Автор: Нуриддин ИСМАИЛОВ
Приключенческо-детективный роман
(Четвёртая часть)
Я выглянул в коридор. Несколько поодаль у такой же двери разговаривали двое военных. Прервав разговор, они мельком оглянулись на меня, но, видимо, посчитали за караульного и, не обращая более внимания, продолжили беседу. Я воспользовался этим и подошел к ним. Одному я врезал в горло и в это же время другому нанес удар ногой в голову. Первый с хрипом свалился, второму повезло еще меньше: от удара он с силой врезался головой в стену и затих на полу. Закончив с этими двумя, я быстро двинулся вдоль коридора. По пути пришлось «отключить» еще и молодого солдатика, спешившего мне навстречу с какой-то бумажкой в руке. Все осложнил только караульный при выходе из здания. Прежде чем я вырубил его, он успел вытащить пистолет и выстрелить. Пуля попала мне в указательный палец. Большего он не успел, так как я сильно ударил его в висок. Однако выстрел услышали все, поднялся переполох. Воспользовавшись суматохой, я бегом обогнул караульное помещение и рванул к выходу. Форма караульного, которая была на мне, видимо, сыграла свою роль – за мной никто не гнался, все бежали в сторону здания, откуда прозвучал выстрел. Стремительно ворвавшись в проходную, я ударом сломал челюсть находившемуся там единственному часовому и, наконец, выскочил на улицу.
Метрах в пятнадцати от ворот я заметил стоявшую у тротуара машину. В машине сидели молодой, моего возраста, парень с девушкой. Они о чем-то весело разговаривали. Мое внезапное появление так испугало девушку, что она пулей выскочила из машины, открыв противоположную от меня дверь. Парня же пришлось «отключать», чтобы он освободил мне место водителя.
Сев за руль, я на большой скорости погнал машину по узким улочкам прочь от тюрьмы. Проехав один квартал, остановился и заглянул в бардачок. На мое счастье, там оказалось несколько смятых банкнот. Всего набралось рублей пятнадцать.
Я положил деньги в карман и, бросив машину, вышел на дорогу. На такси я доехал до Казанского вокзала. В дверях, протискиваясь сквозь плотную толпу на перрон, я столкнулся с пожилым узбеком. На голове его была тюбетейка, через руку перекинут чапан. На радостях я готов был обнять его. С трудом подавив в себе это желание, я поздоровался с ним по-узбекски. Он косо посмотрел и, бросив на ходу: «Я опаздываю на поезд», почти бегом продолжил путь к выходу на перрон. Я догнал его, когда состав медленно тронулся с места. Вдвоем мы едва успели прыгнуть на подножку последнего вагона.
— Покажи-ка свой билет, — не дав мне отдышаться, строго потребовал мужчина на узбекском языке. И хоть он с недоверием смотрел на меня, его голос прозвучал в этот момент самой приятной мелодией. Я даже не заметил, что стою и глупо улыбаюсь во весь рот.
— Я тоже узбек, — не найдя ничего лучшего, сказал я.
— Вижу – не слепой, — уже более доброжелательно улыбнулся проводник и внимательно осмотрел меня. – Судя по форме, ты вроде бы солдат. Только почему такой грязный?
Только теперь я посмотрел на себя. Вид у меня, признаться, и в самом деле был малопривлекательный. Не зная, что сказать, я только пожал плечами.
— Так у тебя, что, нет билета? – спросил снова проводник.
Я отрицательно качнул головой.
— А деньги есть? – задал он очередной вопрос. Порывшись в кармане, я выложил ему в руки все деньги, что у меня остались.
— Ты что, в армии за «чмо» проходил? – он переводил удивленный взгляд с меня на деньги. Дембель и без денег – только «чмошники» так возвращаются домой!
Этого еще не хватало. Злость захлестнула меня. Стоило столько терпеть, не слышать два года родную речь, бегать и скрываться, чтобы теперь, когда, казалось, я так близок к цели, услышать такое оскорбление. И от кого – от своего же, первого повстречавшегося мне земляка! Но положение было не то, когда я мог выказывать кому-нибудь свое недовольство. Поэтому, подавив в себе гнев, я просто молча смотрел на проводника.
— Не обижайся, — сказал он, поняв, видно, мое состояние. – Просто денег твоих не хватит даже на полпути. – Он посмотрел снова на меня и махнул рукой, окончательно решив вопрос. — Ну да ладно. Все-таки солдат, заберу тебя. Только место себе сам ищи.
Сказав это, он ушел, покачивая головой. Я решил не заходить в вагон. Зачем? Чтобы и там еще выслушивать насмешки своих земляков по поводу моего вида? Ну уж нет! Лучше пересидеть здесь, в тамбуре. Постепенно радость, захлестнувшая меня вначале при звуках родной речи, стала затухать.
Поезд все быстрее набирал ход, двигался вперед. Мелькнули последние московские дома, и за окном проносились уже дачные поселки. Я стоял и смотрел на проносящиеся леса и перелески и уже представлял, как, приехав в родной город, войду в наш двор.
ВСТРЕЧА В ЛЕСУ
Задумавшись, я поначалу не обратил внимания на четыре военных грузовика, несущихся с огромной скоростью по проселочной дороге вдоль состава.
Поезд в это время уже змеей втягивался в полосу сплошного леса.
— Не по мою ли душу явились эти военные? – мелькнула у меня мысль. Времени на раздумье уже не оставалось. В любой момент военные могли связаться с диспетчерской службой железной дороги и остановить состав. Надо было торопиться. Я рывком открыл противоположную дверь вагона. Упругий ветер ударил в грудь. Надо было прыгать. Другого пути у меня не было. Я дождался, пока вагон не приблизился к более безопасному для прыжка месту и, сгруппировавшись, оттолкнулся от ступенек. Приземлился я удачно. Быстро вскочил и посмотрел вслед поезду, который, как мне показалось, начал замедлять ход. Не теряя времени, бросился в гущу леса и, не останавливаясь, бежал почти два часа. Наконец, выдохся и не в силах продолжать дальше бег рухнул в траву. Не знаю, сколько я так пролежал. Прохлада, проникшая сквозь гимнастерку, привела меня в чувство. Я поднялся и оглянулся вокруг. Невдалеке заметил огромные кусты с малиной и только теперь почувствовал голод. Вдоволь наевшись душистых ягод, двинулся дальше, в глубь леса. В сумерках я увидел невысокий деревянный дом. Под окном стояли две белые «Волги» и красный «Жигуленок». Осторожно приблизился и спрятался за деревом. Спустя секунду я услышал раздавшиеся из окна крики и ругань. Я тихо подкрался и заглянул в приоткрытую дверь.
В просторной комнате привязанные к стульям сидели пожилой мужчина и молоденькая девушка. Рядом находились четверо здоровых молодчиков. Перемежая вопросы угрозами и криками, они попеременно избивали старика с девушкой.
— В твоих интересах, старик, ответить на мои вопросы, — в очередной раз обратился к нему один из вышибал. – В противном случае ты, особенно твоя красавица дочь, не доживете до рассвета.
— Делайте со мной что хотите, только дочь не трогайте, — с трудом прохрипел старик. Все лицо его представляло одну сплошную рану.
— Да ты у нас герой, как я погляжу, — с удивлением протянул бандит и, схватив девушку, с силой потянул за волосы. Раздался полный боли стон.
Стоять дальше и наблюдать не имело смысла. Ясно было, чем все это может закончиться. Стремительно ворвавшись, я, не давая им опомниться, с силой ударил в лицо бандита, державшего девушку за волосы.
От удара он отлетел в сторону, увлекая за собой на пол и пленницу. Затем, пользуясь растерянностью вышибал, молниеносно уложил стоявших рядом двух других. И только сидевший на лавочке бандит сумел отреагировать, достав из кармана пистолет. Однако стрелок он был никудышный, да к тому же с перепугу у него дрожали руки. Я бросился на пол, и пуля, выпущенная в меня, угодила в грудь бандита, истязавшего девушку. Тот как раз в момент выстрела вскочил с пола.
Это окончательно сбило его с толку, чем я не преминул воспользоваться, моментально перехватив у него оружие. Последнее, что он увидел в своей жизни, это дуло пистолета, направленное ему в лоб. Секунду спустя пуля разнесла его череп, забрызгав все вокруг кровью. Не мешкая, я резко перевернулся и по одному перестрелял оставшихся бандитов.
Старик, стоило только развязать ему руки, без сил свалился со стула. Я поднял его и вынес на улицу. Затем, вернувшись в дом, освободил от веревок девушку. Заметив рядом бидон с водой, прихватил его с собой и, подойдя к старику, плеснул из него воды ему в лицо. Он глубоко вздохнул и с трудом разлепил оплывшие глаза. Слава б огу, вроде живой, подумал я, и, не мешкая, пересадил его в стоявшую рядом «Волгу». Девчонка села рядом с ним и бережно положила его голову к себе на колени.
— Как выбраться из леса? – спросил я, обернувшись назад.
— Трогайся, я покажу дорогу, — прохрипел он.
Через два километра лес закончился, и мы выехали на широкую автостраду.
— Гони на мою дачу. В город сейчас ехать опасно, — приказал старик. Судя по его окрепшему голосу, он уже немного пришел в себя.
— Приведем себя в порядок, залижем раны, а потом можно и в город возвращаться.
До дачи было недалеко. Ворота нам открыл сторож. В одной руке он держал фонарь. Осветив салон и увидев сидящих там окровавленных старика с дочерью, он испуганно спросил:
— Что случилось?
Я не стал ему объяснять и молча прошел в ворота. В глубине обширного двора высился добротный, из красного кирпича двухэтажный особняк. Выложенные мрамором ступени вели к большой резной двери в дом. Я дождался, когда старик с помощью сторожа поднимется по ступеням, и вслед за ними вошел в просторный холл.
Изнутри дом был богато обставлен: импортная мебель, хрустальные вазы и огромная свисающая с потолка, хрустальная же люстра. Я постепенно начал понимать причину недавнего пленения и избиения старика.
Сторож дал мне чистое полотенце, и я с удовольствием смыл с себя под душем всю грязь. Когда я вошел в кухню, переодевшийся старик с дочерью уже сидели за накрытым столом. Старик разлил водку в три рюмки и, не дожидаясь нас, залпом выпил. Затем закусил и грубо выругался. По дороге до дачи он почти не разговаривал. И произвел на меня впечатление интеллигентного человека. Поэтому услышать из его уст грубый мат было немного странно. Сидевшая рядом со мной его дочь не стала пить. Дрожащей рукой она поставила рюмку на стол и, уронив голову на руки, зарыдала.
— Хватит, не плачь, доченька, — сказал старик и ласково погладил ее по голове. Затем отвернулся и долго смотрел в окно. Он еще дважды опорожнил свою рюмку, прежде чем задал мне вопрос.
— Кто ты, солдат?
— Не солдат я вовсе. Просто случайный человек, — ответил я и уставился в пол.
— Тогда почему на тебе военная форма?
— Глупая история, — начал на ходу сочинять очередную легенду. – В поезде двое попутчиков напоили и, обчистив все карманы, выбросили на ходу из вагона. Я лежал без сознания недалеко от путей, когда меня нашли трое солдатиков. Привели в чувство. Взамен изодранной одежды достали вот эту форму. И на том спасибо, — убедительно врал я.
— Понятно, — старик покачал головой и, серьезно взглянув на меня, спросил:
— Сколько ты хочешь за то, что спас от смерти меня и мою дочь?
— Тысячу рублей и приличную одежду, — ответил я, глядя ему в глаза.
— О чем ты говоришь? Да знаешь ли ты, кто я такой? – вскипел старик. Кажется мой ответ всерьез оскорбил его.
— Откуда мне знать. Я знаю только, что спас ваши жизни. А если говорить откровенно, то мне стало жалко вашу дочь! – мне самому не нравился тон, которым я ответил, но остановить себя я уже не мог. – И вообще, не за того вы меня принимаете. Как только доберусь домой, сразу вышлю вам обратно взятые деньги.
— Парень, ты видно тоже не понял меня... я – директор крупного ликеро-водочного завода и много что могу. Говоря откровенно, я очень богатый человек, — он с минуту размышлял, говорить ли ему дальше, а затем решительно продолжил. – Одна мафиозная группировка из Москвы, зная, какие деньги крутятся на заводе, решила выдоить их из меня. Да еще условие выдвинули, что в дальнейшем я должен работать на них. В общем, ты сам видел, что случилось после моего отказа.
Он замолчал, видимо, вспоминая недавние события. Затем наполнил рюмки и залпом опрокинул свою. Закусив маринованными грибами, продолжил:
— Просто я хотел объяснить тебе, что моя жизнь, а тем более жизнь моей дочери, стоят намного дороже той несчастной тысячи рублей. Поэтому, говоря о сумме, не называй мне больше оскорбительных цифр, — он серьезно посмотрел мне в глаза. – Я пойму тебя, если разговор пойдет о тысячах зеленых, — и, чтобы я правильно понял, уточнил: — я имею в виду доллары США.
Сказать, что я удивился, это значит – ничего не сказать. Ошарашенный таким предложением я уставился на него и молчал.
— Не-ет, я не могу принять от вас такие деньги, — я отрицательно покачал головой.
— Извини, как тебя звать? – брови старика недовольно сдвинулись.
— Эльдар, — назвал я первое пришедшее на ум имя.
— А меня Александр Петрович. Тогда давай договоримся. Ты не хочешь брать у меня деньги. Хорошо. У меня есть к тебе другое предложение. Может быть, оно тебе понравится больше.
— Что за предложение?
— Я давно искал человека вроде тебя. Скажу прямо – мне нужен надежный телохранитель. Способности твои я уже видел в деле. Переходи ко мне на работу. Деньгами не обижу. А, может, даже, чем черт не шутит – выдам за тебя свою дочь, — сказав это, старик испытующе посмотрел мне в глаза.
Такого поворота я не ожидал. Стараясь не обидеть, я вежливо сказал:
— Я благодарен вам за предложение и еще больше за доверие. Однако мы встретились с вами случайно. У меня совсем другие планы – я должен добраться домой. Меня уже давно и с нетерпением там ждут.
— Хорошо. Езжай домой, повидай своих, а затем возвращайся, — он с надеждой взглянул на меня.
— Я не могу вам этого обещать. Возможно, что я и не смогу вернуться. А там. Бог его знает...
— Жаль, — по всему было видно, что такой ответ его расстроил. – Ну что ж – насильно мил не будешь. Когда ты собираешься ехать?
— Завтра.
— Хорошо. Тогда поешь и иди отдыхать. Тебе приготовили комнату на втором этаже. Увидимся завтра, — сказав так, Александр Петрович вышел из комнаты.
Я провалился в сон сразу, как только голова прикоснулась к подушке. Я так устал, что проснулся, когда солнце уже давно взошло и его лучи сплошным потоком заливали комнату. На стуле висел новый брючный костюм, белая рубашка, на полу — новые туфли. Моего рваного армейского комплекта я нигде не обнаружил. Одевшись во все новое, я спустился на нижний этаж, где меня встретил вчерашний сторож. Вчера я не успел, как следует его рассмотреть. Это был высокий худощавый человек с лицом, щедро усыпанным веснушками. Рыжие, свисающие по-запорожски усы совершенно не шли ему и старили лет на десять..
Оскалив зубы, что у него, наверное, означало улыбку, он сказал, чтобы я прошел на кухню. Сквозь щедро налепленные на лица пластыри отец и дочь доброжелательно улыбнулись мне. Мы плотно позавтракали, разговаривая на разные темы. Потом вышли во двор.
— Раз ты решил ехать, я не буду тебя задерживать. Пожелаю тебе только счастливого пути. Эти ребята, — он указал на стоящих поодаль двух молодых людей в черных костюмах, — посадят тебя на самолет.
— Я не могу лететь самолетом. И поезд тоже отпадает. Ведь мои документы украли, — сказал я, опустив голову.
— Ты или на самом деле везучий дурачок, или чересчур хитрый парень, никак этого не пойму, — хлопнул он меня по плечу. Как мог человек, в секунды уложивший вчера несколько бандитов, дать себя ограбить каким-то двум хулиганам? Так не бывает, дружок.
— Так ведь пьяный был в дымину, — оправдываясь, ответил я.
Александр Петрович, услышав ответ, весело рассмеялся и понимающе покачал головой. Потом развернулся и быстро зашагал в дом. Через некоторое время я услышал, как он разговаривает по телефону. Напрягая слух, я пытался разобрать, о чем идет речь по телефону, но стоявшая рядом дочь Александра Петровича своими рассуждениями о красоте этих мест и живительном воздухе заглушала все звуки вокруг.
Спустя пять минут довольный Александр Петрович спустился по ступеням во двор и подошел к нам.
— Придется тебе немного подождать, дружок, — сказал он с улыбкой.
— Ждать, так ждать, — я тоже улыбнулся ему в ответ.
— Папа, если ты не возражаешь, мы с Эдиком (с ума сойти – имена меняются с такой скоростью, что, того и гляди, скоро сам запутаюсь в них) прогуляемся вдоль речки, — попросила девушка, взяв отца за руку.
— Не спеши. Пусть он сначала сфотографируется, а потом пойдете, — Александр Петрович ласково чмокнул ее в щеку.
Стоявшие в ожидании молодые люди быстро натянули белое полотно, сфотографировали и записали мои данные (теперь я был Ахмедов Ильер Батырович) и, прыгнув в машину, умчались.
— Мы знакомы со вчерашнего дня, а вы не удосужились спросить мое имя, — говоря это, девушка смотрела в речку, где мелкая рыбешка периодически выглядывала из воды и так же быстро исчезала.
— А ну, малышка, назови мне свое имя, — весело спросил я.
— Маша, — краска постепенно заливала ее лицо.
— Очень красивое имя, малышка.
— Я не малышка. Мне уже восемнадцать.
— Прошу прощения, я не знал, — ответил я и присел в шутливом реверансе.
— Чем паясничать, лучше расскажите, где вы научились так здорово драться.
— Это длинная история, — я сделал серьезное лицо и посмотрел Маше в глаза. – Дед моего деда и дед того деда были искусными мастерами каратэ. Дед этого мастера являлся ночью ко мне и обучал всем приемам этой борьбы. Да и я сам тренировался, в основном по ночам.
— Вы что, совсем не спали? – Маша слушала с огромным интересом, так, что мне даже стало немного не по себе от очередной сочиненной на ходу байки.
— Совсем, — тем не менее, продолжая сохранять серьезность, ответил я.
— А как же мне научиться?
Пора было кончать эти шутки – девчонка всерьез мне поверила. И все же я ответил:
— Я попрошу дух моего предка, он придет к тебе ночью и всему научит. Если ты только выдержишь. Сможешь?
— Не знаю, — девчонка всерьез задумалась и уставилась взглядом в речку.
От дальнейшего вранья меня спасло появление Александра Петровича. Не подходя к нам, он помахал рукой и позвал домой.
— Твой паспорт готов. Теперь можешь спокойно лететь самолетом.
— Не могу. По техническим причинам, — я старался твердо смотреть в глаза Александра Петровича. – Стоит мне сесть в самолет, как у меня резко подскакивает давление. И я могу распрощаться с жизнью еще до взлета самолета.
— Понятно, — кажется его уже не удивил очередной мой отказ. Что-то подобное он уже ожидал. – Сложный ты, оказывается, парень. Но имей в виду – палка всегда о двух концах. И есть вероятность, что твое поведение может насторожить других и привести к нежелательным для тебя последствиям...
Он немного помолчал, оценивая эффект, который, по его мнению, должны были произвести его слова, а затем продолжил:
— Ладно, молодой человек. Я сейчас позвоню и попрошу подготовить тебе водительские права и документы на машину. А вот это возьми себе уже сейчас. — И он протянул мне небольшой, аккуратный дипломат.
— Что это?
— Сумма необходимая для дорожных расходов. Я открыл дипломат, в котором лежали аккуратно уложенные пачки денег.
— Это очень много, — хлопнув крышкой, я протянул дипломат обратно. Мне нужно столько, чтобы в карманах уместилось.
— Слышишь, парень, ты меня не доводи! Забирай деньги и уезжай, — на этот раз он действительно разозлился.
Я поблагодарил его. Прощаясь, он указал на парня, сидевшего за рулем красного «жигуленка», и объяснил, что тот отвезет меня до города.
— Дальше уже поедешь сам, — закончил он свой мини-инструктаж. Мы обнялись, и я сел в машину. Когда мы выскочили на шоссе, я спустя немного времени заснул.
Во сне мне приснилась мама. Она была одета в белое платье. Глядя на меня полными слез глазами, спросила: «Где ты пропадаешь, сынок? Мы так соскучились по тебе». Затем рядом возникла сестра и прокричала: «Братец, спаси! Торопись, они уже замучили меня. Если не поспешишь – я умру». Почему-то вся ее одежда была забрызгана кровью.
Я внезапно проснулся и огляделся. Долго еще пытался понять, что все это значило. В это время мы уже въезжали в город.
Проехав два квартала, мы свернули в переулок и остановились. Здесь нас ждали два молодых человека. Те самые, которых я видел утром на даче Александра Петровича. Они вручили мне все необходимые документы и ключи от новенькой «семерки», которая стояла здесь же. Потом проводили до кольцевой дороги.
Нет, что ни говори, а новая машина — это класс. Чем больше едешь, тем больше хочется ехать. Я гнал машину почти шесть часов без остановки. Потом, проголодавшись, остановился у придорожного кафе и плотно поел. До Саратова я доехал без приключений. Удивило только, что сотрудники ГАИ, разглядев номер машины, отворачивались в сторону, не обращая внимания на скорость, с которой я ехал. Я повеселел. Подумал еще, что теперь-то уж все будет в порядке. К сожалению, я очень сильно, как оказалось, ошибался.
ГРАБИТЕЛИ
Отъехав километров пятьдесят от Саратова, я углубился по шоссе в лесной массив. Продолжая двигаться вперед, я вдруг почувствовал необъяснимую тревогу. На всякий случай внимательно посмотрел вправо и влево, назад. Ничего подозрительного. Однако через пять километров заметил два «Камаз а», прижавшихся к обочине дороги. Поначалу я подумал, что водители остановились отдохнуть. Миновав грузовики, взглянул в зеркало и увидел, как три человека избивали полного невысокого мужчину. Господи, в какую страну я вернулся: сплошные разборки и грабежи!
Резко затормозив, я подал машину назад. Все трое разом прекратили избиение и повернулись ко мне.
— Мужики, выручайте. У меня бензин кончился, — я постарался, чтобы голос мой звучал естественно. Все трое удивленно уставились на меня. – Мне немного надо. Лишь бы добраться до ближайшей заправки.
— Иди сюда. Мы тебя самого так «заправим», что до самого дома будешь ехать без остановки, — зловеще проговорил один из них и направился ко мне.
Я осторожно приблизился к ним. На краю дороги в канаве заметил лежащего окровавленного мужчину. Он с трудом дышал.
— Может, мне свою канистру захватить, если у вас нет, — я весь напрягся в ожидании удара. В это время тот первый, что разговаривал со мной, бросился вперед. Однако я вырубил его прежде, чем его занесенная для удара нога опустилась на землю. С шумом грохнувшись, он скорчился от боли. Двое других, увидев это, двинулись на меня. Справиться с ними при моей подготовке не составило труда. И уже спустя мгновение нападавшие, превратившись в потерпевших, попросили не избивать их больше. Для начала я заставил их оказать помощь лежащему в канаве у дороги водителю и обмыть ему лицо. Затем на коленях попросить у него прощения. Все это они выполнили беспрекословно.
Чего добивались молодчики, которым я связал руки, было ясно без слов – оба «Камаз а» были под завязку забиты импортными шмотками. Не раздумывая, я затолкал бандитов в кузов одного из грузовиков и посоветовал водилам сдать всех нападавших в милицию. Шофера согласно кивали головами, но я не был уверен, что они последуют моему совету. При том беспределе, что творился на дорогах, они уже не верили в помощь милиции. Тепло распрощавшись с шоферами, я погнал машину дольше. В зеркало увидел, что грузовики, развернувшись, двинулись обратно на Саратов.
Минул день пути. Когда до Оренбурга оставалось километров 30-40, меня догнала белая «семерка». Водитель посигналил несколько раз фарами. Я взял немного вправо, уступая дорогу. Однако, обогнав, «семерка» стала притормаживать, прижимая меня к обочине. Я попытался было обойти наглого водителя, но тот умело перекрывал дорогу, не давая произвести задуманный маневр. Мало этого, так еще одна машина, такой же белый «Жигуленок» седьмой модели, догнала меня и шла за мной чуть ли не бампер в бампер.
«Что ж, поиграем в догонялки», — подумал я и, резко вывернув руль, попытался обойти идущий впереди «Жигуленок». Водитель его тоже не дремал и, в свою очередь, успел перекрыть мне дорогу. В машине, как я заметил, сидело четверо мужчин. Один из них, высунувшись в окно, направил на меня дуло пистолета. Я резко отвернул вправо, не давая ему возможности стрелять в меня. «Не дружки ли это тех троих бандитов, что напали на саратовских дальнобойщиков»? – мелькнуло у меня в голове.
Несколько моих попыток обойти идущую впереди машину окончились безрезультатно: за рулем блокирующей меня машины оказался опытный водитель. Он, умело маневрируя, перекрывал все мои попытки вырваться из своеобразной «вилки», устроенной мне бандитами. Однако впереди, метров за триста, я увидел уходящую вправо небольшую проселочную дорогу. Недолго думая, я бросил свою машину резко влево. Как я и ожидал, водила первого «Жигуленка» максимально вывернул руль своей машины, пытаясь перекрыть мне доступ, я же только этого и ждал. До упора нажал на газ и ушел вправо. Обойдя их по обочине и подняв тучи пыли, я помчался по грунтовке, уходящей в лес. В зеркало видел, как обе машины устремились вслед за мной. На мое счастье, дорога, с двух сторон зажатая близко подступившими деревьями, не позволяла моим преследователям обогнать меня. Это поняли и сидящие в белом «Жигуленке» «коршуны», потому что, высунувшись из окна, начали стрелять, пытаясь пробить шины моей машины. Один из выстрелов пробил-таки задний баллон. Резко затормозив, я остановил машину и бросился в лес. Пробежав метров двадцать, упал в густые кусты и осторожно оглянулся назад. Спустя пару минут раздался шорох и показался один из моих преследователей. Стараясь не наступать на сухие ветки и сучья, он медленно продвигался вперед, настороженно и цепко оглядываясь вокруг. В руке его был пистолет. «Давай, дружок, подходи. Тебя-то я и дожидаюсь», — со злостью прошептал я и тихо поднял лежащую рядом сухую ветку. Дождался, когда бандит подошел почти вплотную ко мне, и бросил в сторону приготовленную палку. Противник мой резко повернулся в сторону, откуда услышал шум, и тогда я, вскочив, одним ударом выбил у него из рук пистолет и, не давая ему опомниться, ребром ладони с силой врезал за ухо. Есть там одна очень нежная точка. Он только икнул, потерял сознание и молча свалился в кусты. Я затащил его поглубже в чащу и затаился, ожидая подхода остальных. Они не заставили себя долго ждать. Скоро я услышал их крики «Леша!», и появились еще трое бандитов. У каждого из них в руках было по пистолету. Я ждал, когда они подойдут ближе. Их основной ошибкой, выдававшей неопытность в такого рода делах, было то, что шли они почти рядом друг с другом. Это давало мне хорошую возможность быстро уложить всех. Я дождался, когда они подошли на дистанцию, позволявшую мне стрелять почти в упор.
Куда он делся? – донесся до меня голос одного из них.
— Сдается мне, что Лешку убили, — испуганно сказал тот, что стоял справа.
— Может, вернемся? Скажем шефу, что убили этого азиата. Заберем его машину. Шеф увидит ее и поверит, — предложил третий.
— Мужики, чего вы струхнули? Он же один. Да к тому же Лешку надо обязательно найти. Вы же знаете, если вернемся без него, шеф с нас шкуру спустит, — постарался успокоить напарников третий и посмотрел в мою сторону. Ждать больше было нельзя и я, резко вскочив на ноги, прыгнул вперед. Ударом рукоятки пистолета вырубил стоящего ближе ко мне, а затем молниеносно врезал второму в пах. Оставшемуся третьему бандиту очень не понравился мой удар в печень. Падая, он все же успел выстрелить в воздух. Звук выстрела далеко разнесся в тишине леса. С деревьев с шумом взлетели напуганные птицы.
Отключив всех троих, я быстро двинулся к месту, где бросил свою машину. По моим расчетам, там остались еще два бандита. Приблизившись, я осторожно выглянул из кустов. Так и есть, они стояли, беспечно прислонившись к машинам, и курили. У одного в руке был нож, которым он небрежно поигрывал, второй был вооружен лишь длинной палкой.
С этими двумя и вовсе не возникло проблем. Завидев в моих руках пистолет, они безропотно и быстро побросали свое жалкое оружие на землю. Связав одному из них руки, я слегка ударил его в висок рукояткой пистолета. Небольшой «отдых» ему не помешает. Второго же заставил поменять пробитое колесо моей машины. Затем раздел обоих, оставив в одних трусах, и побросал их одежду в багажник своей машины. Отъехав на безопасное расстояние, выстрелил несколько раз по их машинам, целясь в бак. Взрыв бензобаков двух машин в царившей вокруг тишине был оглушающий. Я немного полюбовался видом пылающих машин, потом не спеша сел за руль своего «Жигуленка» и на большой скорости помчался прочь от этого места.
До Оренбурга я доехал спокойно и без приключений. Также без всяких осложнений добрался до границы Казахстана. И хотя до дома предстояла еще длинная дорога, я почувствовал волнение, сердце радостно забилось — все-таки большую часть пути я преодолел.
В казахстанской степи на шоссе машин почти не встречалось. Большую часть пути я ехал по трассе один. Часа через четыре езды по унылой, нагоняющей сон равнине я увидел сидящую на обочине старуху. Увидев мою машину, она вышла на дорогу и призывно подняла руку.
Я остановился и, открыв переднюю дверь, спросил, куда ее подвезти. Хотелось спросить на узбекском, но чисто автоматически я задал ей вопрос на русском языке.
Старуха, лицо которой напоминало запеченное яблоко, по-казахски ответила: невестка моя рожает, в больницу ее надо.
Я помог старухе сесть в машину. Она показала на дорогу, продавленную в песке несколькими тяжелыми грузовиками и змеей уходившую в степь. Мелькнула только мысль: «Случись что, как я выберусь потом из степи?».
Невестка ее сидела, наверное, в какой-нибудь палатке, дожидаясь нас. Отказать старухе я не мог и быстро погнал машину по дороге.
Удивительно, но по изрытой степи машина шла ходко, словно по заасфальтированному шоссе. Скоро начался сплошной песок, и я обогнул невысокие песчаные барханы. Однако никакой палатки впереди не было видно. Хотел спросить старуху, где же нас ждут, но, повернувшись к ней, увидел только пустое сиденье. Ее не было в машине. Этого еще не хватало!
Я резко остановил машину и вышел. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась красно-бурая пустыня.
«Может, дверь открылась, и она вывалилась по дороге?» — пришла в голову не самая умная мысль. Не могла же она испариться! Я вертел головой во все стороны, но никого не увидел.
«Чертовщина какая-то», — подумал я и вдруг вспомнил рассказ о джиннах, который слышал в детстве от матери. По ее словам, они появляются в таких вот безлюдных глухих местах. И, заманив обманом, могут наслать на человека болезнь или вообще погубить его.
Надо было скорее выбираться отсюда. Решив так, я сел в машину и, вывернув руль, нажал на газ. Однако машина не сдвинулась с места. Колеса бешено прокручивались на месте, все больше утопая в песке. Я, сколько ни пытался, так и не сдвинул ее с места. Да к тому же, посмотрев вперед, увидел, что дорога, продавленная грузовиками, по которой я ехал, исчезла. Удивленный, я оглянулся назад, но и там не было видно никаких следов большегрузных машин!
Выругав про себя старуху со всеми ее ближайшими родственниками, включая и беременную невестку, я вышел из машины. Поднялся на песчаный бархан и осмотрел окрестности. Далеко впереди видна была асфальтовая дорога, с которой я так опрометчиво свернул в степь, но и там не видно было ни одной машины. Спустя немного времени я увидел несущиеся на огромной скорости друг за другом колонной четыре автомобиля. После этого два часа на шоссе не было никакого движения.
Солнце, стоявшее в зените, раскалило все вокруг так, что, казалось, вознамерилось сжечь всю степь. Хотелось пить. Обливаясь потом, я поплелся к машине. Открыл багажник и, достав бутылку минералки, отхлебнул из горлышка. Вода была горячая и нисколько не утолила мою жажду. Заглянул в салон, который раскалился, как печка. Потом сел в тени открытой дверцы и снова вспомнил старуху. Куда она подевалась?
Не могла же она незаметно для меня вывалиться из салона через дверь! Я уже всерьез стал подумывать, что это была не старуха, а какой-то джинн, черт, б ог его знает, как они там еще называются, бесплотный дух! В душе я уже давно выругал себя за наивность и то, что пожалел старуху, посадил ее в машину. Но откуда же я мог знать, кто она на самом деле!
Размышляя так, я снова сел за руль и попытался сдвинуть машину и – о, чудо! – она вдруг тронулась с места! Не веря себе, я снова потихоньку тронулся вперед. Машина двигалась, словно по хорошей дороге! Развернувшись, я погнал ее к видевшемуся вдали шоссе. Через пять минут я уже выскочил на трассу и продолжил путь.
Полчаса спустя я натолкнулся на искореженные останки тех четырех замеченных мной с кургана машин. Остановившись, я подошел к разбитой вдребезги «Волге» и тут вдруг в душе у меня возникло какое-то нехорошее предчувствие...
... Впереди, перевернувшись на бок, лежал красный «Жигуленок», внутри которого я увидел четыре окровавленных, изуродованных мужских тела. Несколько поодаль от них валялся мертвый верблюд. Как я понял, именно он и явился причиной аварии. Следовавшие вслед на огромной скорости остальные машины просто врезались последовательно друг в друга, не успевая затормозить. Рядом лежал еще один перевернутый на крышу «Жигуленок». Внутри салона, также без признаков жизни, находились два человека. Машина, перевернувшись, сплющилась так, что крыша буквально вгвоздила тела несчастных в сиденья. На всякий случай я заглянул в салон. Оба были мертвы. Один зажат между сиденьем и рулевой колонкой, которая, сломавшись, пробила ему грудь, у второго, насколько я мог определить по его виду, был перебит шейный позвонок. Внимательно вглядевшись в лицо второго, я узнал в нем одного из тех бандитов, что напали на трассе на саратовских дальнобойщиков. Интересное кино! Так они, получается, гнались за мной! И старуха, которую я неоднократно проклинал, сидя на бархане, заманив в пустыню, спасла мне жизнь!
Поняв это, я почувствовал к ней благодарность...
Оставшиеся две машины сгорели. Видно, от сильного удара у одной из них взорвался бензобак. Пламя охватило оба автомобиля. Находившиеся в салонах обоих машин пассажиры сгорели. Я только надеялся, что они умерли раньше, чем пламя охватило машины, превратив их в живой костер. Таким образом, в четырех машинах не оказалось ни одного живого человека. Делать мне здесь было нечего.
Сев за руль, я выехал на шоссе и погнал машину в сторону границы. Солнце клонилось к закату. В быстро сгущавшихся сумерках я подъехал к небольшому аулу. Зашел в один из домов, расположенных вдоль дороги, хозяева которого поделились со мной едой и дали кумыс. На мои уговоры взять за еду деньги они ответили отказом, что на сегодняшний день можно было бы назвать святостью. И даже настойчиво приглашали переночевать у них. Но здесь уже я отказался. Хотелось спокойно, без треволнений хорошенько выспаться, для чего собирался, выехав из аула, заночевать в степи.
С тех пор, как я расстался с Александром Петровичем, первый раз я так крепко заснул. Даже во сне меня не беспокоили разные глупости. И если бы не солнце, чьи лучи, попав в глаза, разбудили меня, то, как знать, может, так и проспал бы целый день.
Едва продрав глаза, я завел машину и продолжил путь. Солнце начинало припекать, вокруг все быстро разогрелось, словно огонь. Открытое окно не приносило облегчения – горячий воздух обжигал лицо. Как все быстро изменилось: вчера еще ехать по российской прохладе было одно удовольствие, сегодня — это превратилось в пытку. Ехать долго по такому пеклу я не смог и ближе к обеду остановился под одиноким деревом, стоящим недалеко от шоссе. Открыл все двери салона и, откинув спинку сиденья, отдыхал до вечера. Даже поспал где-то с час. За все то время, что я отдыхал под деревом, по шоссе проехала всего одна машина. Да и та была с местным номером.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Как только солнце стало опускаться и воздух немного посвежел, я поехал дальше и гнал без остановки до полуночи. Потом позволил себе немного отдохнуть и снова продолжил путь. Через три часа я остановился на развилке. Дорога разделилась надвое. Я долго думал, по какой из них ехать, ведь рядом не было ни одного указателя. Прикинув так и эдак, решил наудачу – выбрал дорогу, уходящую вправо. И опять фортуна улыбнулась мне: через два часа я остановился у таблички, где было написано: «УзССР, Навоийская область». Я резко остановился и вышел из машины, сошел с асфальта и присел на корточки. Хотелось лечь и обнять свою родную землю. И я, не раздумывая, растянулся, широко раскинул руки и мысленно поздоровался с родной землей. В горле запершило и на глаза навернулись слезы. Наконец-то я добрался до родных мест. Я привстал, посидел на корточках какое-то время, пока меня не окликнули на чисто узбекском языке. Подняв голову, я увидел сидящего на ослике степенного старика с окладистой бородой. Встал и поздоровался с ним:
Ассалом алейкум, ота! – мне доставляло огромное удовольствие говорить на родном языке.
Сынок, что-нибудь случилось? – озабоченно спросил старик. – Что ты делаешь здесь, лежа в пыли? – Он все еще с удивлением взирал на меня.
Я подошел и, ничего не говоря, обнял и поцеловал его.
У тебя что-то стряслось? – задал очередной вопрос, удивленный моими действиями, старик.
— Нет, просто я два года не был дома и очень соскучился.
— А где ты был два года?
Немного поколебавшись, сказать ли ему как есть, я ответил:
— Служил в армии, теперь вот домой возвращаюсь.
Старик удивленно посмотрел на меня, затем перевел взгляд на мою машину, снова посмотрел на меня и весело рассмеялся:
— Вообще-то, если я не ошибаюсь, солдаты возвращаются из армии домой поездом или самолетом, имея при себе какой-нибудь простой чемодан. А ты, сынок, как я посмотрю, несколько нарушил эту традицию.
— Действительно. Я ведь служил в стройбате. Вот и купил себе машину на заработанные деньги, — врать на этот раз мне почему-то удавалось с большим трудом. – Моих денег, правда, немного не хватило, помогли родные, прислали недостающую сумму, — с каждым словом я чувствовал, что горячая краска все сильнее заливает лицо.
— Ну да ладно. Где бы ты ни служил, слава Богу, что цел и невредим возвращаешься домой. И то хорошо, — сказал он. – А теперь помоги мне слезть с ишака.
Я хотел поднять и перенести старика на руках, но он не согласился.
— Что я, по-твоему, совсем развалина, что ли? У меня еще достаточно сил проделать все это самому, — сказав так, он подождал, пока я подержу ишака, и довольно проворно слез с него.
Затем достал из хурджина маленький дастархан, расстелил его на землю и выложил холодное вареное мясо, лепешки.
— Вот, угощайся, — он с улыбкой смотрел на меня. – Не обессудь, как говорится, чем богаты... — старик улыбался, раскладывая еду.
Я достал из машины свои нехитрые припасы, но, сказав, что еда мне еще пригодится в дороге, старик попросил отнести все обратно. Не слушая его, я выложил все на дастархан и осторожно спросил:
— Отец, у меня есть это..., — щелкнув пальцем по горлу, я вопросительно посмотрел на него. – Может, по одной за встречу?
— А, это, — сразу догадался он, — ну давай. Я тоже уже давно не пил, но за встречу действительно стоит выпить.
Я быстро принес из багажника одну из двух бутылок водки, что положил мне Александр Петрович. Выпили по одной пиале. Старик немного подождал, а затем начал рассказывать о своем сыне.
Был у него, оказывается, единственный сын. Четыре года назад его тоже забрали в армию, только служить он попал в Афганистан. Вернулся через год в гробу. Воспоминания о сыне взволновали старика, голос его слегка подрагивал. В один из моментов, стараясь, чтобы я не заметил, он тыльной стороной ладони смахнул набежавшую слезу.
— Жена после похорон сына тоже недолго прожила. Не вынесла горя. С тех пор я один. Вот, пасу колхозных баранов. В основном живу в степи, и только раз в неделю наведываюсь за продуктами в кишлак. Но домой к себе больше так ни разу не зашел. Не могу. Сердце не выдерживает. Перед глазами сразу всплывают лица жены и сына, — старик взял бутылку и сам разлил водку в пиалы. Затем, не дожидаясь меня, молча выпил.
— Как ты думаешь, сколько мне лет? – неожиданно спросил он, закусив куском лепешки с холодным мясом.
Я пожал плечами и, боясь обидеть его, неуверенно ответил:
— Может, шестьдесят, одновременно подумав, что ему уже не меньше семидесяти.
Старик грустно улыбнулся и посмотрел на меня:
— Мне еще четыре года осталось до шестидесяти, — и, увидев удивление в моих глазах, добавил: — Вот так-то.
Мы еще посидели с ним около часа, затем старик, объяснив, что ему пора, встал. Я тепло с ним попрощался и сел за руль.
По дороге до Навои я вспоминал рассказ старика. Жалко его было. Вся жизнь разрушилась. А что впереди? Старость и одиночество...
За окном машины постепенно сгущались сумерки.
(Продолжение следует)
Одиссея обреченного на смерть (Первая часть)