Он и сейчас стоит перед глазами — высокий дом с потрескавшимися ставнями и чёрной крышей. С пугающей непроницаемостью пустых, давно не мытых окон и обвалившейся штукатуркой. Таким он запомнился в последний раз.
Когда-то этот дом был новым. Его построила моя бабушка для своей младшей дочери — моей мамы. Говорили, что бабушка с дедушкой раньше были богатыми, и целый квартал в городе, где ныне располагаются административные здания, принадлежал им. В тридцатых семья бабушки была раскулачена, а в 1938-м, когда родилась мама, моего дедушку повесткой вызвали в местный НКВД, откуда он уже не вернулся. Конфисковали всё, но что-то из былого достатка, видимо, удалось припрятать. Мама рассказывала мне, что в детстве любила играть золотыми царскими червонцами, бабушка иногда приносила их из подвала в жестяной коробке из-под монпансье.
У матери было две сестры и старший брат, мой дядя. Я помню его как угрюмого человека с седыми висками и тяжёлым взглядом. Он так и остался холостым и жил в одном доме с бабушкой. Его пытались женить, но безуспешно. Больше пары месяцев невесты не выдерживали его трудный характер. Всё хозяйство держалось на дяде. Он смотрел за скотом, возделывал бескрайний огород, а по ночам сторожил государственные яблоневые сады когда-то принадлежавшие бабушке. На огромном участке, кроме своего, бабушка для каждой из дочерей построила по дому. Так как моя мама была младшей и самой любимой, бабушка возвела её жилище напротив своего. Между домами лёг бетонированный двор, отгороженный от улицы высокими, в два щита, деревянными воротами зелёного цвета. Мощная, под стать воротам, калитка закрывалась на щеколду с круглой металлической ручкой, на ночь железный засов задвигали. Справа, в углу, стояла огромная собачья будка. Днём пса держали запертым, лишь ночью он ходил вдоль ворот на толстой цепи.
Ещё во дворе имелась летняя кухня с печью. Напротив кухни, со стороны маминого дома, находились небольшой загон для скота, вольер для птицы и конюшня рядом с которой стояла телега. Из живности бабушка держала несколько овец и козу, которых я любил кормить из рук свежей травой, десяток кур и пару индюшек. В конюшне топталась и фыркала огромная пятнистая лошадь. Иногда, к моей большой радости, дядя запрягал её и отправлялся за сеном или на рынок. Я всегда напрашивался ехать с ним, так как любил управлять телегой. Бывало, он хорошо выпивал и весь обратный путь спал, закопавшись в сено — тогда животное само находило дом. В таких случаях бабушка будила дядю длинной палкой и гоняла по двору.
Мама в своём доме никогда не жила. По окончанию школы она уехала учиться в Алма-Ату, вышла замуж за моего отца и осталась в городе. А к бабушке мы ездили на лето.
Не знаю почему, но меня всегда пугал мамин дом. Ещё когда был маленьким, я облюбовал его высокое крыльцо чтобы пускать мыльные пузыри. Наблюдение за их полётом в то время было моим любимым занятием. Уже тогда я с удивлением замечал некую странность: пузыри притягивались к дому, словно к магниту. Стоило им вылететь из моей трубочки, сделанной из ножки одуванчика, как они дружно летели к стене и лопались, оставляя круглые мокрые следы. Сначала меня это забавляло, потом стало тревожить. Я пытался дуть на них, отгонял руками, но тщетно. На мои вопросы взрослые лишь отмахивались или заявляли что всему виной ветер. Меня такое объяснение не удовлетворяло. Мой детский ум понимал, что так быть не должно. От невозможности осознать причину у меня портилось настроение. Вскоре я уже явственно ощущал, что любое соприкосновение с домом несёт необъяснимый дискомфорт. Меня охватывала беспричинная тревога, начинала болеть голова. От этих стен явно что-то исходило.
Вечерами во дворе накрывался большой стол с самоваром, и начиналось чаепитие, иногда затягивающееся до поздних сумерек. Хорошо помню, как под любым предлогом старался не садиться к дому спиной. Мне всегда чудилось, что из его чёрных окон за нами наблюдают. Я старался избегать окна взглядом, но они всё равно притягивали. Порой я даже замечал, как шевелятся шторы — мне мерещились движущиеся за ними тени, очертания застывших фигур.
Один из самых кошмарных снов моего детства тот, где я неожиданно просыпаюсь среди ночи в мамином доме. Всё происходит как наяву. Я открываю глаза и щурюсь от яркого лунного света. Словно туман он голубыми клубами вливается в окно и расползается по полу. Я кручу головой и вижу, что моя койка стоит в центре пустой комнаты. Недоумевая, как я тут оказался, зову маму. Когда её молчание начинает тревожить, поочерёдно окликаю домашних. Но в ответ слышу лишь отзвуки своего голоса. Мне непонятно, куда все подевались. Справа от себя замечаю в стене дверной проём. И вдруг ясно осознаю, что за ним находится то, чего больше всего боюсь. Оно там, совсем близко! — От одной мысли, что дверь откроется, у меня перехватывает дыхание. Единственная моя защита — это свернуться клубком под одеялом и дрожать, с ужасом ожидая чьих-то прикосновений. От отчаяния я дико кричу, надеясь напугать сам не зная кого... И просыпаюсь.
Передо мной взволнованное лицо мамы. Она что-то говорит, но мой рот сводит судорога, я не в силах ответить. Чуть отойдя, реву навзрыд, и мама долго держит меня на руках. Её тепло успокаивает.
Даже поняв, что это был всего лишь сон, я долго не мог прийти в себя. Тем не менее меня всегда разбирало любопытство. Так хотелось посмотреть, что же там внутри. Попасть туда я не мог, дверь закрывалась на ключ. На мои вопросы домашние отвечали, что дом пуст. Детские фантазии рисовали самые разные картины. Иногда я представлял, что внутри дома не комнаты, а огромная, уходящая в глубину пещера. Пару раз снилось, как по ночам из дома выходят странные существа, похожие на маленьких смешливых уродцев, и катаются на овцах. Тогда я ещё не знал, что мой детский страх навсегда поселится в мамином доме.
Случилось это летом, когда мне исполнилось шесть лет. Я как раз накануне провинился, чуть не спалил сарай с сеном. Помню, получил хороший нагоняй и попал в разряд неблагонадёжных…
Когда маме понадобилось пройтись по магазинам, присмотреть за мной было некому — все домочадцы разошлись по своим делам. Оставлять без надзора такого активного ребёнка было себе дороже. Опасаясь, что в бабушкином доме я что-нибудь натворю, мама решила закрыть меня в своём, пустующем. На мои горячие протесты мама заявила, что для настоящего мужчины остаться на часок-другой одному, да ещё днём — пара пустяков. Слова попали в точку. Как настоящий мужчина я согласился.
Так я впервые оказался в мамином доме. Точнее, на летней веранде — узком помещении, служившем одновременно и прихожей. Справа, почти в длину комнаты, находилось разделённое тонким деревянным переплётом окно. Оно вовсе не казалось таким страшным, как виделось со двора. А вместо штор, оказалось, его прикрывали кружевные белые занавески, придававшие помещению уют. К моему удивлению, в доме присутствовала мебель. Справа от входа, сразу за вешалкой, находился старый кожаный диван с высокой спинкой. За ним, вровень с подоконником, стоял массивный овальный стол. Заканчивалось помещение выцветшим платяным шкафом.
Кроме входной двери в прихожей имелась ещё одна, синяя, с облезлой краской. Она вела в другие комнаты. Я дёрнул дверь за ручку, но она не поддалась.
Мама принесла сумку с игрушками, водрузила на стол стакан молока и домашние булочки. На всякий случай, перед дверью поставила ведро. Она посоветовала мне не скучать, ласково улыбнулась и вышла наружу. Провернулся ключ, заскрипели ступеньки. Я тут же залез на стол и забарабанил в окно. Так хотелось, чтобы мама ещё раз посмотрела на меня, помахала рукой. Но она скрылась за воротами, так и не оглянувшись.
Расстроенный, я какое-то время сидел на столе и тупо пялился во двор. Затем перебрался на диван. В доме стояла полная тишина, нарушаемая лишь жужжанием бьющейся о стекло мухи. Летнее солнце заливало веранду ярким светом, и это меня успокоило. Вскоре детское любопытство взяло свое. Начались скрупулёзные обследования невольных владений. Первым делом я осмотрел шкаф. Кроме старой одежды, обуви и коробки со свечами ничего не нашел. При виде белых новеньких свеч глаза мои загорелись — такое богатство! Лихорадочные поиски спичек закончились ничем, это несколько расстроило. Зато внутри дивана обнаружились старые газеты и журналы с картинками. Больше в комнате ничего не заинтересовало…
Кроме синей филёнчатой двери. Впервые довелось оказаться так близко к тому, что пугало и притягивало. Поскольку веранда, к моему разочарованию, оказалась обычной комнатой, что-то подсказывало, что тайна маминого дома скрыта именно за синей дверью. Неожиданно осенило — надо постучать! Если по ту сторону кто-то есть, он откликнется. Ведь это так просто! Мне даже стало обидно, что не хватило ума догадаться об этом раньше.
Для начала я подошёл к двери и прислонил ухо — тишина. Постучал, подёргал за ручку — тот же результат. Раздосадованный, я принялся колотить и пинать дверь что есть силы, надеясь, что от ударов она откроется. Она трещала, гудела, но не отворялась. Вскоре я отбил кулаки и устал. Отойдя от двери, я вдруг заметил в её верхней части эллипсовидный сучок. Взобравшись на стул, я толкнул его, и он слегка поддался, что очень обрадовало. Мне захотелось его выдавить и посмотреть, что же находится в закрытых комнатах. Но сучок хоть и двигался, сидел крепко. Пришлось отступить.
Переключившись на игрушки, я забыл о двери. Нашлось новое развлечение: стрельба из лука по мухам и игра в машинки. Когда и это наскучило, я решил отдохнуть и залез с ногами на диван. Рядом лежали свечи. Чтобы скоротать время, я принялся выстраивать из них фигурки. Всё это время мой слух был напряжён. Стоило собаке подать голос, как я тут же взбирался к окну в надежде увидеть маму. Каждый звук снаружи казался мне её шагами. Мне грезилось, как в замочной скважине поворачивается ключ, входит мама и заключает меня в объятия.
Неожиданно раздался звук со стороны синей двери. Заинтригованный, я тут же забыл про свечи и застыл с открытым ртом. Замеченный мной раньше сучок в двери вдруг зашевелился, заскрипел и с треском упал на пол. — Деревяшку вытолкнули с той стороны.
Дальнейшее помню с трудом. Какая-то сила потянула меня к двери. Через дырку виднелось мерцающее сияние, словно на той стороне кто-то зажёг яркий свет. Взобравшись на стул, я потянулся к отверстию и обмер: с той стороны на меня смотрел красный, с жёлтыми прожилками и с чёрным зрачком глаз. Вначале мне показалось, что это яблоко. Но глаз вдруг зашевелился, зрачок сузился, и наши взгляды встретились. У меня внутри всё похолодело. Некто за дверью тяжело дышал, и через дыру веяло смрадом.
Словно пружиной меня откинуло от двери и сбросило со стула. С той стороны послышались какие-то шорохи и пыхтение. Через отверстие от сучка в мою комнату вползало нечто, похожее на чёрную змею. Отпрянув к дивану, я с широко открытыми глазами пялился на чудище. Рассмотрев повнимательнее, я догадался, что это не змея, а покрытый тёмной шерстью палец. Его длинный и чёрный коготь напоминал клюв хищной птицы.
К моему ужасу, палец начал удлиняться. Достигнув середины комнаты, он на мгновенье замер, словно потеряв ориентир. Затем уверенно потянулся в мою сторону, покачиваясь и слегка подрагивая. Словно ужаленный я соскочил с дивана, взобрался на стол и прижался спиной к окну. Палец повернул и вновь стал приближаться ко мне. Расстояние сокращалось, а тело как назло теряло способность двигаться. Нереальность происходящего разделила мое сознание. — Я дрожал от страха и в то же время безразлично наблюдал за всем со стороны, узнавая в прилипшем к окну ребёнке себя.
Внезапно со двора послышался протяжный вой собаки, перешедший в злобный лай. Затрещала под ударами будка. Вздрогнув, я пришёл в себя и обнаружил, что чудовище уже совсем близко. Что-то во мне взорвалось, обожгло. С удвоенной силой я начал в истерике биться спиной об окно. Неожиданно раздался треск, звон разбившегося стекла... Опора за спиной исчезла.
Меня спасло то, что под окном веранды для просушки перед закладкой в погреб рассыпали несколько мешков картофеля. Упав плашмя спиной на клубни, я не почувствовав боли и что есть силы закричал. То есть мне казалось, что я кричу. В действительности я лежал с открытым ртом, словно выброшенная на берег рыба…
Таким меня нашёл дядя. Он принялся трясти меня и бить по щекам. Приведя в чувство, взял на руки, унёс в свой дом, уложил в кровать и побежал за бабушкой. К тому времени я уже успокоился и смог рассказать, что произошло…
Бабушка энергично растирала меня руками и читала молитвы. Вскоре в комнату зашла мама с сумками и удивлённо уставилась на нас. Бабушка напустилась на неё, мама что-то залепетала в оправдание. Никогда не забуду, как бабушка влепила ей сильную пощёчину. Оставив меня с матерью, она ушла и вернулась с несколькими стариками. Как мне потом рассказывали, они отчитали все комнаты в мамином доме, а на стенах развесили холсты с молитвами. Дядя починил в мамином доме окно и навесил на дверь дополнительный замок. Больше туда никто не заходил.
Моему рассказу взрослые не поверили, списали на детское воображение. Дядя уверенно утверждал, что я видел обычную змею. Правда недоумевал, как она могла там оказаться. После этого случая бабушка отделила мамин дом от своего участка высоким забором и продала.
Долгое время я жил под впечатлением от пережитого. Я замкнулся, боялся засыпать без света…
Шли годы. Я убеждал себя, что всё это мне только привиделось, и страх понемногу проходил. Но я так и не нашёл объяснения тому, что увидел, так и не смог вычеркнуть из памяти тот день.
После смерти бабушки дочери разъехались с семьями кто куда. Дядя пережил свою мать лишь на несколько лет. Как-то, уже взрослым, я побывал в городе своего детства. Не знаю почему, но меня все эти годы тянуло сюда. Я нашёл улицу и дом бабушки. Справа, отгороженный высоким забором, всё также стоял дом моей матери. Выглядел он иначе, но я сразу узнал его. Меня не отпускало ощущение, что я был здесь только вчера.
Я постучал в те же знакомые с детства огромные зелёные ворота бабушкиного дома. Также загремела цепью и залаяла собака. Из калитки выглянули незнакомые люди. Я рассказал, что этот дом когда-то был нашим. Новые хозяева оказались гостеприимными и пригласили на чашку чая. Я не преминул расспросить про соседний дом, тот, что когда-то принадлежал маме. Мне рассказали, что в настоящее время он пустует. В нём сменилось много хозяев, но никто не жил в нём долго. Кроме того, он несколько раз горел.
Покидая город детства, я сфотографировался, а по приезду домой сдал плёнку в студию. К моему удивлению, получились все фотографии, кроме тех, что на фоне маминого дома…
Когда много лет спустя я оказался там снова, на месте наших домов шла большая стройка. На мой вопрос строители ответили, что возводят большой супермаркет.
Об авторе
Писатель, журналист Марат Галиев, родом из Алма-Аты (Республика Казахстан). С 2001 года живет во Франции, в Страсбурге. Автор рассказов, повестей и романа "Бумеранг не всегда возвращается". Печатался в литературных журналах и сайтах.
Другая современная литература: chtivo.spb.ru