Персональная вера не принадлежит религии. Религия является общей для многих, вера субъективна и индивидуальна. Вера не исходит из опыта или фактов, она присутствует как изначальное знание.
«Все будет хорошо» и «Дальше будет только хуже» – это тоже не вера, это убеждения. Убеждения, даже неосознанные, стремятся к выражению словом. Веру невозможно назвать, только описать при помощи символов и метафор. Вера невыразима обыденным языком, о ней рассказывают художественные произведения, картины, музыка.
Мой любимый пример – из «Войны и мира»:
«Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. И все это мое, и все это во мне, и все это я!»
Вера обладает страстностью. Она нисходит с уровня ценностей и смыслов. Вера будет всегда, пока мы живы. Если случилось что-то страшное, важно ее сберечь. Помнить, что нас по-настоящему трогает, от чего увлажняются глаза. Любимые фильмы из детства и те, которые впечатляют сейчас. Песни, которые мы слушаем в машине и поем в одиночестве. Вера соединяет с желанием жить.
Может ли быть так, что вера умерла? Нет, но мы можем потерять с ней связь. Тогда человек говорит: «Я ни во что не верю». На самом деле, вера жива, она просто спит внутри. До лучших времен. Ждет, когда мы сможем договориться с собой. «Смогу ли я еще быть счастливым, когда потерял так много?» – вот на какой вопрос она ждет ответа. Услышав «да», она проснется.
Возможно, поначалу она затопит нас слезами. Это невыплаканные слезы уязвимого «Я». Можно назвать его внутренним ребенком, душой, самостью – неважно. Главное, что эта наша часть является чем-то глубоко человеческим. И потому, это хорошие слезы. В них нет истерики и демонстрации, они скорее сдержанные, чем обильные, и очень жгучие. От них болят глаза, и это хорошая боль, которая исцеляет раны.
Вернув себе свою веру, мы чувствуем устойчивость. Даже если вокруг полный хаос. Вера является источником внутренней уверенности. Когда мы едины со своей верой, мы не тратим время на глупости – на спор и опровержение того, что «все будет плохо» или «хорошо». Вера дает нам чувство сохранности, она одновременно нечто внутреннее и внешнее по отношению к нам.
Не будучи связанной с религиозностью, вера имеет отношение к магическому мышлению. Магическим часто называют инфантильное, нереалистичное мышление, но существует более глубокое понимание этого феномена психики. Это архаичное мышление, которое отсылает нас к опыту коллективного бессознательного, образовавшееся в эпохи древних исторических формаций. Магическое мышление состоит не только из фантазий. В нем есть место коллективному опыту и воспоминаниям.
По существу, не так уж много здесь зависит от названия. Будь то архетипы, мифы или прошлые воплощения, главное – мы можем чувствовать это. Как мы жили когда-то раньше. Ступали босыми ногами по теплой земле и молились солнцу. Как наши волосы струились по плечам, руки зачерпывали воду из ручья, а зубы сжимали жесткое мясо. Как мы сидели племенем у костра и скалили зубы.
Вера приходит из тех времен. С ней мы выжили в дикой природе, потому что точно знали, кому молиться, чтобы вызывать дождь. Теперь наша вера ищет, как выжить в обезумевшей цивилизации. И новую форму, адекватную современным реалиям, она ищет тоже. Через нас. Внезапным импульсом, спеть, станцевать. Нарисовать бога.
«Мы трансляторы. Чем мы чище, тем слышнее господень смех».
Еще один любимый пример. Между ними почти два века. А как будто бы обо одном.
