С сыном на руках я столкнулась со старой знакомой.
- Это твой мальчик? - спросила она. - Он скоро умрёт?
Мы замерли. Она что-то поняла, смутилась. - Он что, всё понимает?
И куда-то испарилась.
Никто из знакомых толком не знал, куда я пропала, ходили невнятные слухи о том, что я взяла больного ребёнка. А я просто стала мамой. Снова. И произошло это так.
Я всегда просыпаюсь в хорошем настроении. Ну, почти всегда. Так было и в то утро: пять минут повалялась, обдумывая план на день, и побежала умываться.
Потом мыла храм перед выходными - вечером поезд, больше не успею до служб. Предупредила подругу Наташу, чтобы подсвечники после всенощной прибрала и побежала домой.
Вещи были собраны, да и рюкзак почти не разбирала после прошлой поездки, всегда одно и то же - блокнот, ручка, расчёска, зубная паста и щётка, небольшой перекус и походная кружка. Завтра нас будут кормить в каждом доме престарелых, а их три, и три послезавтра. Ночуем в больнице, там тоже покормят... Возвращаюсь от бабушек всегда с набитым животом, на то они и бабушки!
Мамы дома нет - она у брата, сидит с внуком. Без мамы всегда пусто, сколько бы народу не было в доме - с детства помню эту пустоту. Это удивительно, потому что её присутствие почти всегда незримо - сидит в своей комнате, или в папиной, а вот отсутствие просто подавляет. В моих детских воспоминаниях всегда есть папа - мы разговариваем - «алисимся» (играем в слова) или очень серьезно, о всём, что волнует. Лежу в его комнате в деревенском доме на печке, читаю жития святых, а он сидит за столом, пишет проповедь. Помню, как учил меня писать и поставил двойку «за непослушание» - вместо двух строчек твёрдым знаком я исписала почти две страницы - тетрадь заканчивалась и я решила тогда не мелочиться... Он научил меня играть в шашки, шахматы и уголки, футбол. Да почти всему учил меня папа. Мама была невидима, всегда больна, всегда печальна. И тем не менее папины поездки в деревню переживались легко, а редкое мамино отсутствие всегда было разрушительно для дома. И для меня.
Вот и сейчас мамы нет дома, а до поезда ещё есть время. Скучно. Включаю дряхлый компьютер, залезаю в фейсбук. Недавно я сделала перепост статьи, которую не прочитала, так, уловила суть. Вот и почитаю сейчас...
Через несколько минут я с трудом переводила дыхание. Мальчик... смертельная болезнь... Депрессия... Детский дом... Умирает в одиночестве. Ему нужна мама, пока он живой. Статья так и называется - «Пока он живой».
Смотрю на телефон, пора идти на вокзал. Наверное, я выключила компьютер, оделась, взяла рюкзак, закрыла за собой дверь... Не помню. Помню, что на улице позвонила брату, полгода назад они с женой взяли мальчика с неизлечимым прогрессирующим заболеванием - миодистрофией Дюшенна.
⁃ Петь, я тоже возьму умирающего ребёнка. У него СМА. Ты знаешь, что это такое?
⁃ Это похуже, чем у Алёши. Честно, полная жопа. Сейчас маме скажу, я как раз её домой везу.
⁃ Что она говорит?
⁃ Говорит, понятно.
Через семь месяцев я снова стала мамой. Нет.
Я стала мамой именно в тот момент, когда вышла из дома. Я шла на вокзал и знала, что у меня есть сын, просто он пока в детском доме. Мне пришлось убедить в этом всех - родных, взрослых дочек, ребят-волонтёров, с которыми ездила по домам престарелых много лет, друзей, с которыми ходила десять лет кормить бездомных, своих тётенек-подружек из психоневрологического интерната, просто друзей и даже поклонника, который тут же испарился, объявив меня сумасшедшей.
Мало кто понял, да я и сама не могу до конца понять, что произошло в тот момент. Всю свою жизнь я понимала, что невозможно без мамы. И снова стала мамой, а это всегда тайна.