Иосиф Сталин канонизировал Владимира Маяковского в тот день, когда назвал его самым талантливым поэтом советской эпохи.
Нравился Сталину и Булгаков, а сами литераторы друг друга не любили.
Интересно, что поставленную во МХАТе пьесу «Дни Турбиных» Советская литературная общественность восприняла в штыки.
"Как только знаменитая пьеса Булгакова появилась на сцене МХАТ, публика облила ее слезами, а критика – помоями".
В первый же сезон спектакль прошел 108 раз и пользовался гигантским успехом. Критика набросилась на него с пеной у рта. Луначарский назвал пьесу “полуапологией белогвардейщины” и написал, что в ней “царит атмосфера собачьей свадьбы вокруг какой-нибудь рыжей жены приятеля”. Напомню, что нарком сам был драматургом, но на его спектакли очереди по ночам не стояли... Поэт А.Безыменский заклеймил автора “новобуржуазным отродьем”.
К дружному хору негодующих критиков присоединился и «главный бунтарь русской литературы» Маяковский.
Свою речь на диспуте, устроенном в МХАТе после генеральной репетиции «Дней Турбиных» он закончил следующими словами: «Мы случайно дали возможность под руку буржуазии Булгакову пискнуть — и пискнул. А дальше мы не дадим». Тезис поэта зал поддержал аплодисментами и возгласами «запретить».
Кроме прочего, залу по душе пришлась идея Маяковского сорвать спектакль: «Двести человек будут свистеть, а сорвём, и скандала, и милиции, и протоколов не побоимся». (Аплодисменты).
Жизни Маяковского и Булгакова исследованы их биографами чуть ли не по минутам.
Это позволяет с высокой степенью вероятности утверждать, что Маяковский «Дни Турбиных» не видел, а «Белую гвардию» не читал, но это не помешало поэту разразиться гневным стихотворением «Лицо классового врага» (1928), в котором лицо врага пишет, в том числе, с Булгакова:
На ложу
в окно театральных касс
Тыкая ногтем лаковым,
он даёт социальный заказ
На «Дни Турбиных» —
Булгаковым.
Потом Булгаков отомстит Маяковскому, придав его, видимо, легко читаемые современниками, черты в романе «Мастер и Маргарита» образам Иуды, а также поэта, члена МАССОЛИТа Рюхина.
В глазах Булгакова Маяковский мог быть только Иудой, - писал литературовед Л.М.Яновская - ведь он предал свой "атакующий класс", став новым пролетарским буржуа: заграничные поездки, большие гонорары, валютные подарки любовнице - все это мало вязалось с образом пламенного "агитатора, горлана-главаря". Да еще гипертрофированная забота о собственном здоровье. Маяковский никогда не пил сырой воды, постоянно носил с собой мыльницу и фляжку с кипяченой водой. Его отец умер от заражения крови, уколовшись ржавой скрепкой, и сын всю жизнь боялся повторить его судьбу. Тем более, что они оба родились в один и тот же день - 7 июля.
Маяковский предал и своих собратьев по литературному объединению. Как только ЛеФ ослабел и оказался неугоден вождю, Маяковский покинул "левый фронт" и перебежал в стан бывших противников.
Иудин грех был и в его отношениях с Горьким. Присоединившись к кампании против Горького, организованной сверху, он в "Письме писателя Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу Горькому" в вызывающей манере осудил пролетарского писателя как эмигранта.
"Алексей Максимович,
как помню,
между нами
что-то вышло
вроде драки
или ссоры.
Я ушел,
блестя
потертыми штанами;
взяли Вас
международные рессоры.
Нынче —
и́наче.
Сед височный блеск,
и взоры озарённей.
Я не лезу
ни с моралью,
ни в спасатели,
без иронии,
как писатель
говорю с писателем.
Очень жалко мне, товарищ Горький,
что не видно
Вас
на стройке наших дней.
Думаете —
с Капри,
с горки
Вам видней?"
Горький ему этого никогда не простил.
Тогда же Булгаков писал: "Все равно, как бы писатель не унижался, как бы не подличал перед властью, все едино, она погубит его. Не унижайтесь!" Свой роман о Мастере Булгаков начал в 1929 году и бросил. Смерть Маяковского, звонок Сталина вернули его к рукописи, и в новом варианте появляется эта дата -- "14 нисана".
Так же как не верил Булгаков в самоубийство Иуды (не мог человек с таким характером наложить на себя руки, его могли только убить), так не верил он и в самоубийство Маяковского.
Соседи Маяковского по его последней квартире показывали следствию: звук выстрела в комнате поэта они приняли за звук взорвавшегося примуса.
Примус взорвался…
"Не шалю, никого не трогаю - починяю примус!" Этот нехитрый бытовой агрегат в лапах кота Бегемота стал в романе символом ложной версии, заблуждения. И когда московские оперативники ведут пальбу по коту, пробитый пулями примус приобретает и вовсе зловещий смысл: не примус взорвался в комнате поэта, не сам себе пустил он пулю - все это ошибки одного порядка.
Шаляпин и Маяковский были знакомы.
Их познакомили в Народном доме, за кулисами, после представления "Бориса Годунова". Молодой футурист старался держаться независимо и неожиданно предложил: "Вот бы написал кто-нибудь музыку на мою трагедию, а вы бы спели!"
Шаляпин улыбнулся. Снимая парик, Федор Иванович заметил:
"Вы, как я слышал, в своем деле тоже Шаляпин?"
"Орать стихами научился, а петь еще не умею", - ответил поэт.
С 1918 года Шаляпин — художественный руководитель бывшего Мариинского театра. В том же году он первым получил звание Народного артиста Республики.
В мае 1921 года председатель правительства РСФСР В.И. Ленин и нарком просвещения А.В. Луначарский разрешили певцу гастролировать - с условием, что 50% гонораров будут перечисляться государству.
В 1922 году Шаляпин приезжал в СССР и, как пишет автор статьи в экспресс газете, «был так поражен пропастью между жизнями советских и американских граждан», что вскоре снова уехал, теперь - насовсем.
Весной 1927 года Шаляпина в Париже, где он обосновался, обступили оборванные русские детишки, а у него в карманах не оказалось мелочи. Певец обратился к священнику Георгию Спасскому с просьбой распределить 5000 франков между бедными русскими детьми, по неволе оказавшимися в Париже. Отец Георгий Спасский через газету «Возрождение» поблагодарил Шаляпина за благотворительный взнос в пользу бедствующих детишек. Коммунистическая пресса взорвалась негодованием, называя добрый порыв души великого певца пособничеством монархистам.
После кампании в прессе, на заседании Совнаркома РСФСР было принято постановление, согласно которому Шаляпин был лишен звания народного артиста. Ему также было запрещено возвращаться на родину.
Это решение было объяснено тем, что Шаляпин не желает "обслуживать" народ, от имени которого ему было присвоено звание. Ну и к этому присовокупили также поддержку "белогвардейских" эмигрантов.
Верный себе Владимир Маяковский в стороне не остался. Он заявил в одном из интервью: «Я не был в опере что-то около 15 лет. А Шаляпину написал стишок такого содержания: «Вернись теперь такой артист назад на русские рублики – я первый крикну: обратно катись, народный артист Республики». А в стихотворении «Господин народный артист», опубликованном 2 июня 1927 года в «Комсомольской правде», прямо говорилось: «А тех, кто под ноги атакующим бросится, с дороги уберет рабочий пинок. С барина с белого сорвите, наркомпросцы, народного артиста красный венок!».
«Для политического самоутверждения самолюбивого поэта лучшей мишени, чем мировая знаменитость, было не найти». – Объясняет поступок Маяковского Горяшкиева Ирина в статье Экспресс газеты «Какую роль сыграл Владимир Маяковский в изгнании из СССР Федора Шаляпина».
Лев Постолов в статье «Шаляпин и … Маяковский» рассказывает:
Когда к Шаляпину В Париж дошла весть о самоубийстве Маяковского в Москве, он, без сомнения, сказал своим неповторимым царственным басом шаляпинским, (вполне возможно даже, что пропел): «Собаке - Собачья смерть».
Сергей Шрамко считает, что Маяковский был прототипом Александра Рюхина - персонаж романа "Мастер и Маргарита", поэт, член МАССОЛИТа.
Стихотворение Рюхина, посвящённое Первомаю, на которое нападает Бездомный, это, скорее всего, лозунговое стихотворение Маяковского к 1 мая 1924 г. Рассуждения Рюхина на счёт Пушкина (Булгаков пародийно наделил героя именем великого поэта): "Вот пример настоящей удачливости… - тут Рюхин встал во весь рост на платформе грузовика и руку поднял, нападая зачем-то на никого не трогающего чугунного человека, - какой бы шаг он ни сделал в жизни, что бы ни случилось с ним, всё шло ему на пользу, всё обращалось к его славе! Но что он сделал? Я не постигаю… Что-нибудь особенное есть в этих словах. "Буря мглою…"? Не понимаю!.. Повезло, повезло! - вдруг ядовито заключил Рюхин и почувствовал, что грузовик под ним шевельнулся, - стрелял, стрелял в него этот белогвардеец Дантес и раздробил бедро и обеспечил бессмертие..." - это отзвук посвященного Пушкину стихотворения Маяковского "Юбилейное" (1924).
У Булгакова спародировано стремление автора стихотворения фамильярно поздороваться с Пушкиным: "Александр Сергеевич, //разрешите представиться. //Маяковский. //Дайте руку! //Вот грудная клетка. //Слушайте, //уже не стук, а стон". А. Р. тоже поднимает руку, встав во весь рост и обращаясь к памятнику Пушкина на Тверском бульваре, только рука у него поднята скорее не для рукопожатия, а в бессильной злобе, рожденной завистью, как бы для удара.
Автор "Мастера и Маргариты" издевается над следующими словами Маяковского: "На Тверском бульваре //Очень к вам привыкли. //Ну, давайте, //подсажу на пьедестал. //Мне бы //памятник при жизни //полагается по чину. //Заложил бы //динамиту // - ну-ка, //дрызнь!". Слова же о "белогвардейце Дантесе" навеяны другим пассажем Маяковского: "Сукин сын Дантес! //Великосветский шкода. //Мы б его спросили: // - А ваши кто родители? //Чем вы занимались //до 17-го года? //Только этого Дантеса бы и видели".
Впервые Булгаков отобразил Маяковского в образе развязно-фамильярного поэта Владимира Баргузина в неоконченной повести 1929 г. "Тайному другу", где Баргузин свысока критикует роман автобиографического героя повести.
Революционное творчество Маяковского здесь ассоциируется с ураганным ветром - баргузином.
В "Мастере и Маргарите" ссора А. Р. с Иваном Бездомным пародирует действительные взаимоотношения Маяковского с поэтом Александром Безыменским, послужившим одним из прототипов Бездомного.
Со временем стало понятно, что партия и пролетариат требует прислуживаться, а не служить. Маяковский признавался, что вынужден писать, «наступая на горло собственной песне». В конце 20-х годов популярный поэт стал проявлять непокорность и, как следствие, испытал на себе разрушительную силу пролетарской литературной критики. Последовал разгром пьесы "Клоп" и спектакля "Баня". Критики стали называть его "попутчиком", а не "пролетарским писателем".
Не забудьте поставить "лайк" и подписаться на канал.
Возможно, Вам будет интересна статья «Здравствуйте, товарищ Булгаков! Что - мы вам очень надоели?» , собравшая большое количество восторженных откликов читателей.
Вот некоторые из них:
«Необыкновенной исторической глубины рассказ!!! Автор-опустил плуг-на максимально возможную глубину-и поднял огромный пласт чернозёма - творчество гениального Булгакова-его влияния на судьбы и умы, взаимоотношения со Сталиным и правительством-какое поразительное бесстрашие!!!! И - злобные псы советской бюрократии-как красиво показаны!!!».
«Классно. Давно не испытывал такого эстетического удовольствия от прочитанного. Респект автору!»
«Очень интересно, глубоко и познавательно».
«Прекрасно! Спасибо. Ну, кроме, Молотова, конечно».
«Очень интересно, автору спасибо и риспект».
«Ух, ну и письмо, сейчас прочитал и мурашки по коже, а представляю конец 20-х...».
Не могу не порекомендовать моему высокоинтеллектуальному читателю статьи: «Донос Иуды. Предательство или подвиг самопожертвования?»
Уверен, они не оставят Вас равнодушными.