Если бы в мире существовали театры-побратимы, то Большой театр Беларуси и Львовский оперный давно бы ими стали. Внешнего сходства, конечно, никакого: наш – монументальный и не слишком похожий на классические оперные театры, все в нем сила и твердость. Львовский наоборот: абсолютно классический – колонны, скульптуры, завитушки, фасад, на фоне которого нельзя не сфотографироваться, и фойе с лестницами, напоминающее лучшие годы Австро-Венгерской империи. Правильно, кстати, напоминающее: Большой городской театр (так он назывался до 1939 года) в тогдашнем Лемберге, столице Королевства Галиции и Лодомерии, построили в 1900 году.
Театр во Львове строил местный житель и выдающийся архитектор Зигмунт Горголевский, биография которого – путеводитель по турбулентной истории региона в начале ХХ века. Родился в Пруссии, гимназию окончил в Познани, строительную академию в Берлине, прославился в Австро-Венгрии, но навсегда остался львовянином. В городе до сих пор рассказывают родившуюся сразу после его смерти в 1903 году легенду о том, что архитектор Горголевский покончил с собой, когда стало ясно, что построенный им театр проседает и может обвалиться. А все из-за того, что для его строительства пришлось забрать в бетон речку Полтву, но ее воды просочились в машинное отделение. Это правда – что просочились и угрожали театру обвалом. А вот что архитектор с горя покончил с собой – неправда: умер от остановки сердца. А проседание здания театра остановилось, и сегодня он – одно из главных украшений Львова и носит имя его звездной певицы Саломеи Крушельницкой.
Иосиф Лангбард, построивший театр в Минске, родился на территории Беларуси, гимназию окончил в Гродненской губернии, учился сначала на архитектурном отделении Одесского художественного училища, затем в Высшем художественном училище Санкт-Петербурга. Самые известные его проекты в Минске – Дом правительства, Оперный театр, Дом офицеров и здание Академии наук. Вертикальные четкие линии и никакого украшательства: между строительством львовского и минского театров прошло 38 лет, за которые обе империи – Австро-Венгерская и Российская – пали, и по зданиям видно, как изменилось время – как будто выпрямилось, попрощавшись с округлостями и завитушками.
Не имея ничего общего в облике зданий, минский и львовский театры могли бы стать побратимами благодаря людям, их соединяющим. И балету, конечно.
…Мы сидим дома у вдовы народного художника Украины Евгения Лысика Оксаны Зинченко и их дочери Анны Лысик, и Анна говорит то ли с удивлением, то ли с восторгом:
– Какой у вас метраж в Минске, это ужас! Танком можно ездить по сцене.
– Елизарьев сказал, что когда увидел эту сцену голой, без декораций, то просто влюбился, – говорю я.
Анна не сдается:
– Папа говорил – она такая громадная, такая длинная. У нас театр, как шкатулка – маленький, компактный.
Тем не менее, Евгению Лысику, который, уверена его дочь, «рожден был для монументального искусства», минская сцена очень подходила – и своим размахом тоже. Он хоть, по воспоминаниям родных, и приезжал «из Минска вот с такими бицепсами» после рисования огромных задников для спектаклей, но неизменно счастливым.
Первое, что я встречаю в фойе львовского театра, когда прихожу с Оксаной Зинченко на спектакль «Кармен-сюита» – выставка, посвященная памяти Евгения Лысика. В этом году исполняется 30 лет со дня смерти художника, которого многие в Украине называют гениальным. «А это «Сотворение мира», – подводит к макету Оксана Кузьминична. Смотрю внимательно: похоже на оформление этого балета в Минске. «Похож, но не идентичен», – уточняет художественный руководитель Большого театра Беларуси Валентин Елизарьев.
«А это макет к балету «Медея», – продолжает экскурсию Оксана Кузьминична. – Его во Львове поставил ваш Дречин». Семен Дречин – еще одно имя, объединяющее наши театры. Народный артист Беларуси активно ставил и в Минске, и в Львове. Первые спектакли, которые как художник-постановщик оформил Евгений Лысик – именно одноактный балеты Дречина: «Слава космонавтам» («Песня о космонавтах»), «Песня о негре» (в наше политкорректное время такое название уже трудно себе представить) и «Болеро».
Уроженец Львова художник Юрий Чырышников вспоминал про 1970-е: «В те времена оперный театр в Львове был без великих голосов, великих балерин, выдающихся режиссеров и балетмейстеров. Это, как ни странно, был театр одного художника. Публика шла смотреть на Лысика». Именно в то время бывший главный дирижер львовского, а в 1974-м году главный дирижер Большого театра Беларуси Ярослав Вощак (афишу со спектаклем к его недавно отмечавшемуся 100-летию я отвезла во Львов) посоветовал молодому балетмейстеру Валентину Елизарьеву, который готовился к своей первой постановке – балету «Кармен-сюита» – пригласить сценографом Евгения Лысика. Годы спустя Валентин Николаевич вспоминал: «Художника Лысика я тогда не знал, поэтому поехал во Львов – увидеть его спектакли. И эти работы меня просто ошеломили!». «Кармен-сюита» – нетрадиционно поставленная и оформленная, без черного гипюра и красной розы в волосах (первая наша Кармен Людмила Бржозовская рассказывала, как была удивлена, увидев эскизы костюмов: не такой она представляла свою героиню, зато теперь минчанам трудно представить другую) – была первым спектаклем, который Валентин Елизарьев поставил вместе с Евгением Лысиком. Потом были другие: «Сотворение мира», «Тиль Уленшпигель», «Спартак» и «Щелкунчик». Четыре из них по-прежнему в репертуаре.
«Это было великое сотрудничество», – говорит Павел Сталинский, когда мы идем смотреть «Жизель» во Львове. Высокий, подтянутый, с длинными ногами и характерной балетной походкой даже в его «около 70» Сталинский – еще одно связующее звено между Минском и Львовом: балет «Баядерка» в нашем театре идет именно в его постановке.
После «Жизели» у меня несколько часов до ночного самолета в Минск. «Пойдемте, – говорит Павел, – я вам покажу такие места, которые вы наверняка еще не видели». И мы идем по городу – почти ночному, от одного храма к другому, ныряем в один замысловатый дворик, потом в другой, потом он подводит меня к часовне – я пробегала здесь днем, едва скользнув взглядом по фасаду – и говорит: «Ну что я говорил?». Часовня, подсвеченная всполохами красного и синего, кажется мне сказочной, я вижу в ней то, что не рассмотрела раньше. Мы расстаемся, я еду в аэропорт и думаю про всех замечательных людей, которые связывают наши театры, которые могли бы стать побратимами. А еще я думаю о том, как было бы здорово, если бы наши артисты приехали во Львов, где сегодня идут два балета в сценографии Евгения Лысика – «Сотворение мира» и «Щелкунчик» – и станцевали в этих декорациях спектакли Валентина Елизарьева. Ведь это было великое сотрудничество.
Львов-Минск
Фото автора
Опубликовано в газете «СБ. Беларусь сегодня» (www.sb.by )