- Витя, чего хочет от тебя тот, что приехал с телевизором? По-моему, он чем-то недоволен был?
Мельников засмеялся:
- Еще бы! Ты ведь не знаешь, что это он Анну сюда спровадил.
- Что значит – спровадил?
- Она была его любовницей, а когда жена узнала, пригрозила, что пойдет в райком. Ты ж понимаешь, чем это могло кончиться для него?
- А что – там не знали ничего? – усмехнувшись, спросила Евдокия.
- Ну, знали – не знали. Одно дело – знать, другое – реагировать на сигнал... Вот он быстренько ее сюда и устроил. А она видишь, как устроилась!
- Витя, она не устроилась – она любит Толика. Ты ж видел, как они смотрят друг на друга.
Она помолчала, потом сказала:
- Витя, я им ключи дала от квартиры твоей.
- Зачем? – удивился Виктор.
- Как ты не понимаешь? Свадьба будет до утра гудеть, а им не терпится остаться вдвоем. Вот я и отдала им ключ.
- Ну отдала и отдала... Слушай, Дуся, а ты пошла бы в райком?
- Зачем? – Евдокия недоуменно смотрела на мужа.
- Ну, если б я загулял?
- Ты? Загулял?
- А что? Знаешь, как Анна эта ко мне подбивалась?
- Знаю. Кто ж этого не знает в селе? А еще я знаю, что ты ее отшил. А в райком я не пошла бы. Тем более, если бы ты разлюбил меня. Я б хотела, чтоб ты был счастливым.
Мельников обнял жену:
- Смешные мы с тобой, Дуня! В нашем возрасте мы про любовь...
- А что, ты уже не любишь меня?
- Как же я могу не любить тебя, глупая ты моя бабушка-старушка!
- Ну, конечно, я бабушка, но еще не старушка, - она запустила пальцы в волосы мужа. – И не собираюсь быть старушкой. И тебе не дам стать стариком, понял?
Она разобрала постель. Положила подушки, как обычно, рядышком, совсем близко.
- Интересно, как этот твой из райкома узнал, что Анна замуж выходит?
- Так я сам ему сказал. Был на прошлой неделе в райкоме, он и спросил, как там, мол, заведующая работает? Я говорю, хорошо работает, замуж на следующей неделе выходит. Так он аж подпрыгнул со стула: «Как замуж? За кого замуж?» Как за кого, говорю, за парня хорошего, за шофера нашего. А вы бы приехали да поздравили молодых. Он и приехал.
- Галина спать его уложила на веранде. Он, по-моему, совсем опьянел!
- Давай и мы будем ложиться! – Мельников переоделся и, оставшись в майке и брюках, вышел освежиться в душе.
Евдокия приготовила себе рубашку, переоделась в домашний халат.
Вдруг в коридоре что-то упало, загремело ведро. Евдокия быстро выбежала туда. Виктор сидел на скамейке, откинувшись на стену. На бледном лбу выступила испарина.
- Витя! – закричала Евдокия. Она бросилась к нему, стала тормошить его. – Витенька, что с тобой?!
Мельников открыл глаза, но оставался в том же положении.
- Дуся, ты дай мне лекарство, там, в кармане рубашки... Сейчас все пройдет...
Евдокия бегом побежала в комнату, нашла маленькую стеклянную колбочку с мелкими таблетками, выскочила в коридор. Виктор положил под язык лекарство. Евдокия бросилась в комнату, схватила телефон.
- «Скорая»? Быстрей, человеку плохо! – прокричала она в т рубку.
Она удивилась, как спокойно спросили на другом конце провода:
- Назовите адрес. Как фамилия? Возраст? Ждите, выезжаем.
Евдокия быстро назвала все, что спросили, и снова выбежала к Виктору. Он сидел на скамейке уже не опираясь на стену.
- Зачем ты вызвала «скорую»? Я отсижусь, потом посплю, и все пройдет.
«Скорая» приехала быстро, несмотря на то что находилась в районе. Врач, молодя, крепкая женщина, сворачивая провода фонендоскопа, сказала:
- Нужно делать кардиограмму, похоже на инфаркт, но это возможно только в стационаре. Собирайтесь!
- Доктор, а может, вы просто уколете меня? Зачем в стационар?
- Мужчина, - строго сказала доктор, - вы, конечно, можете отказаться от госпитализации, но положение может быть серьезное. Если ничего страшного, вас никто в больнице держать не станет.
Евдокия достала чистое белье, носки, сложила в сумочку. Потом помогла Виктору одеться. Он виновато смотрел на нее:
- Прости, Дуся! Не хотел я так...
- Не разговаривай много, - говорила Евдокия, еле сдерживая слезы. – Я поеду с вами, - обратилась она к доктору.
- Не стоит, - ответила та. – К тому же где вы будете ночевать? Обратно ведь вас никто не повезет.
Виктор тоже стал настаивать, чтобы она не ехала.
- Я утром обязательно позвоню тебе, - обещал он.
Евдокия согласилась, наконец. Проводив их, долго стояла у калитки, не решаясь идти в опустевший дом.
Утром она не стала ждать звонка, а управившись по хозяйству, собралась в район. Едва вышло солнце, она уже была на автобусной остановке. Стоявшие там сельчане, увидев ее, тут же обратились к ней:
- Дуся, не знаешь, к кому «скорая» ночью приезжала?
- К нам, - ответила Евдокия. – Петровича увезла.
Она достала платочек, смахнула слезу. Толпа на минуту затихла, потом кто-то сказал:
- Не расстраивайся, Дуся! Петрович, он крепкий! Ты ему привет от нас передавай.
Толпа зашумела:
- Пусть выздоравливает быстрей!
- Скажи, чтоб не задерживался, мы его ждем!