− Серый, ты выйдешь? − разве думал я тогда, в далеком детстве, когда клянчил у матери хотя бы получасовой прогулки со своим лучшим другом Петькой Кузнецовым, что буду помнить эти его слова всю свою жизнь. Они звучали тогда каждый день в одно и то же время, я специально смотрел на часы, ожидая его вопроса. Ровно в 16.00 Петька, сделав уроки, приходил ко мне и еще от калитки извещал этой фразой о своем прибытии.
Тут же ко мне входила мать для выяснения этого вопроса, чаще всего из ее уст звучало категорическое нет. И Петька, вздохнув, брал с моего стола книгу, которую начинал читать каждый понедельник, садился на крыльцо и читал в ожидании “оболтуса”, как меня называли родители. За неделю он в обязательном порядке прочитывал по книге, а то и больше, все зависело от моих стараний с уроками. А книг у нас было очень много, у папы была обширная библиотека, доставшаяся ему еще от прадедушки, там были еще дореволюционные издания.
Отец любил Петьку и всегда ставил его в пример. А Петька любил моего отца и, приходя ко мне по выходным, часто беседовал с ним или играл в шахматы. А я тогда жалел, что не умею играть, ревновал отца и злился. Я освоил шахматы уже после того, как отца не стало, но, увы, слишком поздно, все его задушевные беседы были отданы на откуп Петьке. Но я не жалею, ведь Петька был моим лучшим другом.
Был. А сегодня его не стало. Сколько я помню себя, столько же помню и Петьку. Мы жили по соседству, и росли вместе с деревьями, посаженными в честь нашего с ним рождения, ведь и родились мы с разницей всего в несколько часов. Петьку воспитывала бабушка, его родители уехали на Север на заработки, да так и не вернулись за ним, сначала присылали денег Анастасии Павловне, а потом вообще забыли об их существовании.
Мы с ним сидели за одной партой, вообще-то в классе учителя обычно усаживают за парту мальчика и девочку, но мы с Петькой были не разлей вода, и для нас почему-то сделали исключение. Спокойный, рассудительный Петька всегда защищал меня, когда я частенько петушился в компании одноклассников. Он не любил ссор, драк, даже громких и резких слов, в его маленькой семье такого не было.
Его бабушка была бухгалтером, эта спокойная работа предполагала внимательность, ответственность и тишину. Этого Анастасия Павловна требовала и от Петьки, а он никогда ей не возражал, зная, что она желает ему добра. Ее любовь к нему была известна всему классу, он каждый год под пиджаком носил теплые вязаные жилетки, а в старших классах вместо кожаных перчаток у него были пуховые. Он не стеснялся этого, зная, что за его спиной смеются одноклассники, но ему было все равно.
Вспоминая то время могу честно сказать, что он был на голову умнее нас. Учился Петька не то что хорошо, а очень хорошо. У него, при их с бабушкой скромных доходах, у первого появился компьютер, вернее он у них был один на двоих с бабушкой. В тот год, когда мы с Петькой заканчивали школу Анастасия Павловна приобрела ноутбук и успешно его освоила, не отставал от нее и Петька. Ее бухгалтерские знания в те годы ценились высоко. И, попав в нужное русло, она быстро научила этому и Петьку, который сразу после школы успешно закончил курсы бухгалтеров, и только после армии поступил в университет.
К тому времени я уже учился на четвертом курсе политеха и хотел, чтобы Петька поступил туда же, но Петька был не только умный, но и расчетливый, он поступил туда, где был факультет информатики. Он стал классным программистом, работал в крутой компании, но впоследствии они с бабушкой, которая стала не менее классным бухгалтером, оба ушли на просторы интернета, как два корабля в далекое плавание.
Теперь, когда про него надо говорить “был”, мне очень тяжело вспоминать то время, когда в их с Анастасией Павловной жизнь вошло “маленькое недоразумение” по имени Люся и Петька все внимание уделял ей. Она появилась, как рассказывал мне потом Петька, рано утром. Разбудив его чуть свет бесцеремонно громким стуком в калитку. Выйдя на крыльцо он увидел девушку лет 18-20 в вызывающем обличьи: джинсы с дырками и все руки в татуировке. В зубах у нее торчала не прикуренная сигарета.
− Привет, братишка, − сказала она далеко не мягким женским голосом, а прокуренным и с хрипотцой. И уверенно прошла к дому, оглядывая двор.
В доме она ничего разглядывать не стала, а пошла сразу на запах − на кухню к бабушке, которая готовила завтрак.
− Здравствуй, бабуля, не помню, как тебя зовут, зверски хочу есть, накормишь? − Бабушка удивилась появлению незнакомой девицы и вопросительно посмотрела на внука.
− По-моему это твоя внучка и моя сестра, − в ответ на это бабушка всплеснула руками, а девица громко рассмеялась.
− Угадали, − как-то приглушенно сказала она и опустив глаза стала искать что-то в своем рюкзаке. И через минуту уже показывала им свой паспорт.
− Кузнецова Людмила Александровна. Прочел внимательно Петька, − Мой руки и садись завтракать, − деловито добавил он и пошел за еще одним стулом.
− Меня Люськой все зовут. − развязно сказала только что приобретенная сестра и, посыпав горбушку солью, стала есть.
− Это ж сколько тебе годочков, дитятко? − спросила бабушка.
− Восемнадцать, − ответила Люська.
− А ты до сей поры ведешь себя, как пятилетний ребенок, пора бы поумнеть, − сердито проворчала бабушка, а потом добавила, выгнать не выгоню, но работать заставлю.