Серая, с тускло-фиолетовым узором на спине гюрза, как и прочие змеи, казалась совершенно безразличной к суете внешнего мира. Каменный свод старого колодца, где змея привыкла отдыхать, пережидая долгие часы дневной жары, давно стал для неё приютом. Здесь было всё в чём она нуждалась – тишина, прохлада, вода, безопасность. Люди появлялись редко, и до сих пор гюрза ни разу не оплошала – заранее чуяла неприятную встречу с суетливыми двуногими существами и вовремя скрывалась в большой расщелине между полом и стеной.
И как получилось такое в тот вечер? Многодневная ли жара усыпила бдительность старой гюрзы? Или то обстоятельство, что приближалась пора линьки? Как и многие змеи, в это время гюрза становилась раздражительной, даже, теряла аппетит.
Брюшко её чуть позднее, чем того требовал инстинкт сохранения жизни, среагировало на гулкие колебания почвы. Чьи-то шаги вторглись в её пространство. Чужое существо возникло между ней и заветной расщелиной. Напряглась каждая чешуйка длинного мускулистого тела. Теперь выбора у гюрзы не оставалось…
- Ой, папуся! Дракон!
Девочка с удивлением рассматривала крупную жабью голову на толстой шее.
Покрытые мутно-белой оболочкой, выпученные глаза не различали движений губ и самого лица. Не улавливали змеиные уши и тонких звуковых волн – слишком уж слаб человечий голос, и от того теряется в плотном воздухе. На мгновение гюрза расслабилась. Так и следовало поступать всякий раз перед решительным броском.
В следующий же миг отточенная миллионами лет сила выбросила вперёд безукоризненно-гибкое тело, и её острые зубы легко вошли в мягкое, чуть солёное на вкус тепло.
Девчонка вскрикнула и упала скорее от неожиданности, чем от боли.
Путь к отступлению наконец свободен! И гюрза поспешно скрылась в родной расщелине у основания древнего свода.
- Акеч!
Испуганный крик жены многократно повторило эхо. Рэм едва не выронил из рук канистру с драгоценной водой. Руки Наоми обхватили худенькие плечи дочери. А девочка с удивлением уставилась на свои ноги. Левая лодыжка прямо на глазах наливалась синевой. В центре разрастающейся опухоли две багровые отметины – следы змеиных зубов.
Липкий холодный пот пополз по спине. Всё на миг застыло и только звуки капающей воды буравили страшную тишину. Потом явилась мысль и принялась нашёптывать в самое ухо слова – жёсткие и колючие, словно ветви акаций.
- А чем ты лучше других? В мире нет силы, которая могла бы гарантировать кому-то, что жизнь будет длиться ещё хотя бы минуту. Это просто ещё одна потеря и всё. И если уж суждено терять… Так пусть. Её! Девчонку! Сыновей жальче…
Рэм отвернулся. Он будет смотреть на воду. На воду! На воду!
За его спиной вздыхали и шептались. Девочка закрыла глаза. И если бы не прерывистое дыхание, могло бы показаться, что ребёнок просто засыпает. Через несколько часов её кровь превратиться в сплошные сгустки слипшихся клеток, плавающих в водянистом бульоне плазмы. Не зря Мать-Природа миллионами лет шлифует каждую значимую для выживания мелочь, доводя свои творения до совершенства. Яд змеи – сложнейшая смесь из белков и ферментов. И любое оружие, созданное пытливым человеческим умом (химическое или биологическое) лишь жалкая пародия на безупречность природы. Безупречность смерти?
Сотни тысяч вариантов смерти и сотни тысяч возможностей для выживания – выбор есть всегда. Вот только… Кто выбирает на самом деле? Фрагменты рождений и смертей в постоянно меняющемся рисунке. И да - весь мир всего лишь мозаика, которую складывает неутомимый и вечный Балу. И все мы лишь фрагменты в его руках…
Балу (Баал) – особенный бог в религиях различных народов Африки. Буквально слово переводится, как «хозяин, владыка, господин» Изначально – это собирательный образ. У различных этнических групп Чёрного континента есть понятие о Боге-Творце Вселенной. К Творцу не принято обращаться с просьбами, поскольку считается, что Создатель слишком велик, и нет ему дела до суеты смертных. Но существует среди африканских мифов и знакомый нам сюжет о том, что сын Высшего Творца спускался на Землю, но люди принесли ему много вреда и потому ушёл он в иное незримое пространство.
Итак, Рэм стоял, обречённо глядя в тёмный квадрат колодца. И поэтому не видел он, как снимает Наоми через голову чёрный блестящий шнурок. Тот шнурок она плела когда-то из собственных волос, будучи ещё незамужней девушкой. Не увидел Рэм и того, кто именно вложил нож в
узкую ладонь его жены. Едва блеснув лезвие легко коснулось кожи, выпуская красно-коричневую кляксу.
Потом Наоми с яростью отбросила нож в сторону. «Дзинь» – жалобно пропело лезвие, стукнувшись о край колодца. А дрожащие пальцы уже сучили шнурок, на котором носила она небольшой предмет, без коего и по сей день многие не рискуют путешествовать по Африке.
Рэм всё-таки решился: повернул голову, и он сразу же понял, на что рассчитывает Наоми. Чёрный змеиный камень в её руке. Не раз приходилось ему видеть в городе огромные красочные плакаты с яркими буквами "ВОЗ", призывающие не доверять шарлатанам, змеиным камням и прочим штучкам…
Ведь, что такое этот чёрный змеиный камень? Обычная кость. Продырявленный по центру круглый кусок бедренной кости коровы кладут на уголь минут на 15-20 и всё – амулет готов! Правда, некоторые считают, что настоящий змеиный камень можно получить лишь из черепа ядовитой змеи…
Наоми сидела на корточках, закрыв глаза и легонько покачиваясь. Её ладонь ласково касалась лба девочки, другой рукой она прижимала к открытой ране нечто, напоминающее по форме орех. Рэм присел рядом с ней. Минуты превратились в капли падающей воды, в шорох ветра, в слабое биение голубоватой жилки на шее их ребёнка.
В месте соприкосновения с раной змеиный камень понемногу светлел. А часа через два и вовсе из чёрного сделался серовато-белым. Наоми отняла его от раны. Несколько раз камень промыли водой, и затем положили в молоко. Никто не задавал вопросов и не задумывался над тем, почему следует поступать именно так, а не иначе. Девочка дышала ровно. Теперь она и вправду просто спала. Утром Акеч открыла глаза и улыбнулась.
- Можешь пошевелить ногой? – спросил её Рэм.
Она молча кивнула и, осторожно приподняв раненую ногу вверх, легонько растопырила пальцы.
- Покатаешь меня на верблюде, папуся?
Её глаза опять смеялись Облизнув сухие губы, Рэм кивнул ей в ответ.
Спустя сутки змеиный камень вынули из молока – он опять сделался чёрным и вновь был готов к использованию.
(Продолжение следует) - здесь!
Иллюстрация - картина из серии "Весна в пустыне" художник Джон Уильям Хилтон.
Начало истории - тут!
2 часть, 3 часть, 4 часть, 5 часть.
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!