Не то, чтобы ей кто-то мешал. Просто…Она никогда не была одна. Сколько себя помнила, в их небольшой двухкомнатной квартире всегда была уйма народа: отец, мать, трое детей, очередной гость из деревни. Дети выросли, мать умерла, теперь осталась сестра с 20 летним сыном, отец и, она, 50 летняя одинокая женщина. Отец-инвалид , 90 лет, но ещё в здравом уме, считающий себя хозяином квартиры, в строительстве которой более 50 лет назад принимал непосредственное участие. Сестра старше её, поэтому тоже считает себя хозяйкой. Сыну с 14 лет все внушали, что он – молодой хозяин, что он будет дальше здесь жить со своей семьёй, поэтому должен внимательно относиться ко всем бытовым вопросам.
А она? А она не хотела быть хозяйкой. Она хотела просто жить: заниматься своими делами, в которые никто бы не вмешивался, радоваться мелочам и т.п. Она всю жизнь жила с оглядкой на кого-то, чтобы никому не помешать, не обидеть, то есть старалась подстроиться под ритм рядом живущих и работающих людей. Больше всего ей хотелось остаться одной, не в физическом смысле, а душевно, наедине со своими мыслями, чтобы никто не прерывал её настрой каждые 5 минут. Она устала от живого общения, оно её угнетало: всю жизнь она проработала учителем и от постоянного общения просто устала. В настоящее время она с ужасом думала, что будет, когда её так называемая семья узнает о её решении уволиться. Пока все думают, что она в отпуске. Она пыталась об этом намекнуть окружающим людям. Сестра пришла в ужас: ей не нужен человек «путающийся» под ногами, хотя сама вот уже 2 года была на пенсии и работала только периодически, как она выражалась, для души, по 2-3 месяца. Отцу эта идея нравилась, но вот парадокс, он не хотел бы чтобы снизился его уровень жизни. А запросы у него были скромными (по его мнению): ежедневно сок, молочные продукты, хлеб особых сортов, фрукты плюс полноценное (из 2-3 блюд) трёхразовое питание, которое не должно повторяться в течение дня. На всё это он гордо выделял ежемесячно треть своей пенсии, а она крутилась как могла, ведь кроме всего выше перечисленного нужны были лекарства, оплата квартиры да и самой питаться-одеваться надо было. То есть денег нужно было как минимум в 4 раза больше. Как она это сможет обеспечить, не работая, она плохо себе представляла, но работать в школе она просто физически больше не могла, хотя работу свою любила, но многолетняя усталость от огромного водоворота общения коллеги-дети-родители-администрация. Она дико устала, настолько, что просто при одной мысли о школьных буднях у неё подскакивало давление, она на физическом уровне чувствовала себя отвратительно. Все её силы уходили на то, чтобы уговорить себя работать, как то мотивировать, настроить позитивно. И от этого она уставала ещё больше. Получался замкнутый круг, который очень трудно было разорвать. И вот она решилась. У администрации школы ещё теплилась надежда, что она передумает, во всяком случае трудовую книжку ей до начала отпуска так и не отдали. А она даже повода ностальгировать себе не позволяла, находя всё новые оправдания своему решению. Вот только семья… Её оповестить она боялась. Она надеялась на то, что сможет что-нибудь придумать за оставшееся время, но уже прошёл месяц, а ничего не вырисовывалось.
Пока её мечта: просто выспаться. Такая простенькая и скромная мечта: лечь спать, когда она сама захочет, а не когда захочет её больной отец, встать утром и выполнить все простые ритуалы: умыться, позавтракать не спеша, прогуляться по саду (не дожидаясь своей очереди по 30-40 минут, а то и больше, не отвлекаясь на что-то другое (взять анализ на сахар у отца, подождать, когда он умоется, побреется, запишет что-то в своей тетради, задав кучу вопросов, на которые нужно терпеливо отвечать. Вопросы ежедневно одни и те же, ответы тоже, и это убогое однообразие так её утомляло уже с утра, что желания жить дальше оставалось всё меньше, но она себя уговаривала потерпеть), она мечтала иногда просто посмотреть телепередачу ту, какую она хочет, но это ей редко удавалось ибо окружающие считали это ерундой и именно в это время пытались с ней что-то обсудить. Правда всегда спрашивали не занята ли она? Просмотр телепередачи, подготовка к урокам никогда не считались для окружающих занятием и это её очень раздражало. Но она почти всегда оставалась невозмутимой и терпеливо вникала, что-то отвечала, зная, что все её ответы ничего не значат, всё равно все всё сделают по-своему. Она даже перестала переживать по этому поводу, просто смотрела на это отстранённо, как будто она находится в стеклянной колбе, где всё слышно, но тебя при этом не понимают. Периодически, если она высказывалась уж совсем невпопад, поднималась буря возмущения, но через 2-3 дня все успокаивались и снова всё было по прежнему. И всех это устраивало. Ну или все делали вид, что всех всё устраивает.
Продолжение уже есть