Я поверил бы только в такого бога, который умеет танцевать.
Фридрих Ницше
Осенью девяносто девятого я вступил в секту. Тогда она еще не признавалась таковой и лишь набирала популярность. Жизнь была непростой в то время. Поэтому, когда я нашел людей, которые приняли меня с распростертыми объятиями – уходить не захотел.
Их идеи были вполне адекватными: жертв приносить не нужно было, имущество отдавать тоже. Мы собирались на проповеди в больших залах. Люди по очереди вставали за трибуну и читали библию. Та библия была похожа на христианскую, и Иисус в ней присутствовал. Но его роль в книге была не главной.
У них было принято делиться вещами друг с другом. Мне это было только на руку. Работы у меня не было, соответственно ничего другого тоже. Но когда тебе двадцать – это не является важной проблемой. В двадцать мне хотелось прочувствовать жизнь. Меня носило из стороны в сторону: религии, философии, сообщества – я окунался во все, что попадалось на пути, но всегда вовремя выныривал.
Повстречал в секте немало интересных людей. Был там мужик: брутальный, умный, говорил много и складно. До принятия веры многое успел повидать: видел войну, отца алкоголика, несущегося на мать с ножом и бедность. Это то, о чем он вспоминал в любом разговоре. Говорят, если человек о чем-то постоянно повторяет – значит, оно у него еще болит.
-С детства мне все сулили счастливое будущее. Отличник, спортсмен, с правильным воспитанием. И все плавно шло к успеху: важные дяди приезжали, чтобы позвать на бесплатное обучение в университеты... А потом война. И все пошло по наклонной.
-Ну а потом?
-А потом вера. В вере я нашел свое спокойствие. Без веры ты один, даже если вокруг тебя люди. А с верой ты находишь нечто большее.
Мне нравилась красивая картинка этой веры. Но все мы знаем, что нет на нашей планете ничего идеального. У всего есть изнанка. И тут я тоже ее обнаружил, хотя не сразу.
Случилось это спустя полгода. Во время очередного собрания я вышел подышать, после слов о том, что бог против защиты в постели. На бордюре под яблоней сидела девочка лет пятнадцати. Она внешне выбивалась из всех собравшихся на собрании. Люди там были спокойные, улыбчивые, счастливые. Она же выглядела неприветливой, а энергия от нее исходила как от спящего вулкана, который вот-вот проснется. Вещи на ней были поношены, волосы неровно сострижены под мальчика. Казалось, что она не с этого праздника жизни.
Я спросил у нее, все ли в порядке. На что она дала неожиданный ответ:
Мама меня выставила из зала. И сказала, что будет бить, когда приедем домой.
Я начал успокаивать ее фразами на подобие: «Не переживай. Все будет хорошо. Взрослые многое могут сказать на эмоциях». Но она холодно ответила, что мама постоянно ее бьет. А еще заставляет целый день убирать. И не разрешает пользоваться их шампунями, а только хозяйственным мылом.
После такого не знаешь, что ответить. Но она продолжила рассказывать. Мама специально одевает ее в поношенную одежду и коротко стрижёт, чтобы никто на нее не смотрел. Ест она с жестяной посуды отдельно от всех. И относятся к ней хуже, чем к свиньям.
Мне было сложно представить, что родители могут так относиться к собственным детям. На меня будто обрушили огромный груз, и я не знал, что с этим делать. Сложно выслушав такую историю, уйти, ничего не сделав. Ну, а совать свой нос в чужую семью тоже не кажется хорошей идеей.
Я решил уйти. Но на следующем собрании посмотреть на ее родителей, и то как они общаются.
Но я больше не пошел на собрания. Сейчас я бы может поступил по-другому. Но в двадцать лет, я сбегал от любых сложностей и проблем. Может быть, не встреть я тогда это девочку, жизнь сложилась бы по-другому.
Моя первая встреча с богом состоялась, когда мне было четыре. Моя семья осталась без дома, и мы поселились у совсем старой бабули. Она не была нам родственницей. Она нам давала крышу над головой, а мы ей еду и общение. У ее детей были свои семья. И на мать времени не хватало. Но мне этого никогда не понять.
Так вот, эта бабушка была глубоко верующей. И за меня взялась. Она мне показывала: как нужно вставать на колени, креститься и касаться лбом о пол. Я же все делал по своему: вставал на колени, крестился и бился со всей силой головой о деревянный пол. После этого она указывала, что нужно лишь немного касаться поверхности. Но это было слишком скучно для меня. Поэтому я ходил с шишкой на лбу во имя бога.
Через пару лет мы уже жили в своем доме. К нам приехала родственница, которая также была сильно верующей. Она меня научила нескольким молитвах. Я особо не вникал, в чем смысл слов. Поэтому напивал молитвы под разные мелодии, что играли по радио.
В один летний день мы сидели с ней под ивой. Я расчесывал укус от комара. А она взяла мою руку, и на месте укуса ногтем надавила крест. Сказала что-то про бога, и что сейчас зуд пройдет. И он действительно прошел. Всю свою жизнь я по привычке ставлю на укусе крест, хотя вспомнил откуда это пошло только недавно.
Это родственница сказала, что если я буду молиться, то попаду в рай. Но я не хотел в рай. Я хотел играть.
Но как только я пошел в школу - начал задумываться о смерти. Меня пугал не только ад, но и рай. И мне было непонятно, как люди могут мечтать попасть в лучший мир. Мой мир казался мне самым лучшим, и я совсем не хотел из него уходить.
Я стал расспрашивать поподробнее: что предоставляется в раю, и что есть в аду. Все взрослые говорили разное. У всех был свой рай и ад. И это меня путало еще сильнее.
Бабушка говорила, что в раю родители. А спросил: «все родители?». Она ответила, что не все, а только те что не грешили. Тогда я спросил, грешили ли ее родители. Она посмотрела на меня грустным взглядом, по которому я понял, что пора замолчать.
Вопросов становилось еще больше. Мне было семь, а я все не мог определиться, хочу ли я в рай. Бедный ребенок.
Еще мне сказали, что у каждого есть свой ангел-хранитель. Он должен был меня оберегать, как я понял. Но у меня были к нему вопросы, потому что я часто попадал в неприятности. Тогда мама сказала, что если бы он мне помогал, то неприятностей было бы гораздо больше. С этим я спорить не стал.
В детстве была одна правда – то что мама и папа сказали. Ребенок уверен, что родители знают абсолютно все. Но когда ты сам становишься родителем, оказывается, что они тоже мало, что знают.
Помню в детстве я не понимал, почему мы ездим на речку только раз в две недели. Вот стану взрослым и буду каждый день на речку ездить! – наивно думал я. А еще мороженое и газировку на обед каждый день.
А еще думал: как же взрослым хорошо – в школу ходить не надо, уроки делать тоже. Приходи домой и смотри телевизор до сколько хочешь. А может быть так и нужно жить – просто? Порой мне кажется, что люди все слишком усложняют. Сами себе лабиринт выстраивают и бродят по нему годами. Но это уже так, вопросы без ответов. Главное, чтобы в твоей жизни оставалось нечто, что зажигает в тебе желание жить. Я так считаю.