Ваньке было лет одиннадцать, когда случилась с ним эта непонятная история. История, от которой и тогда и сейчас, когда Ванька уже и не Ванька вовсе, а Иван Иванович, полковник в отставке, празднующий свой семьдесят пятый день рождения, становится не по себе и ему и гостям, которые ее слушают. Я ее узнал гораздо раньше гостей, но специально попросил ее пересказать еще раз и со всеми мыслимыми подробностями, потому что для меня случай с Ванькой-мальчишкой очень важен, он меня и пугает и волнует одновременно, ведь ничего подобного в моей жизни не приключалось. И то сказать, ничего подобного я не слышал ни от одного человека, а потому уверен, что лучше будет пересказать все от имени Ваньки, то есть от имени Ивана Ивановича, человека положительного, степенного и абсолютно не склонного к выдумке и вранью.
Вот мы сидим с ним за праздничным столом, и я прошу его вспомнить тот день, всё, что было тогда, и он с волнением рассказывает один из удивительнейших случаев, которые мне вообще доводилось слышать…
- Было нам, пацанам, лет одиннадцать – кому чуть больше, кому чуть меньше. Мы из своей деревни побежали в соседнюю, туда часто приезжала передвижка – такая машина, в которой стоял кинопроектор. В Лухдинке все было подготовлено: на склоне стоял экран, он крепился на большой деревянной латанной-перелатанной раме… Механик приезжал, сигналил, пока ехал по деревне и останавливался недалеко от экрана, и жители уже знали, что будут крутить кино. Ну, мы с товарищами всегда старались там быть, вот только денег у нас не было. Билет на сеанс стоил копейки, а откуда у нас такие деньги в ту пору, когда вообще на руки денег не давали и галочки трудодни записывали? Не было у нас этих копеек, поэтому мы близко к киномеханику не подходили, отирались поодаль. Да…
Вот уже темнело, а было это осенью, в конце сентября, наверное, народ приходил со своими стульями, табуретками, одевались тепло, рассаживались рядками, кто с кем хотел, ждали фильм. А там так сделано было, что рама, держащая экран, как бы создавала углубление. Поэтому если ты сидишь в ряду, уплатив за билет, то ты фильм видишь, но стоит отойти вбок, как экран уже не видно – так в деревне боролись с нами, безбилетниками!
Но нам то надо посмотреть фильм, поэтому мы придумали так: как только на экране появлялся темный кадр, или рвалась пленка, а и то и другое случалось частенько, мы «шнурками» проскакивали за эту ширму и становились по бокам от экрана. И хоть тут было неудобно смотреть, но это уже было не так важно, а важно, что можно было все увидеть. Нам жутко хотелось посмотреть кино, ведь ни о каких телевизорах тогда еще и речи не было у нас в деревне. Электричества не было, керосинку жгли, так чего говорить о развлечениях? Не было их! Вот так проскочишь на фильм за ширму – и радость!
Но наши проделки безнаказанно не проходили. Киномеханик видел наш финт и у него был «инструмент» против нас, безбилетников. Он тихонечко слезал с «полуторки», в фургоне которой находился кинопроектор и в темноте прокрадывался к ширме, за рамой которой мы стояли, увлеченно скосив на экран глаза. В руках у него был довольно длинный отрез от тяжелого резинового шланга, которым он с размаху бил нас по заднице. Еще хорошо, если заметишь его в последний момент, руки подставишь, а если нет… Больно было ужасно, но это никого не останавливало, и, отбежав в темень, мы снова возвращались к ширме как только киномеханик уходил к своему кинопроектору. Никто не плакал, никто не ругался: понимали, что хулиганили, а потому продолжали терпеть. Но главное – кино то мы все равно высматривали до конца!
Когда фильм заканчивался и все забирали свои табуретки, мы вылезали из-за ширмы и замерзшие и голодные пускались бегом обратно, в свою деревню. Бежали сначала вниз, к оврагу, а потом поднимались вверх, на Большую гору. Темно – хоть глаз коли.
Бежали обратно, жутковато нам было. Дороги не видно, хорошо еще, что много нас ребят, всё спокойнее. И вот подбегаем к деревне снизу, от речки - деревня то на горе, снизу вверх протянулась от берега. И ребята начинают по одному заскакивать в свои палисадники. Калиток и заборов тогда не было, просто дорога шла посередине деревни, от речки вверх. По обе стороны дома стояли.
Деревня у нас маленькая, чего там – домов двадцать, или чуть боле того, ну сами знаете. И вот ребята разбегаются, а мне-то хуже всех: мой дом на самом верху, последний. Мне, почитай, четверть дороги одному придется проделать. Света нет нигде, никаких фонарей, только стежка светлее травы, ведет меня. И вот последний товарищ меня покинул, забежал к себе.
Тут я собрал всю волю в кулак, потому как страшно мне стало, ведь мне и от темноты страшно и еще один страх у меня был. Держась правой стороны дороги, я должен был пробежать мимо дома Марфы Ивановны, а в деревне ее за глаза звали ведьмой. И почему звали, я не скажу, не помню, но вот прозвали ведьмой и все тут!
Руки у нее были страшные, как будто сведенные судорогой, пальцы переплелись между собой, вот как у меня сейчас… Только у меня от работы, от лопаты, топора, а у нее… Не знаю… Да… Так вот ее мы, мальчишки, очень боялись. Вроде, ничего она плохого не делала нам, но вот так, боялись и все. Деревня! Тут все люди наперечёт, все друг перед другом жизнь свою проживают, так что как прилипло прозвище, так на всю жизнь, не оторвешь!
В деревне вообще все это было всегда – всякие слухи, разговоры, пересуды. Кто-то кому чего ляпнул, тот понес по домам, в последнем доме уже такое рассказывают, что волосы дыбом. Мы, мальчишки, тоже всяких страшных историй наслышались. Бывало, как начнем рассказывать друг дружке всякую небывальщину про кладбище, покойников, ну жуть берет. Что-то из подобных историй и от взрослых приходило, но не об этом речь, в этот раз тут не то было.
Ну и бегу я, почти с закрытыми от страха глазами, вот и дом ведьмин, вот и береза, что стоит прямо перед домом. И мимо этой высокой и голой белой березы я и должен был пробежать, там и дом мой будет родной, но покамест такой далекий.
И что же я вижу? Береза выделялась на фоне общей черноты своим пестрым стволом. Он был в темноте, этот ствол, снизу черный и с белыми проплешинами выше вверх, но все же виднелся отчетливо. Вдруг с березы полетел вниз светящийся шарик. Безмолвный, как будто мохнатый светящийся клубок упал в покрытую инеем, траву и там как завертелся, рассыпая от себя такие же неслышные искры! Дыхание мое застряло в горле, я остановился, не в силах вдохнуть, закричать, двигаться дальше! Господи, какой ужас меня обуял в этот момент, передать не могу.
Тем временем, с березы продолжали падать все те же светящиеся шарики, по одному, с промежутком в несколько секунд. Они непонятно, откуда брались и непонятно куда девались, все это продолжалось, казалось, целую вечность и я отчетливо видел все это, и я не дышал от страха, остановившись, как будто меня заколдовали.
Светящиеся клубки искрились в траве, но стояла абсолютная тишина и было ясно, что никакого тепла они, эти жуткие шарики и искры не выделяют. Если представите себе… мячик футбольный, как будто опутанный длинной и свалявшейся шерстью, только не кожаный, а как будто стеклянный, светящийся даже не изнутри, а поверхностью, то это будет очень точное сравнение.
В какое-то мгновение я очнулся от своего оцепенения и вдруг понял, что надо бежать, просто не надо бежать между березой и кустами, что стояли рядом, а свернуть налево и обежать эти светящиеся клубки по большой дуге, по деревенской дороге. Не глядя больше на березу, я сорвался и помчался мимо, и в несколько секунд проскочил все расстояние до своего дома, ворвался в него и закрыл дверь.
Трудно описать мое состояние в ту секунду, когда я появился дома, мать заметила, что что-то случилось, но я не рассказал ей все сразу, а лишь время спустя. И мать не поверила мне, лишь сказала, что мне, возможно, что-то показалось.
С того момента я больше никогда не приближался ни к дому Марфы Ивановны, ни к березе, стараясь передвигаться по другим дорогам, или обегать злосчастное место далеко.
Но вы думаете, что на этом история светящихся шариков заканчивается? Нет, не заканчивается! Все тоже самое повторилось позже, через несколько лет. И то, что это повторилось, было еще ужаснее того, что это случилось тогда, в первый раз! Можно было подумать что да, это случайность, что это случилось раз и может быть, мне и вправду, что-то со страха детского примерещилось. После успокаивающих слов матери мне и правда, подумалось со временем, что могло примерещиться, но нет, нет!..
Вот, опять осень и опять с этой березой творится что-то страшное: жуткие светящиеся голубые шары вновь появляются и падают в траву. И опять поздняя осенняя вечерняя пора, и опять я один и опять тишина мертвая и деревня вся мертва, ни звука, ни луча света… А шарики безмолвно появлялись где-то на высоте трех метров и крутясь падали в траву, где дрожали, подпрыгивали, вращались, искрились и исчезали, не издавая никакого звука, никакого шороха…
Я пронесся мимо в диком ужасе, такого страха я не испытывал больше никогда. Больше ничего подобного я не видел ни там, возле березы, нигде. Что это было? Задумывался и понимал, что не могу это объяснить сам себе и никто мне не объяснит, наверное…
Тогда, в детстве, я связывал появление шариков только с одним – с нашей деревенской ведьмой, Марфой Ивановной. Но сейчас я не уверен, что это были ее дела, но что за явление встало передо мной этими двумя осенними вечерами с промежутком в несколько лет, я не знаю.
Береза? Береза жива до сих пор, теперь она стоит за забором и живут в старом доме люди, которые не имеют отношения к Марфе Ивановне. Дачники, по сути. И я ни от кого в деревне больше не слышал о подобном явлении ни разу, а если бы кто видел, уж точно бы рассказал, я то уж знаю. Но кто может быть уверен, что этого не случалось в другие ночи и в другие года, кто может поручиться, что это не произойдет вновь? Я тоже не знаю… - закончил именинник свой рассказ.
Все гости сидели минуту в молчании, далее пошли обычные разговоры, но видно было, что рассказ Ивана Ивановича их задел за живое. Возможно, каждый думал о чем-то своем, что случалось в их жизни и что также выглядело загадочно и необычно, но ни у кого из присутствующих точно не было такого в жизни. Я тоже думал над загадочными шариками и пытался понять, что же это такое. Шаровая молния? Колдовство? Галлюцинации? Временной портал? Нет, ответа не находилось и не будет, наверное. Может быть, и не нужен ответ? Может, слишком все просто и потому ответ может меня разочаровать своей простотой? Я не знаю, а пока каждый раз, когда я вспоминаю об этом случае, у меня начинают мурашки бежать по спине и если честно, я немного завидую деревенскому мальчишке, который увидел то, что другим так никогда увидеть и не удастся!
И можно было бы завершить на этом мое повествование, записанное со слов пожилого и заслуженного человека, если бы… не третий его случай встречи с непознанным, на этот раз, почти не закончившийся трагедией.
Лет десять назад он жил с супругой в этой же деревне, старый отцовский дом подлатали, укрепили, накрыли железной крышей, превратили в дачу. На дворе стояло жаркое лето и этот день выдался жарким, парило. Иван Иванович и жена его находились в этот момент на терраске, где стояла старая большая газовая плита, собирались трапезничать. Иван Иванович взял в руку сковородку, собравшись поставить ее на только что зажженную конфорку и в этот момент нутром своим почувствовал, что происходит что-то странное. Раздался тихий то ли шипящий, то ли стрекочущий звук, звук совершенно непривычный человеческому уху, и в следующее мгновение он, успев сообразить, попытался отбросить от себя сковороду: появившись непонятно откуда, прямо у плиты возник движущийся к сковороде светящийся шар! Раздался грохот, вспышкой на мгновение ослепило обоих дачников – шаровая молния ударила-таки в сковороду и то ли успела задеть, то ли просто волной от взрыва швырнуло старика спиной об стену. Слава Богу, обошлось без последствий, но сам факт того, что человек три раза в своей жизни встретился с удивительными субстанциями, происхождение которых пока человечеством не объяснено, уже вызывает у меня стойкое чувство удивления. И да – береза то стоит неподалеку, метров двадцать пять-тридцать от того места, где супруги встретились с летающим светящимся шариком в третий раз.
Имена и названия по понятным причинам изменены.