С одной стороны, картины художника Платонова любили, ценили и покупали за красивые глаза. В самом прямом смысле этого выражения. Отрицать это было бы глупостью либо лицемерием.
Вот представьте на секунду, что все персонажи на полотнах Харитона Платоновича изображены с закрытыми глазами. Что Вы, дорогой читатель, считываете настроение и смысл его произведений исключительно с мимики, пластики и антуража. И сразу станет очевидно: без блеска мыслей и жара эмоций, живущих в очах героев, аура очарования картин Платонова потускнеет. Более того: некоторые работы полностью сменят посыл. Сквозь конструкт элегии проступят очертания конфликта, а на месте уютной «салонной» зарисовки появится ехидная ухмылка сатиры.
Нам с Вами совершенно очевидно, что пролившая молоко девочка будет прощена за невольно устроенный беспорядок. Ведь именно на нас художник возложил роль старшего, на которого обращён вопросительный взгляд этого невинного ангела во плоти. Ребёнок ждёт от нас понимания и прощения, и 99 из 100 зрителей в этой ситуации охотно сыграют роль доброго родителя.
А теперь представьте, что девочка — к примеру — рефлекторно прикрыла глаза от неожиданности. Или от испуга? А может быть, прижатая к телу рука с ложкой — признак желания увеличить дистанцию между собою и строгим отцом? А машинально лёгшая на затылок ладонь — уж не мышечное ли воспоминание о наказании за прошлую ошибку?
Если удалить с картины этот не по-детски осмысленный взгляд, снимающий абсолютно все вопросы к сюжету, то все эти вопросы не кажутся «притянутыми за уши». Стоит скрыть от зрителя глаза героини — и ему придётся пристальнее всмотреться в детали произведения, дабы понять его истинный нарратив.
А вот и ещё более наглядный пример. Работа под названием «Маленькая няня», ныне экспонирующаяся в Иркутске. Представьте, что Вы не видите их ясного, спокойного, немного рассеянного взгляда героини. Тогда можно по ошибке счесть данное полотно посвящённым проблеме нищеты простого сельского Люда. Благо эпоха располагала, а коллеги Платонова по творческому цеху не раз обращались к данной теме. И только после обстоятельного анализа произведения можно уверенно отрицать эту теорию.
С другой стороны, художник Харитон Платонович Платонов был дивно хорош в проработке тех самых антуражей, мимики и пластики, о которых мы упоминали в начале статьи. Его излюбленные бледные (либо даже тёмные) фоны не «выдавливают» персонажей из пространства картин, а помогают выгодно подчеркнуть определяющие черты их образов.
Индивидуальный стиль произведений Платонова — тонкий момент, заслуживающий отдельного развёрнутого комментария. Если не статьи. Вкратце: анатомическая достоверность и замечательная «логичность» поз и жестов его вечно пребывающих в движении моделей дополняется идеализированными чертами лиц и тел, замаскированными доминантными текстурами и неизменной романтизацией сюжета.
А ещё Харитон Платонович был великолепен в работе со светом. К примеру: тихий отблеск нехитрых, но со вкусом подобранных украшений его героинь — огромное подспорье блеску их глаз. С его помощью художник как бы «калибрует» раскрытие образа героини, рассказывая зрителю о её эстетических предпочтениях, социальном статусе и многом другом.
Любуясь картинами Платонова, зритель прекрасно понимал: перед ним —костюмированные театральные сценки, а не моменты, взятые из реальной жизни. Идеализированные образы, а не живые люди. И всё же публика и критика с теплом и готовностью воспринимали эти работы. Подобный успех был бы невозможен, будь среди достоинств мастера-передвижника лишь умение «строить глазки». За «окнами души» его героинь, в туманной дали ландшафтов, в химии отношений его персонажей всегда таилось самое главное. Огромный заряд жизнелюбия и стремления поделиться красотой этого мира с каждым, кто готов видеть дальше широко распахнутых глаз.