22 марта – 40 севастийских мучеников. Кто они, за что мучились? История достаточно тривиальная. Христиане были гонимы и 40 мучеников вывели на лед Севастийского озера замерзать. Они не были злодеями, преступниками. Мы не знаем их по именам. Они стояли и замерзали за свою веру, за Бога, которого они узнали.
Но есть во внешней канве этой истории еще одна история. Один из мучеников не выдержал и перебежал к воинам. Тогда один воин встал вместо него. И вот это меня каждый раз поражает в этой истории. Почему он совершил такой поступок? Воин мог этого не делать. Он подчинялся приказу, его жизни ничего не угрожало. Воин не был христианином, но в этот момент встретился с Богом. Именно встретился.
Можно делать совершенно правильные вещи внешне. Например, быть хорошим воином или еще кем-то, на что ты поставлен, на какое ремесло. Тебя никто не принуждает. Твое чувство долга состоит как раз в выполнении приказа, в уничтожении христиан. И в этом парадокс севастийских мучеников – делая то что должен, ты не встречаешься с Богом. Встреча в том, что он раскрывает тебе себя, и ты раскрываешься ему. Внешняя правильность не спасает.
Когда встреча состоялась, то все внутри тебя переворачивается. Мир смотрит на тебя удивленными, вытаращенными глазами. Он не понимает. В мире нет меры, которой можно измерить этот поступок. Единственное, что он может ответить «медалей не дадут». А речь не про медали, благодарности. Речь совсем о другом.
Встреча несет всеподчиняющую вертикаль. От нее ты уже не сможешь отказаться, не сможешь забыть этот опыт. Я раньше думала, что это очень просто – верить. А потом поняла, что нет. Это очень трудно, это непосильно для многих.
И еще я думаю, что воин этот, ставший севастийским мучеником, очень счастливый человек в своем развороте к Богу. В этот день мы печем жаворонков. Весенние птички с глазками из изюма, летите, как улетели души этих мучеников за веру.
Я примеряю этот опыт на себя. Нет, велика кальчужка.
А вы как там? Как празднуете этот день? Что печете?
Подпишись, если понравились мои размышления.