Читать роман с начала - здесь
Убийственная новость
Перед Ярковым сидел узник концентрационного лагеря, почему-то откликающийся на фамилию Степанцов. Олег специально сбегал в буфет, купил моркови и яблок, сделал из моркови сок, а из яблок – пюре, и заскочил в палату учителя. Сцену в больничном дворе кроме Олега вряд ли кто видел, поэтому доктор и «больной» вполне могли рассчитывать на приватную беседу. Тем более, что у доктора накопилась масса вопросов, которые до сегодняшнего дня он задавать не имел права.
- Кому вы звонили, Борис Авдеевич? С кем связывались по интернету? Не томите, ради бога! Меня так и распирает.
- Когда – с частным детективом, когда – со своей секретаршей, когда с адвокатом... Я должен был контролировать ситуацию полностью: как у Байрама на работе, в семье. Мои люди следили за ним и за Мариной. Безопасность Леньки опять же… Понимаешь, Олежка, насколько я разобрался в ситуации, больше всего Байрам боялся потерять протеже своего тестя. Крупнейшего финансового воротилу, кстати. Для Байрамчика это было смерти подобно, конец карьере, можно сразу же идти и в дворники записываться. А Марина - особа нетерпеливая. Главное было - ее убедить в том, что я больше не жилец. А она уж свое дело сделает!
- Какое дело?
- Разведет Байрама с женой. Цель всей операции - заставить Байрама развестись. Уж поверь, я хорошо знаю его тестя. Этот не потерпит издевательства над дочерью, можно не сомневаться. Обратно в семью Байрама не примут. Он развелся вчера. Я тебе подал сразу же сигнал...
- И что сейчас остается Байраму?
- Не знаю, я не думал об этом… Я тебе еще кое-что не рассказал. После гибели Ольги ко мне приходила регистраторша из женской консультации, куда Оленька моя и направлялась перед … смертью. Оказывается, Байрам наводил справки – когда Оля придет к врачу. Зачем бы ему это понадобилось? Так что, Оленьку мою скорее всего убил он…
- Я не очень понимаю, Борис Авдеич… Если у него покровительство тестя, как вы говорите. Зачем же ему рисковать всем этим? Ну, и жил бы, как у христа за пазухой.
- Ты не знаешь Байрама, - учитель прихлебнул морковного соку и поморщился. – Там он жил неплохо, но ничего не решал. Жена вила из него веревки. Здесь же он приходил на роль руководителя. Марина ж дура дурой, ни на что не способна. Разве что ноги раздвигать. Опять же ощущение превосходства надо мной, над Степашкой, как он меня кличет. Для него это немаловажно, поверь.
Просидев в палате учителя до сумерек, Олег твердо пообещал, что завтра Степанцова выпишет.
Утром по дороге на работу он прикидывал, как лучше сообщить коллегам, что раковый больной Степанцов, за пару недель превратившийся буквально в мумию, скоро выпишется в прекрасном состоянии.
Сенсация, уважаемые коллеги! Ярков вылечил больного от рака.
Накануне он с соседом, Венькой Алабужевым, сходил в ресторан, прилично приняв «на грудь». Сосед произносил какие-то идиотские тосты, Ярков в них не вникал, мысленно поздравлял себя с победой и опрокидывал стопку за стопкой за здоровье учителя. Домой он вернулся далеко за полночь, утром с трудом оторвал голову от подушки.
Как все-таки сообщить коллегам?…
Если с бухты-барахты огорошить их, - пожалуй, не поверят. Более того, поднимут на смех, особенно анестезиолог Немченко, главный «приколист» клиники. Лучше направить учителя под каким-нибудь предлогом на гастроскопию, написать заключение и… Заключению поверят, как миленькие. Вчерашний скандал между Байрамом и Мариной вряд ли кто-то видел, разве что больные.
Два милицейских «уазика» с «волгой» возле приемного покоя вызвали неприятную резь в животе. Округленные глаза коллег и несколько непрошенных гостей – кто в штатском, кто в форме – в ординаторской, окончательно протрезвили Олега.
- Доброе утро, Олег Анатольевич, - к Яркову подошел высокий брюнет с погонами капитана и хитроватым прищуром карих глаз. Широкая переносица наводила на мысль о профессиональных занятиях боксом. «Голова – как боксерская груша», успел подумать заведующий. – Капитан убойного отдела ГорУВД Радостев. Вы в курсе, что произошло?
Только теперь Олег вспомнил, что утром его «бывшая» что-то говорила о ночных звонках из клиники, но из-за головной боли он никак не мог «врубиться».
Черт, во сколько же это было?… Впрочем, сейчас неважно.
- Дежурный врач говорит, что вам звонил где-то в час ночи… - видя замешательство заведующего, капитан «наращивал наступление». – Кто-то пристрелил ракового больного в пятой палате. Ориентировочно около половины первого.
- Степанцова? – Олег выронил дипломат, тот раскрылся, из него выкатилась бутылка минералки, которой доктор собирался снимать похмельный синдром.
- Именно его, - ничуть не удивившись реакции заведующего, Радостев поднял с пола бутылку. – Двумя выстрелами. Первый – в грудь и второй, контрольный, в голову. Непонятно, зачем понадобилось убивать безнадежного больного…