По ступенькам вагона Марина спустилась на перрон, прочитала на стене вокзала: «Грязи». У поезда гомонили пассажиры. Многие обнимались. «И он обнял на прощание», - подумала Марина. От этого объятия до сих пор горько …
Медленно прошла мимо очереди к киоску с газированной водой. Было жарко. Солнце неподвижно висело над перроном и беспощадно жгло. Люди хотели пить …
Ко второй платформе прибыл скорый. Опять огромная пестрая толпа заполнила перрон. И опять кто-то целовался, кто-то спешил к таблице расписания.
- Дочка, до кассы далече? – вдруг услышала она глуховатый голос.
Марина провела по глазам концом бирюзовой косынки, часто моргая, повернула голову. Рядом стояла маленькая женщина лет 60-ти, повязанная белым ситцевым платком. Марина подумала, указала в дальний конец зала и медленно пошла туда же, не упуская из виду белый платок.
- Кто последний? – спросила она, подойдя к очереди.
- Да что ты, милая? – Маленькая женщина в белом платке показала в улыбке мелкие ровные зубы. – Я только что с тобой разговаривала … Стань вперед, нечего в макушку мне глядеть. Ты, считай, раньше мово на станции-то.
- Ничего, я постою за вами.
Сквозь окно были видны сверкающие краской вагоны скорого поезда. Через полтора часа они будут в Воронеже. Если сесть в один из этих зеленых, блестящих, то …
Марина стянула с головы косынку. Русые короткие волосы, незатейливо завитые парикмахером, свисли над черными, не выгоревшими под летним солнцем бровями.
Она представляла, как эти вагоны остановятся в Воронеже, из них выйдут пассажиры и устремятся на привокзальную площадь. На этой площади – огненные канны. Около цветов стояла она перед отъездом, и он, Сережа, рассказывал что-то смешное, стараясь развеселить Марину. «Что он говорил?» - вспоминала она.
Мимо вагонов с туго набитой сумкой через плечо, с фонарем в руках шел главный кондуктор. Раздался гнусавый голос диктора. По перрону побежали пассажиры с бутылками лимонада в руках.
«Что он говорил...?»
- Ты не оглохла? – спросила женщина в ситцевом платке. – Слышь-ка? – осторожно коснулась она локтя девушки. – Чего слезы роняешь?
Только сейчас Марина заметила, что к ней обращаются.
- Чего, тетя?
- Ты чего, а не я?
Марина отвернулась и опять стала смотреть на зеленые вагоны. Они уже набирали скорость. На ступеньках стояли пассажиры в пижамах и кому-то улыбались. Скоро они будут в Воронеже … И она вместе с ними могла бы приехать туда. Но зачем?
- Чего ревешь? Аль с мужем поругалась? – допытывалась женщина.
- Я не реву … Он мне вовсе не муж …
- Стало быть, с ухажером.
Женщина пододвинула корзину поближе к себе, громко прошептала:
- Все они такие. А уж нынче-то особо. Тут, девка, гляди да гляди, не развешивай уши.
- Ну что вы говорите? Вы же ничего не знаете, - поправляя завитушки, ответила Марина.
- Э-эх,-качнула головой женщина. – Похоже, обвел он тебя вокруг пальца. От хороших не ревут. Давно знаешь любезного-то? Небось без году неделю?
Женщина достала из корзины пирожок, протянула Марине.
- Съешь, сладкий, хоть через силу, слезу остановишь. Ну и что же случилось? – перешла на шепот женщина.
Марина не хотела разговаривать. Чего надо этой женщине? Зачем она ворошит наболевшее?
- Вернись к нему, - тараторила женщина. – Нечего из себя квашню делать. Заставь жениться голубчика. А как же иначе? Добьешься своего, вот она и любовь. А бросишь – ничего не получишь.
Марина отвернулась к окну и не сводила глаз с белесого, почти бесцветного неба. С приближением к кассе женщина дергала ее за рукав, Марина делала шаг, другой и опять смотрела в окно.
Черные бесформенные горы паровозного дыма тянулись к югу. Если не отстать от них, то скоро можно увидеть Воронеж …
- Опять зазевалась!
Марина вздрогнула, сделала шаг. До кассы было уже близко. Женщина запустила руку за пазуху и, отвернувшись к стене, достала деньги. Через полминуты перед ней лежал билет. Она крепко сжала бумажку и отошла в сторону, ожидая девушку.
- Мест больше нет, - послышался голос кассира.
Марина опустила руки. Женщина потянула ее за собой.
- Я б тебе свой отдала. Но это судьба, слышишь, судьба. Выкинь дурь из головы и – к нему. Куда он – туда и ты. Они, мужики-то, подурят немного, да и вертаются. Это такой народ … Я бы их, чертей … Ну, пока, девка. Возьми на дорожку.
Женщина сунула два пирожка и побежала к поезду.
Марина стояла несколько минут неподвижно. Диктор объявил, что к другой платформе прибыл скорый Москва – Новороссийск. Стоянка короткая.
Значит, сейчас на станции два поезда. Один может привезти домой, другой в Воронеж.
Солнце всю жару вывалило на перрон. Пассажиры толпились за лимонадом у ларьков, выстраивались в очередь к водопроводному крану.
-Внимание! – вдруг словно с неба раздался голос диктора. – Через две минуты от первой платформы отправляется пассажирский поезд.
«Уйдет!» - с ужасом подумала девушка. Она представила, как останется здесь одна на опустевшем перроне.
А сейчас рядом – блестящие зеленые вагоны скорого поезда. Поехать бы, увидеть его! Но разве можно это делать теперь?
Марина только сейчас заметила, что стоит уже рядом с вагоном скорого поезда.
Прямо в ее глаза любопытно и непонимающе смотрел пожилой проводник. «Ехать?! Зачем!» - испуганно пронеслось в голове.
Девушка повернулась и быстро, словно боясь, что ее догонят, пошла на другую платформу. Заметила, как в вагоне пассажирского поезда прилипло к окошку знакомое лицо женщины в белом платочке. Этот платок вдруг был сорван с головы. Женщина стала махать им и исчезла.
Перед Мариной возник уже другой вагон. Окна заполнены смеющимися лицами ребят. Одно, а за ним другое окно скрылись вслед за платочком.
- Уходит! – прошептала Марина. – У-хо-дит, - повторила она, словно в ожидании совета и поддержки.
Вагоны, громыхая, набирали скорость. Марина вдруг вытянула руки, со всей силой вцепилась в поручни. Ее рвануло, ноги повисли над мелькавшими концами шпал.
Под колесами прострекотала первая стрелка. «Еду!» - пронеслась недоумевающая мысль. Марина попыталась подтянуться. Но руки будто не слушались. Только пальцы намертво обхватили холодный металлический стержень.
Кто-то рывком открыл дверь. Сильные мужские руки сжали запястья, втянули Марину в тамбур. Она подняла голову. Перед ней стоял парень лет 25, смуглый, с добродушно насупленным лицом.
- Чего это задумала? – сказал он. – Иль жить надоело?
Марина поправила кофту.
- Спасибо, - ответила она.
Из вагона пришел проводник. Он сразу же потребовал билет. Марина протянула смятую бумажку. Проводник разгладил ее и посмотрел на свет.
- Без компостера. Так ехать не годится.
- Но ведь мест не было …
- А я что могу сделать, - пожал плечами проводник и вернул проездной билет. – На первой же остановке придется сойти. Иначе мне влетит. Вы считаетесь вроде как безбилетные.
- У нас лишнее место от самого Мичуринска, - вступил в разговор парень. Он хотел что-то еще сказать, но проводник дзинькнул ключами и скрылся за дверью.
- Идем к нам, - бесцеремонно взял парень девушку за руку.
Марина отслонилась от стены, но не сделала ни шагу.
- А я на первой же станции закомпостирую билет. Усею за время стоянки, - вытащил парень бумажку у нее из рук.
И в самом деле, на следующей остановке он убежал. Вернулся перед самым отправлением поезда и, уже не приглашая, потянул за собой девушку.
- Вот твое место, садись, - кивнул он в сторону боковой полки и бросил на столик билет.
Марина села. Парень вытирал взмокший лоб и старался сдерживать дыхание.
- Я – Анатолий, а тебя как зовут? – спросил он так, словно подобные знакомства для него обычное дело.
- Марина, - тихо ответила девушка.
Она смотрела в окно. Недалеко от вагона бушевали кусты терна, поднявшийся ветер бросал в них черные клубы паровозного дыма и тянул бесформенные клочья в степь, на юг, к Воронежу. Опять к Воронежу …
Анатолий сел напротив Марины. Он смотрел на нее и ждал, когда их взгляды встретятся. Но девушка не отрывалась от окна.
- Ты ни разу не была на Волге? Жаль … Мы с ребятами туда едем. Такой монтажик поручают …
Он многозначительно сжал губы и повел широкими черными бровями. Но Марина ничего не сказала. Она прижалась щекой к полированной отделке холодной стены вагона и не слушала, что говорил парень.
Анатолий замолчал. Несколько минут он смотрел в окно. Но там ничего интересного не было. Только ровная степь, редкие села и трава. Повернувшись, он хотел что-то сказать и осекся: по щекам Марины тянулись блестящие струйки.
Анатолий вдруг смущенно отвернулся, словно стал нежелательным свидетелем. Но сразу смело заглянул ей в глаза и спросил:
- Несчастье случилось? Заболел кто?
- Нет, все здоровы.
- Может, жених бросил? – Анатолий подождал, тихо повторил: - Бросил, что ль?
Марина вздохнула.
- Это еще неизвестно, кто – кого …
- И я бы на твоем месте так же поступил, - сказал Анатолий, наклонившись к Марине. Он говорил медленно, будто размышляя над чем-то. – Если меня отвергают, то все, конец. Я уже не вернусь, не смогу. Тяжело, ясное дело. Ну, а если вернуться и попытаться уладить? Не унизит ли? Нет, нисколько. Но … ни к чему это! Разве человека вернешь, если не любит?
Марина смотрела в окно и слушала неторопливый мягкий голос парня. Ей захотелось над чем-то подумать, хотя в голове теснились обрывки воспоминаний о женщине в белом платке, ее советы, веселая речь Сергея.
- Вот вы понимаете меня, - взглянула Марина в глаза парня. И начала рассказывать о себе, о Сергее, и ей становилось легче, будто делила боль со старым другом.
- Учились вместе … Нравился он мне. Ну, а Сережа вообще не скрывал свои чувства. Он не приставал с объяснениями, как другие парни, но все знали: если надо, он бросится в огонь за меня! Так и шло время .. На выпускном вечере Сережа вызвал меня в коридор и очень тихо сказал, что любит … Первый раз сказал.
Я засмеялась прямо ему в лицо и убежала танцевать. А Сергей больше не показался. Ушел … Вот и все. Разъехались кто куда. Писал письма. Правда, редко. Но больше о чувствах ни слова. Я же знала: любит он меня! Ну, думаю, ладно. Ты ничего не предлагаешь, и я не буду навязываться.
Посмотрим, кто кого переборет. Ну и … переборола. Не выдержала и вот – поехала. А он уже год как женат … Вместе с женой провожал меня, вспоминал школу. Вот и все …
Анатолий только сейчас обратил внимание на шум в вагоне. В соседнем отделении бурно смеялись. Он встал и ушел. Вскоре смех затих. Ребята о чем-то переговаривались, из-за перегородки выглядывало чье-то любопытное лицо. Послышалось шиканье, и лицо исчезло.
Вернулся Анатолий, молча сел против Марины. Долгое время смотрел в окно, не сводил простодушных глаз с уходящих вдаль мачт высоковольтной линии.
- Слышишь, ребят я приструнил, и они замолчали. На какой станции ходишь?
- В Народной.
- Работаешь или так, с родителями?
- Учительница, в начальной школе.
Вагон покачивало, под полом что-то мерно гудело. Анатолий смотрел Марине в лицо и больше ничего ни о чем не спрашивал.
Поезд остановился на маленькой, спрятанной в тополевых зарослях станции. Был поздний вечер. Кое-где у перрона светились фонари.
Анатолий первым спустился из вагона и протянул девушке руку. От едва видневшегося деревянного вокзала донеслись два дребезжащих звонка.
- Какая крошечная остановка, - проговорил Анатолий и вдруг засуетился. – Ты знаешь, чего, я напишу тебе. Не обидишься?
Он сунул руку во внутренний карман, достал зачем-то ручку.
- Возьми, фирменная, пишет – не оторвешься. Не на память, а просто так. Слышишь, возьми!
Анатолий пробежал несколько метров по перрону и вскочил на ступеньку. В открытых окнах вагона виднелись молчаливые лица парней. Чей-то голос, удаляясь, долетел до Марины:
- Счастливо, девушка! Не уны-ва-ай …
продолжение здесь