Несмотря на то, что я мало знала о том времени, когда моя бабушка работала в системе Дальстроя — в книге своих воспоминаний она показалась мне очень похожей на себя, какой я ее запомнила. А были мы вместе тридцать восемь лет. За это время мы с ней успели многое обсудить, выучить миллион стихов, построить дачу и обойти в лесу все грибные места, любили по ночам выходить на улицу и смотреть на звездное небо, а днем пить чай из самовара с заваренными листьями мяты и черной смородины, съездили вдвоем в большое путешествие по Волге на теплоходе, посетили все театры в Москве, слепили и съели много настоящих домашних пельменей — вместе с ее друзьями, которые часто приезжали к ней в гости и о которых она пишет в своей книге. Вырастили моих детей и ее правнуков.
В 1979 году, когда я училась во втором классе, меня отобрали для занятий гимнастикой в детскую спортивную школу олимпийского резерва, где я занималась всего несколько месяцев, а потом «ужасно» нарушила дисциплину на одном из занятий — вертела головой, высматривая родителей на балконе. Меня с позором выгнали, грубо обругав и «отвесив» подзатыльник. Я долго переживала. Спустя некоторое время моим родителям позвонили и извинились, предложили вернуться, но мы отказались.
Я узнала причину когда стала взрослой — бабушка тогда обратилась в «Комитет по физической культуре и спорту при Совете министров СССР». Взрослые, не разобравшись, обидели возможно талантливого ребенка, — считала бабушка. Она упрекнула Комитет в том, что на государственные деньги содержатся в том числе бесперспективные спортсмены, и в то же время детей выгоняют из секции из-за всякой ерунды. Пережив голод и войну, проработав на Колыме пять лет в суровых условиях, она никогда не переставала считать, что ни на кого, ни при каких обстоятельствах нельзя повышать голос. Она всегда могла спокойно и уверенно высказать свое мнение, даже если оно отличалось от общепринятого. И, обычно, к нему прислушивались.
Для меня она всегда была бабушкой, но это слово ей не очень подходит. Она одевалась достаточно строго, но элегантно, хотя у нее никогда не было большого гардероба: она носила костюмы и платья из хороших натуральных материалов, шерсти, тонкого трикотажа, шелка, атласа, сатина. Когда бабушке исполнилось 55 лет, она вышла на пенсию, и на свой день рождения пригласила друзей и испекла большой торт, на котором кремом написала — «Здравствуй, старость!» и свои густые волнистые волосы коротко подстригла, перестав закрашивать седину. Но это не помешало ей в 57 лет снова стать невестой. Ей сделал предложение один сибирский ученый, преподаватель университета. За день до свадьбы она сбежала из-под венца...
В тот год, когда я родилась, бабушка получила дачу в Чеховском районе Московской области, где на пенсии проводила много времени. Она с удовольствием выращивала цветы и ягоды и собирала грибы. И я и мои дети выросли на этой даче. Однажды летом на даче, которая находилась в окружении леса, я укладывала спать своих маленьких двойняшек — в темной комнате в открытой форточке на первом этаже увидела чью-то руку, которая пыталась открыть окно — я закричала. На мой крик пришла бабушка, которой на тот момент было уже лет 70, поняла в чем дело, включила свет во всем доме, и громко сообщила, что берет топор (и действительно его взяла) и пойдет разбираться на улицу с теми, кто пытается залезть в окно. Мне же строгим голосом приказала не выходить и закрыться в доме с детьми. Когда она так говорила, ее не смели ослушаться даже министры, я тоже не стала. Сама она никого и ничего не боялась. Всегда смело шла навстречу любой опасности. Когда с топором в руках она вышла из дома — вор уже перепрыгивал через нашу калитку на улицу.
Моя бабушка была хорошей матерью и заботливой сестрой — всегда помнила о своих братьях. В моем детстве мы часто бывали в гостях у её старшего брата, Николая Михайловича, и его семьи в квартире на Арбате. Все семейные праздники мы отмечали вместе — я, мои дети, родители и бабушка. И сейчас, ее воспоминания и жизненные принципы, которые она оставила нам в наследство, — объединяют нашу семью. Единственное, о чем она сожалела в конце жизни — что не сможет увидеть, кем станут ее правнуки.
© «Следы памяти», Рахманова С.А. Москва, 2021 г.
