Рассердившись на подругу детства, которая стояла и ничего не понимала, Светлана бросилась догонять Виктора.
— Я что-то не так сказала? — спросила Луиза Степана Владимировича. Но тот только махнул рукой, предпочёл оставить все объяснения внучке.
***
— Витя, Витенька, я тебе всё объясню. — Светлана вошла в комнату вслед за Пенкиным.
— Не стоит, Света. Я уже сделал для себя вывод, — собирая сумку, ответил обманутый гость.
— Я понимаю, что должна была тебе рассказать все раньше...
— Света, уйди, пожалуйста, — не глядя на актрису, сказал Виктор.
— Хорошо. Но я хочу, чтоб ты знал, что мои чувства к тебе настоящие.
— Как на экране? А к Гомелю они тоже искренние? Ты просто репетировала на мне какую-то роль. Только вот я не могу понять, почему?
— Прости, Витенька...
— Господи, а ведь меня же все обманывали: дед, гости концерта, твои друзья. Меня от всех вас просто тошнит. Прощай.
Виктор покинул дом, а Светлана осталась в его комнате, бессильно опустившись в кресло. У калитки мужчину нагнал Степан Владимирович:
— Витюша, постой. — Виктор остановился. — Я не знаю, простишь ли ты нас когда-нибудь...
— А вы так всем городом развлекаетесь, издеваясь над людьми? Или вы таким образом решили устроить Свете последнюю гастроль?
— Нет, ну что ты, милый, что ты! Светочка хотела сохранить своё инкогнито, не хотела, чтобы ты знал, что она знаменита. Внучка попросила меня о помощи, я согласился. Но потом все как-то очень далеко зашло...
— Да, слишком далеко зашло. Прощайте, мне нужно идти.
— Витя! — Степан Владимирович вновь нагнал молодого гостя. — Если ты нас всё-таки простишь... Ты ничего не говори сейчас, потом подумаешь. Приезжай сюда через полгода, мне исполнится восемьдесят лет. И я хочу провести свой последний концерт. Витюша, я бы очень хотел, чтобы ты составил мне компанию.
— Я не знаю, — честно ответил Виктор. — У меня сейчас сложно всё, в голове бардак... Нужно всё переварить, извините, Степан Владимирович.
Старик стоял около калитки и ещё долго смотрел вслед Виктору. Две слезы почти одновременно скатились по обеим его щекам.
***
— Вот и конец моей истории. Спасибо тебе, Сергей, за то, что выслушал. Для меня это было важно.
— Да не стоит... — Золотов посмотрел на смартфон. Оказалось, что батарея у него уже разрядилась. — Это поистине очень необычная и трогательная история, Света.
— Да... Так я потеряла любовь всей своей жизни, — грустно вздохнула Петлицкая. — Наверное, Виктор женился, уехал в Германию...
— Как печально. А ты?.. Ты вышла замуж за Бориса Гомеля?
— Нет. Наоборот, мы разошлись. Я поняла, что между нами была дружба, не более. Да, мы уважали и восхищались друг другом, но не любили.
— Значит, вы и не были созданы друг для друга.
— Это так. Но кроме любви всей своей жизни я потеряла своего деда. Месяц назад он умер, так и не дожив до своего юбилея. Ровно через три дня ему исполнилось бы восемьдесят лет.
— Соболезную, Светлана.
— Когда дедушка умер, я была на съёмках. Даже не смогла приехать на его похороны. Меня не было рядом его последние минуты, а он мне посвятил всю свою жизнь. Не могу себе простить.
— Светлана, ты не должна себя упрекать. Это жизнь. Ты физически не могла быть рядом. И потом, наверняка в тебе пылала надежда, что дед поправится, верно?
— Пылала. Конечно, пылала... — задумчиво произнесла Петлицкая.
Вода в пруду перестала давать блики, потому что солнце зашло за густую чащу Расторгуевского парка. Стало даже как-то прохладно. Но уткам все было не по чем: они по-прежнему бултыхались и играли в прозрачной воде.
— Светлана, можно я задам тебе один вопрос?
— Конечно, — вновь улыбнулась молодая актриса.
— А ты больше не пыталась найти Виктора?
— А как? Я даже не знаю его фамилии. Да и не захочет он меня видеть.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. Ладно, ты можешь продать эту историю или опубликовать ее у себя в газете. Я не против. Уговор есть уговор.
— Светлана, ты можешь быть уверена, что я опубликую твой рассказ, не изменив в нём ни единого слова.
— Спасибо, Серёжа. Всего доброго. — С этими словами Петлицкая встала и, улыбнувшись Золотову на прощание, зашагала к выходу из парка.
— А... мы ещё увидимся?
— Возможно, — загадочно ответила актриса, не оборачиваясь.
***
Поезд сибирского направления остановился на полустаночке родного городка Светланы. Женщина сидела в своём купе и слышала, как проводник-мужчина громко предупредил о том, что состав будет стоять всего пять минут. Однако этот факт не торопил Петлицкую. Она находилась в некой прострации, и грустные мысли не покидали её голову.
— Женщина, в чём дело? — заглянул в купе полный мужчина в форме. — У вас билет только до этой станции, вы выходить собираетесь?
— Да, конечно, — кивнула Светлана и, взяв чемодан, вышла из купе.
Молодая женщина шла пешком по направлению к единственному в этих местах кладбищу, где был похоронен её дед. За ней небрежно волочился на маленьких колёсиках вещевой чемоданчик.
Петлицкая шла и думала о том, что не достойна быть сейчас здесь. Да и что это изменит? Приехавшая вдруг горе-внучка положит деду на могилу букет каких-то цветов... А Степана Владимировича уже не вернуть.
— Нет! Не выдумывай! — выкрикнула вслух себе Петлицкая. — Дед все видит, он знает, что я люблю его, страдаю!
Светлана понимала, что должна сделать то, ради чего приехала. Сегодня у деда юбилей. И единственное место, куда сейчас нужно идти — это кладбище.
Молодая актриса вспомнила, о чем говорил ей Степан Владимирович. Он завещал, что когда умрёт, хочет находиться рядом с любимой женой. Поэтому его могилку не пришлось долго искать.
Пройдя по кладбищу несколько сотен метров в сторону могилки, Петлицкая услышала знакомую мелодию Шопена. «Показалось, — подумала молодая женщина. — Нужно взять себя в руки». Но через секунду музыка вновь донеслась до её ушей.
Неподалёку от могилки Светлана увидела старенький джип неопределённой марки с открытым багажником. А напротив памятника сидел Виктор. Перед ним стоял синтезатор, от которого-то и исходила волшебная классическая мелодия.
Петлицкая подошла к могилке деда и долго стояла, слушав Виктора. Затем медленно возложила цветы. Когда она поднялась с корточек, Пенкин уже стоял рядом. Он обнял Светлану, она его тоже, оба испытали в этот момент самое что ни на есть настоящее счастье.