Я - папина дочка. Я похожа на отца, у меня его характер, его взгляд. Я очень его любила, но я уже не помню его голос, не будь фото - не помнила бы и его лица. Его очень давно нет с нами, но он часто приходит ко мне во сне. Редко что-то говорит, обычно просто находится рядом. Просыпаешься, и так тепло на душе.
Он был обычный саратовский мальчишка. Рос со старшим своим братом в полуподвальной комнате на Шевченко. Бегал на Волгу, играл в футбол и в пристенок и ненавидел учиться.
Когда ему было лет 12, бабушка, прихватив детей, сбежала от деда на Урал, к своей сестре. Дед прошёл всю войну, а война так просто мало кого отпустила: бабушку по молодости он гонял будь здоров.
Пока обустраивались на новом месте, дед бросив все, сменял комнату в полуподвале на целый коттедж в маленьком Уральском городке, и, вымолив прощенье у жены, остался жить с семьёй.
Там, на Урале отец и познакомился с моей мамой. Обычная история: мальчишка-хулиган и девочка - отличница. Мама решала за отца контрольные, а он влюбился в неё на всю жизнь.
В армию отец пошёл раньше своего старшего брата, поступившего сразу в СЮИ. После школы отправился на Дальний Восток. Служил радистом, там же в армии выучился на шофёра. В 1969м чуть на попал в жернова Даманского конфликта. Рассказывал потом как их подняли по тревоге ночью и до утра все ждали - будет война или обойдётся.
Демобилизовался старшим сержантом и сразу за мамой.
Пока он служил, бабушка с дедом вернулись в Саратов и он ехал туда же. Но сначала забрал маму. Она до сих пор шутит, что, мол, "по дороге было". Но дороги дорогами, а это любовь.
В 72м родилась моя сестра. Мама училась в институте, отец шоферил - обычная рабочая советская семья: жили в 13 метрах советской коммуналки на рабочей окраине. Коридорная система, 7 семей, один общий санузел и огромная кухня. Мама всегда с теплом вспоминала то время и ту коммуналку: молодость, друзья, мечты, праздники все вместе.
В институт отец пытался поступать 4 года подряд. Прошел только, когда в партию вступил. В партию отец не хотел, но мечта о профессии юриста взяла верх. Дядя, отцов брат, к тому времени уже вуз окончил, отслужил и работал в следствии "на Северах". А для отца это был последний шанс: 27 лет ему исполнялось осенью.
Если в школе отец перебивался с тройки на двойку, то в институте стал отличником. А куда деваться: повышенная стипендия сама себя не заплатит, а ему семью кормить. Ночами разгружал вагоны - чтоб жена и дочь ни в чем не нуждались. Купили лодку-гулянку, дачу...
А потом родилась я. Отец шутил, что плацдарм себе я приготовила заранее: ни коммуналка, ни потрепанные пупсы сестры меня не устраивали. В январе отец получил назначение в прокуратуре, в апреле купил машину, в июле получили квартиру, а в сентябре родилась я. Любимая дочь успешного мужчины. Наследница. Свои первые цветочки и домики я рисовала за прокурорской кафедрой судебных залов, а чем разбой отличается от грабежа точно знала ещё до школы.
Отец всегда хотел, чтобы я пошла по его стопам. А я ненавидела его профессию. Только став старше, гораздо старше я поняла, как для него была важна его работа, как переживал он за своих "пацанов" (а уйдя в адвокатуру, он специализировался на малолетках). Он был убеждён, что зона никого не правит, а в сизо надо устраивать экскурсии всем подросткам заранее. Он дышал тем, что может помогать людям. Мог в три ночи совершенно бесплатно поехать вытаскивать брата моей подруги. И не потому что он вроде не чужой, а потому что "к утру он признается во всех нераскрытых в районе грабежах".
Тогда не было телефонов, но отца находили даже посередине Волги. И он ехал спасать очередного пацана вместо обещанной мне рыбалки. Я ненавидела его профессию.
А тем временем в Саратовский юридический институт поступил мой двоюродный брат, сестра, ещё один брат. Я упрямо собиралась в политех, на факультет электроники. А потом отца убили. Мне было 15 и моим наследством стала моя семья.
Я папина дочка, я его копия, и я смею надеяться, что где-то там на небесах он гордится мной, как я всегда гордилась им.