Подвиг трёхсот спартанцев известен во всём мире. Куда меньше знают, что их было не триста, и, в основном, не спартанцев. 19 сентября 480 года до н.э., на третий день битвы при Фермопилах, прикрывать отступление греческого войска, наравне с тремястами спартанцами, остались отряды из беотийских городов Фивы и Феспии. Фиванцы, задержанные Леонидом насильно, перешли на сторону персов. Феспийцы, оставшиеся добровольно, сражались вместе со спартанцами, и погибли поголовно. Их было семьсот человек...
Мы собрались здесь не для мирных танцев,
И кому-то завтра не повезёт.
Встали в горном проходе триста спартанцев,
Ну и наших - ещё семьсот.
День тому назад было нас немало...
Укрепились, в общем-то, не спеша -
Справа море. Слева отвесны скалы -
Ну, позиция хороша.
Наше войско захватчиков проредило,
Землю выстлав изрубленными костьми.
Если вдруг оружия не хватило,
Сам приди и его возьми.
...Вспоминали вечером жён-красавиц,
Вновь отбросив персов до темноты.
Но всегда найдётся один мерзавец,
Что покажет дорогу в тыл.
Зазвучали крики: мол, мы разбиты,
Одолеть мидянскую можно ль рать?..
И раздалось львиное Леонида:
Мы останемся умирать!
Отступить домой, безусловно, надо -
Как иначе дома от врага спасти?
Уходили греки назад, в Элладу.
Но спартанцам нельзя уйти.
...Иссушило солнце росу на травах,
Встало в небе в рост, от жары седом.
Впереди у Спарты и смерть, и слава,
А у нас за спиной наш дом.
Да, никто не скажет, что мы безгрешны,
Но ведь в веке бронзы нужна и сталь?..
Мы остались с ними, хотя, конечно,
Понимали: конец настал.
Это был наш выбор - со Спартой встретить,
Задержать, как сможем, в бою врага,
Понимая: дома остались дети,
А фиванцев судить богам.
И ломили персы с огромной силой,
Шло копьё в плечо, и клинок бил в грудь.
Мы ложились с ними в одну могилу,
Завершая наш общий путь...
Лаконийцы славы своей достойны.
Получил я то, к чему был готов.
Встанут в Спарте на битву иные войны -
Но под слёзы феспийских вдов.
Отрубили крылья богине Нике -
Может, в этом кроется весь секрет? -
О жестокой схватке напишут книги,
Только нас в этих книгах нет.
И какие у нас, мертвецов, обиды?!
Просто всё-таки странные чудеса:
Помнят Спарту. Помнят царя Леонида -
Демофила забыл я сам.
...И века прошли, и опять спартанец
Поднимает гордо своё копьё
Восхищается доблести чужестранец,
По камням прочитав её.
Рядом статуя будет стоять безглаво,
На которой нет слишком громких фраз.
Нам не надо чужой и посмертной славы.
Просто вспомните и о нас.*
Персидское войско, вторгшееся в Грецию в 480 году до н.э., по меркам древности было огромным – не меньше 60 тысяч человек, а, возможно, гораздо более, свыше 200 тысяч. Объединённая греческая армия, выступившая навстречу персам под командованием спартанского царя Леонида, насчитывала куда меньше людей – всего от 5 до максимум 12 тысяч (скорее всего, 6-8). Нехватку сил частично восполняла география. Фермопильское ущелье было единственным удобным проходом в центральную Грецию. Сейчас его рельеф изменился, море отступило от гор, но в древности Фермопилы были серьёзным препятствием. Представьте себе, что вы идёте из Греции на север. Слева от вас будут горы с очень крутыми склонами, высотой до километра. Справа – море. Проход между ними в самом узком месте имел всего шестьдесят шагов в ширину. Вдобавок греки перекрыли это узкое ущелье каменной стеной с единственными воротами.
Приблизившись к Фермопилам, царь Ксеркс не решился атаковать. Сначала он отправил к спартанцам послов, предлагая им дружбу и союз, но получил отказ. Тогда Ксеркс потребовал от греков сдать оружие. На это Леонид ответил всего двумя словами: «Молон лабе» - «Приди и возьми». 17 сентября 480 года до н.э. персы начали сражение, но все их атаки были отражены греками с минимальными потерями. То же повторилось и на следующий день, 18 сентября. Греческая тяжеловооружённая фаланга, держа строй и орудуя длинными копьями, просто не давала персам подойти вплотную.
Но вечером второго дня сражения к Ксерксу привели местного жителя по имени Эфиальт. Тот обещал за денежную награду показать персам обходной путь, узкую горную тропинку, по которой не могла пройти даже лошадь, но которая вела в тыл грекам. Выслушав предателя, персидский царь отправил по этой тропинке двадцатитысячный отряд, которому пришлось идти гуськом, друг за другом.
Вообще-то, сторожить эту тропу должен был отряд греков-фокейцев, но те, видя множество персидских солдат, не решились сражаться, и только отправили к Леониду гонца, сообщившего: персы окружают. Греческие военачальники собрались на срочный совет, где большинство высказалось за немедленное отступление. Видя их страх, Леонид приказал им скорее отходить, но сам и не помышлял отступить – это запрещала спартанская честь.
Утром 19 сентября оставшиеся греки выстроились для битвы. Кроме защиты чести, они должны были совершить ещё одно деяние – прикрыть отступление основных сил армии. Ведь, прорвавшись через Фермопильский проход, персидская конница могла бы догнать и перебить отступающих. Леонид прекрасно понимал, что ему и его отряду суждена гибель, и потому утром обратился к своим воинам со словами: «Завтракайте досыта, друзья, ведь ужинать сегодня мы будем в загробном царстве». Греков было меньше полутора тысяч – отборный отряд из трёхсот спартанцев, четыреста фиванцев, в верности которых Леонид не был уверен и которых он задержал силой, и семь сотен жителей города Феспии. Феспии были ближайшим греческим городом на пути персов после Фермопил, и феспийские гоплиты сражались, по сути, за свой родной дом. Хотя Леонид и приказывал им уйти вместе с остальными греками, феспийцы во главе с Демофилом остались с ним.
В середине утра армия Ксеркса вновь вошла в Фермопильский проход. Видя это, греки больше не пытались защищать стену, а вышли перед ней, построившись в обыкновенную фалангу. Эллины – спартанцы в белых, красных и бронзовых доспехах, феспийцы – в угольно-чёрных - бились с невероятной яростью. Говорили, что персов пришлось гнать в бой кнутами, а, чтобы добраться до греков, им приходилось карабкаться по горам из тел. Вскоре сломались все греческие копья, и гоплиты достали свои короткие мечи, не просто не отступая, но пытаясь атаковать. В сражении погибли два брата Ксеркса, затем пал спартанский царь Леонид, за тело которого развернулась ожесточённая битва. Четыре раза персы захватывали тело спартанского царя, и четырежды греки отбивали его. Но тут персидская гвардия – «бессмертные» - вышли с горной тропы в тыл защитникам Фермопильского ущелья.
Видя это, фиванцы не стали сражаться, а, бросив оружие, бежали к персам. Оставшиеся же греки сомкнули ряды и отступили на невысокий, сохранившийся до наших дней, холм, где выстроились кругом и приняли свой последний бой. Персы, преодолев стену, пытались сбить защитников с холма, но опять были отброшены. Греки рубились мечами, а потом, когда сломались и мечи, отбивались обломками оружия, камнями, голыми руками и зубами. Тогда персы расстреляли последних защитников Фермопил с расстояния, из луков. К полудню всё было кончено. Кроме сдавшихся фиванцев, не выжил ни один из греков.
...Много позже поэт Лев Вершинин напишет другое, короткое стихотворение.
Вот и всё. Мы разбиты.
Железа гроза
смертью все искупила…
Вместо тебя мне закроет глаза
ночь при Фермопилах.
Ночь темна.
Только звёзды во мгле горят,
горячее обиды…
На копье над шатром царя
голова Леонида.
Ночь тиха.
Только режут густой закат
переливы свирели.
Кто сказал,
что из перса плохой солдат?
Постоял бы в ущелье…
Ночь пуста.
Песня спета. Порвалась нить.
Где-то волки завыли…
Я пока ещё жив.
Но зачем мне жить,
если нас победили?**
_____________________________________
Примечания:
* Стихотворение "Феспийцам" впервые опубликовано 23 октября 2017 г. под псевдонимом Виталий Эрвит.
** Л.Р. Вершинин. "Вот и всё. Мы разбиты..."
