Юный ещё лейтенант Пушков из окна захваченного сегодня дома всматривался в тёмное пространство улиц Грозного. Ему, со взводом солдат срочников, завтра предстояло захватить соседний по улице дом. В чёрном проулке лежал убитый сегодня днём чеченец. Грозный скрежетал, гудел, слышны были взрывы, редкие выстрелы снайперов. Шла вторая чеченская кампания.
На крышах их дома сидели снайперы, стояли дозоры. А его штурмовики сейчас отдыхали. В глубине разгромленного дома они готовились отметить День рождения одного из бойцов.
В обгорелую комнату бойцы собрали для празднества что могли. Постелили ковер с дырами, нашли посуду и даже хрусталь. Зажгли коптилки, нарезали сало и хлеб, открыли тушёнку.
Поздравляли Клыка. Так уж повелось у них, всем давали прозвище. Клык был один из уважаемых бойцов, тех, кто силён, смел, поведёт за собой. И командир, юный ещё лейтенант Пушков, от души ему пожелал:
"Желаем, чтобы все чеченские пули огибали тебя на сто метров и попадали в кирпич. Чтоб у снайперов, когда они тебя видят, сразу слипались глаза. Чтобы мины и растяжки ты нюхом чуял и обходил, как поисковая собака. Чтобы твой «АКС» бил без промаха и тебе всегда хватало патронов. Чтобы ты с медалью за взятие Грозного вернулся к отцу и матери, которые расцелуют тебя на пороге родного дома. И следующим праздником была бы у тебя свадьба с твоей Танюшей, куда ты нас всех пригласишь. Будь здоров, Коля!"
Все чокнулись бокалами с компотом – все присоединились к пожеланию. Клыка уважали. Он был героем. Воевал, как зверь. Мстил за убитых друзей.
Ему дарили подарки. На плечи ему набросили махровый роховый халат, дарили найденные здесь безделушки. Шутили.
После тостов и поздравлений он заговорил:
– Буду мстить «чечам» за наших парней!.. Мстил и буду мстить!.. – Клык упёр в колени костяные кулаки, напряг под розовым халатом могучие плечи.
Лицо его отвердело, в нем обозначились грубые стыки, ребра и плоскости, как сварные швы на броне транспортера. Он стал шарить глазами по стенам, отыскивая свой автомат, словно собирался немедленно пустить его в дело. И во всем его облике, минуту назад благодушном и размягчённом, обнаружились жестокость и ярость.
– Живыми не брать!.. В подвал гранату и очередь, а потом разговор!.. За ноги к бээмпэ, по городу потаскать, а потом разговаривать!.. Бабы у них как змеи и дети – змееныши! Зубами готовы кусать!..
Ты мне вазу подарил, Косой!.. А ты бы мне лучше чеченские уши подарил!.. Чтоб я из них кошельков понаделал!.. Или на подошвы пустил!...
Пушков и все вокруг чувствовали его правоту. Все натерпелись, устали возненавидели врагов.
И вдруг, из угла комнаты они услышали тихий голос:
-Нельзя уши резать, озвереешь!
Это говорил бледный худой боец Звонарёв, по прозвищу Звонарь. Среди худых щек и грязной пороховой кожи горели глубокие голубые глаза, которыми он спокойно обвел товарищей.
– Это что за каракатица слюнявая!.. – крикнул Клык.
Это кто посмел замахнуться на его мудрость и первенство. Кто посмел пожалеть этих выродков?
Пушков был возмущен, и все остальные тоже наезжали на голубоглазого. Кричали, спорили. Но тот все равно стоял на своём и, каким-то тихим, но уверенным голосом, твердил:
- Мне домов жалко, людей жалко. Столько красивых домов разрушено. А люди их строили, хотели жить семьями, детей растить.
- Ты что с чеченами снюхался? - Клык откровенно презирал Звонаря.
Пушков понял, что спор пора пресекать. Все разгорячились, обозлились на голубоглазого Звонаря. А тот, казалось, был уверен и спокоен, он достал и показал всем маленький крестик, сказал, что мама подарила.
Наконец, все утихли, зазвучала гитара в руках Клыка. Дикие, но такие живые частушки призывали к жизни, к любви, смешили и заставляли смахнуть небывалую усталость.
А потом гитару взял Звонарь. Он начал играть, его детская шея торчала из воротника, грязные пальцы перебирали струны. Полились другие звуки, как колокольный звон. Солдаты затихли, как будто загрустили о том, что их миновало где-то там далеко. И казалось, что нету никакой войны, а есть бесконечная жизнь, осмысленная и одухотворенная.
***
А наутро был бой за подъезд соседнего дома. И случилось самое страшное, чего боялся Пушков. Гранатомёт, рукопашная....Пушков очнулся от крика ротного:
- Да за такое трибунал! К стенке! Кто за солдат ответит!....
Клык и Звонарь попали в руки чеченцев. Живыми попали. Сильный Клык, в бою проявлявший себя героически и слабый, измождённый войной, Звонарь.
Любые методы насилия и порабощения страшны. Методы запугивания и опускания человека чеченцами были ими изучены основательно.
Начальнику разведки Адаму, в недавнем преподавателю психологии, было скучно с этим русским Клыком. Его быстро унизили, испугали, оскорбили самые глубокие его ценности и заставили стрелять по русским свиньям. Осталось самое важное - сделать мусульманина и заставить писать в диктофон призывы к русским. Всё получилось. Адам считал себя непревзойдённым специалистом в этой области. Клык не выдержал. Он уже призывал русских уходить, записывал послание на кассету. Такое выдержит не каждый.
Остался этот хлюпик, худой, чуть живой русский мальчик. Адам устал. Конечно, он сделал бы это быстро. Но для съёмок приехал иностранный оператор Литкин, и он уже обещал ему продемонстрировать психологическую картину допроса.
Литкин, по заданию Басаева, снимал важный фильм для французского телевидения.
Литвин настроил камеру. Привели Звонаря и Адам начал:
- Вы, русские собаки! Явились из своей сучьей России! И гадите тут! Принесли свою вонь и нищету. Работать не можете, воевать не можете! На вас только навоз возить! Нет у вас ни истории, ни царей! Одно дерьмо!
Он кричал долго, уверенно, выпучив глаза. Звонарь испугался такого внезапного гнева, весь сжался, но слова этого человека входили и будоражили.
- Ты понял меня, собака! Теперь ты знаешь, какая твоя Россия!
- Россия святая...,- тихо сказал Звонарь
- Святая? Может твои генералы святые? На крови чеченских детей звёзды получают....Вашему офицеру доллар покажи, он своих с потрохами сдаст! Трусы, пропойцы! А русский солдат трусливый, продажный и ленивый.
- Русский солдат- лучший в мире. Он Берлин взял. Ему памятники повсюду стоят, - закрыв глаза, сказал Звонарь
Потом Адам кричал о вере, о Христе. Кричал и бесновался. Понимая, что не может пробить психику этого молодого русского парня. Она была создана из тончайшего непрогибаемого материала, как титановые пластины.
А Звонарь не испытывал к орущему никакого отторжения, он жалел его, как заблудшего и несведущего.
Звонарь заслонял свою веру невидимой преградой из дыхания и сердцебиения. Он боялся, он остался совсем один, думал, за что же это ему! Но стоял на своем, потому что иначе нельзя.
Разгневанный таким непредвиденным ходом допроса, начальник разведки Адам увидел лицо ухмыляющегося оператора Литкина. Он, искушённый психолог, мастер допросов проигрывал беспомощному щуплому пленному. Его это бесило.
- Я тебе предлагаю: прими нашу веру и живи! Денег дам! Новый дом подарю! В Турцию отправлю, на море! А не примешь, как барашка зарежу!....
Звонарь услышал звук извлекаемого ножа, принесённый таз ...
И он увидел ангела. Ангел протянул ему золотой одуванчик, прижал к любящей груди и, оттолкнувшись от влажных цветов, взмыл в небеса, в их чудную глазурь.
Литкин снимал, стараясь заглянуть телекамерой в голубые глаза.
Дорогие читатели!
Это не мой сюжет. Совсем не мой. Схитрила – очень хотела вас заинтересовать романом Александра Проханова "Идущие в ночи". Это, далеко не единственная линия повествования романа.
Он про наших парней, про силу духа, которая сейчас им так нужна.
Проханов - известный публицист, мастер проникновенности. В его книгах солдаты России святы.
Книгу можно прочесть в интернет ресурсах, найдя по названию. Я читала печатное издание. Рекомендую.
