Книга «Сергей Бондарчук. Лента жизни» – воспоминания дочери советского режиссера и сценаристки Натальи Бондарчук об отце. В книге рассказано о становлении Сергея Бондарчука как режиссера, его главных работах по масштабным литературным романам «Война и мир», «Тихий Дон» и др.
Публикуем отрывок из книги, в котором сценарист картины «Война и мир» Василий Соловьев вспоминает, как тщательно Сергей Бондарчук готовился к съемкам фильма:
«Бондарчук считал, что когда видишь на экране подлинное, а в следующем кадре, снятом в павильоне, — фанеру, то это ужасно. И он стал добиваться повышения качества мосфильмовских декораций, из-за чего рассорился почти со всеми студийными цехами. Ему возражали, мол, это же не документальный фильм, это же искусство, и не обязательно, чтобы всё выглядело натурально. А он отвечал, что правда искусству помешать не может. И он всегда добивался этой правды. Мы с Сергеем были толстовцами, разделяли его философию, его отношение к искусству. Отвечая на вопрос: “Что такое искусство?” — Толстой говорил: “Искусство объединяет людей вокруг любви к правде, добру и красоте”. Эта идея была Сергею очень по душе. Как и дневниковые записи. “Божественный поток — вот он, всегда рядом. Надо только вступить в него”.
И когда сегодня у меня спрашивают: “А вот сейчас мог бы кто-нибудь снять такое?” — я уверенно отвечаю: “Нет!” И не потому, что нет таланта такой силы и мощи, как Бондарчук, а потому, что нет в нашем кинематографе, да и не только в нём, того ощущения народной жизни, которого так мучительно и скрупулёзно добивался Сергей Фёдорович... И это чувствовали все, когда мы работали над фильмом.
В какой бы музей мы ни обратились, все наши просьбы неукоснительно выполнялись. Когда Бондарчук обратился за помощью к армии, то вмиг нашлись поклонники Толстого, его, если так можно выразиться, болельщики, которые, например, по Уставу XIX века воссоздали нам точь-в-точь батарею Раевского. Когда мы снимали дуэль Пьера с Долоховым, на съёмочную площадку пришли старые петербуржцы и отдали нам чемоданчик, где лежали два дуэльных пистолета. «Возьмите, — сказали они. — Это сохранилось у нас дома, здесь всё настоящее».
Помню, мы приехали в Ясную Поляну. Все сотрудники музея, исследователи, знатоки Толстого встретили Сергея очень тепло, уважительно разговаривали с ним — актёр-то он был уже знаменитый и многими любимый. Сергей сразу обошёл весь дом, понял, что снимать в нём нечего, и пошёл ходить по окрестностям, искать пейзажи. А всем этим сотрудникам оставил меня на растерзание. Они поначалу были огорчены. Какой-то хромой мальчишка вместо статного красавца Бондарчука. Потом я начал с ними разговаривать. О семье Толстого, о которой к этому времени я уже, кажется, знал всё, — ведь прообразами многих героев романа послужили члены семьи писателя. Проговорили мы часа два, и они поняли, что мне можно доверять. Позднее мы подружились, и я даже какое-то время жил у них на территории музея в доме Волконских, где мне поставили койку, и я насыщался материалом, читал рукописи, письма, дневники.
О странной методике Бондарчука по студии гуляли легенды. А группа медленно, но уверенно продвигалась к цели — к созданию сценария и единого актёрского ансамбля, состоящего из единомышленников. Одновременно режиссёр извлекал на свет божий краски и кисти, картон и бумагу и начинал писать эскизы важнейших эпизодов будущей ленты».
Прочитать отрывок или купить книгу в интернет-магазине: https://go.ast.ru/a0005as/
Рекомендуем также прочитать другие наши статьи о советских деятелях культуры:
«За что же я тогда с ним, если он такая тряпка?»: о ком так говорила Людмила Гурченко?
Почему Муслим Магомаев подрался с другом во время поездки в Италию?
Поделитесь этой статьей в социальных сетях и не забудьте подписаться н а AСT nonfiction :)