"Я никогда не стану пить чай, заваренный мне секретаршей. Мужа. То, что она мне плюнет в чашку - я даже не сомневаюсь. Должность у неё такая.
Но вот перекладывать почётную обязанность обслужить меня на чужую "левую" женщину. Вещь не допустимая!
Кухарку я найму - и выберу тщательно, придирчиво - сама. Это будет - человек-машина, подчинённый только мне и моим требованиям. Не "слуга двух господ", не "душа по найму". Преданный - в хорошем смысле - почти "член семьи". Но только - далёкий, очень далёкий.
Таких принимают на службу один раз и - "пока смерть не разлучит нас!" Про них знают, им верят, ими гордятся. Может - как орловским породистым скакуном. Но так лучше, чем тасовать обслугу пачками, не запоминая имён.
А секретарша, как и прочий подневольный офисный люд. Краса и гордость фирмы. Манекен у входа. Пилящий посуточно ногти и сплетничающий в трубочку, обслуживаемого же фирмой, телефончика. Вещь по сути - бесполезная, хотя и статусная.
Впрочем, во времена тотального ужимания экономик, а значит и лишних потребностей. Оплачивать коллективом чей-то статус - непозволительная роскошь и разгильдяйство!..."
*
«По любвеобильности мой муж обгоняет Казанову. Догоняет, обходит на вираже, вырывается вперёд. И на следующем круге — снова догоняет. Нет ему равных — где ни ищи.
Количество кинутых-покинутых зашкаливает. А ему — поганцу! — всё нипочём. Не жалко, ни разу. Если бы он уже «при покупке» не был таким, ровно. Ни за что не поверила — что так бывает. Однако ж, факт!
Со времён школьного Пифагора за ним и возле вечно увивался народ. Не скрою — обоего пола, хоть он и натурал. Увивались непочётно — совсем зря и бесплатно. То есть, ни один(ни одна)) никакой выгоды не поимели. Он совершенно бескорыстно вкушал их любовь, без сдачи, без отдачи. Так бывает? Запросто!
Щурит глаз, что-то там внутри себя прикидывает — и выдуривает целый коллектив. Чума Копперфильд! А не мужчина. А они за ним… и в огонь, и в воду собственно. Зачем? А хрен его знает. Их знает..
Я наблюдаю сие действо не один десяток, в совершенно разных декорациях и сюжетах. Школа, институт, работа, опять работа, другая работа, бизнес, чуть свой бизнес, бизнес партнёрский и пр. и пр… Ему по ** кого «звать в светлое». Они почему-то вдохновляются, сами этого хотят, наверное..
Со стороны — шабаш и вакханалия. Но я «со стороны» и не смотрю, я «изнутри». Там виднее..
Как свои жизни видят несчастные сподвигнутые — не знать! Но они — половозрелые, некоторые с «пенсионными книжками». Коли ошибаются, то вполне сознательно.
Это топтание фразы вокруг ключевого слова — тревожный признак, «беги дядя Митяй!» Но никто не бежит — напротив, все сгруживаются. Интересно же — что он там, на этот раз. Выдумал!»