В прошлый раз я рассказывал об извозчиках в Нерезиновой. Настало время поговорить о первом городском транспорте в столице Российской империи, славном городе Санкт-Петербурге.
Вскоре после основания, в городе на Неве появляется конный транспорт. К середине XVIII века число извозчиков достигает 3000, а к концу века подрастает до 4600. В 1900 году было выдано жестяных знаков (разрешений): для ломовых извозчиков 22752, для дышловых и троечных запряжек – 1897, для дрожек – 13666 и для саней – 15989. Петербургская пресса в начале ХХ века писала о сражавшем наповал любого приезжего человека запахе навоза, полностью пропитавшего воздух, деревянные и каменные постройки.
Как и современные такси, извозчики делились на эконом и комфорт – «ванек» и «лихачей». Услугами «лихачей» пользовалась, преимущественно, богатая публика. Экипажи у них, соответственно, были под стать – щегольские, с колесами на дутых шинах, электрические фонари на оглоблях, запряжены великолепные и, что самое главное, сытые рысаки. Брали они за свои услуги 5 рублей, да с таким видом, что делают одолжение. Иной «лихач» мог простоять весь день без работы, но дождаться богатого господина, одной поездкой заработав себе дневную выручку. Услугами «лихачей» пользовались в торжественных случаях или доя развлечения – сгонять куда-нибудь на острова или в пригород. Например, в богатые загородные рестораны – «Ливадию», «Аркадию», «Ташкент» - было принято мчаться на тройках.
Менее богатые горожане довольствовались тарифом «эконом», представленным «ваньками». Их одноконные пролетки зачастую были даже не свои, а хозяина, на которого извозчики работали при любой погоде. Исхудалые лошади медленно брели по булыжным улицам, останавливаясь сугубо в разрешенных местах. Там они и ждали заветного «эй, извозчик!».
В связи с этим существует байка про Александра I. Как известно, он любил пешком гулять по набережным и как-то раз его застиг за этим занятием сильный ливень. Император прыгну в первые попавшиеся дрожки и повелел везти его в Зимний дворец. «Ванька» решил, что везет какого-то офицера из дворцового караула. На месте оказалось, что у государя, разумеется, нет мелочи и он попросил извозчика подождать, когда ему вынесут деньги. Мужик решил, что офицер хочет убежать, не заплатив и потребовал шинель в залог. Через несколько минут из дворца вышел лакей с рублем серебром – это был месячный заработок «ваньки», однако, дешевле оставленной шинели. Извозчик возразил что он, мол, не такой дурак отдавать дорогую вещь неизвестному. И только когда к нему спустился придворный кучер Илья Байков, которого знали в лицо все в столице и принес ему тот же самый рубль, извозчик, наконец, поверил, что вез самого царя.
Чуть подороже, нежели «ваньку», в основном у Гостиного двора, на углу Невского и Владимирской улицы, можно было нанять московских колясочников. Чаще всего их нанимали сразу на весь день.
Зимой в город стекалось на заработки население окрестных деревень, в том числе и «вейки» - окрестные финны на легких санях с бубенцами и колокольчиками. За любую поездку они просили 30 копеек (подробнее о вейках можно почитать в заметке: https://vk.com/catx2?w=wall-162479647_275035).
В середине XIX в. на зиму в столицу приезжало из окрестных деревень до 3 тыс. извозчиков. Очень богатые люди имели собственный выезд, более скромным считалось завести свой экипаж, а кучера с лошадью нанимать. Можно было нанимать и экипаж с кучером: дрожки с одной лошадью обходились в 150 руб. в месяц, карета четвёркой – в 400. Извозный промысел считался достаточно выгодным, многие купцы держали до 20 отборных лошадей, сдаваемых внаём. Одноразовые поездки на городском извозчике были по средствам средне обеспеченной публике.
Правительство, разумеется, пыталось контролировать разрастающийся снежный ком городского транспорта. В 1784 году появляется первый свод правил дорожного движения для извозчиков – «Извощичий билет». Он содержал 28 правил для ездового. Также появляется первое ограничение скорости – не больше 12 верст/час. Причиной тому стало излишнее «лихачество» извозчиков с целью выделиться и понравиться клиентам.
До 1847 года извозчики являлись единственным видом городского наземного транспорта в столице, существовавший наряду с частными каретами и колясками.
В 1901 году на улицах столицы появились «ученые извозчики» - выпускники специальных курсов. Обучение длилось 2,5 года, а среди предметов значились география города и окрестностей, иностранный язык, управление лошадьми и хорошие манеры. Ночных извозчиков дополнительно обучали астрономии.
Накануне Первой мировой войны на сидениях извозчиков даже пытались установить таксометры, однако нововведение не прижилось. Также примечательно, что роль автозаправок для извозчиков выполняли водопойные будки с желобами, куда лилась вода из кранов. Взяв седока, извозчик устремлялся к будке со словами «Барин, разрешите лошадку попоить, одним мигом готовы будем». И, разумеется, время на водопой включалось в стоимость поездки.
Селились извозчики вполне традиционно для России – слободами. На Шлиссельбургском тракте располагалась Смоленская Ямская слобода, по Лиговской улице раскинулась Московская Ямская слобода, а по тракту на Нарву, недалеко от Петергофской першпективы – Вологодская Ямская слобода. Изначально в этих слободах селились ямщики, занимавшиеся «гоньбой» на почтовых трактах, но, постепенно, там начали оседать и извозчики. А, если придираться к словам, «извощики», как их тогда именовали от слова «извоз».
Саням и одноколкам извозчиков полагалось «быть не иной краске, окроме жолтой». Желтый цвет был обязательным и для одежды извозчиков. Летом они одевались в белые холстинные балахоны, подпоясанные желтым кушаком, на голове – шляпа с желтой лентой. Зимой же извозчикам дозволялось носить кафтаны и шубы «какие пожелают», но шапка обязательно должна была быть «с желтым верхом и опушкою» и, разумеется, желтый кушак.
Кроме того, с конца XVIII века, на спине извозчика прямо под воротником красовался кожаный номер. Кроме цифр на нем также значились обозначения части и околотка, к которым извозчик был приписан. Также вводится «извощичий билет» - первый свод правил дорожного движения в нашей стране. В том числе предписывалось: «…ездить самому в санях, одноколках, или роспусках, или в каретах с заклейменными хомутами и номером, пришитым к платью на спине… В городе и предместьях ездить на взнузданных лошадях малой рысью, а скоро отнюдь не ездить. А когда случится подъехать к перекрестку, тогда ехать тише и осматриваться во все стороны, чтобы кому повреждения не учинить или с кем не съехаться… С ездоками поступать вежливо и грубости не чинить. На улицах громко не кричать и не свистеть…»
Эти правила, в основном, обобщали уже имеющиеся постановления и приказы, которые начали вводить в столице с 1705 года. Так, к примеру, кучеров, ехавших на невзнузданных лошадях или сбивших пешехода, велено было драть кнутом и ссылать на каторгу. А в 1738 году на главных улицах появляются специальные караулы, которые должны были следить чтобы «никто скоро не ездил» - максимальная скорость для езды по городу в то время должна была не превышать 10 км/ч. Скажете – черепашья скорость? А современники писали, что «езда в Петербурге чрезвычайно быстра, расстояния огромны, а мостовая тяжела».
Рабочий день извозчика начинался обычно с 8 утра и мог продолжатся до 16, а то и 19 часов. Некоторые работали по ночам. Причем это касалось, в основном, «ванек». «Лихачи» же могли себе позволить проспать до обеда и выйти на промысел – ожидать богатых клиентов – ближе к вечеру.
Хозяин – извозчик-промышленник – имел по 40-80 «закладок», считая «десятку» ночных. Обычно его лошади работали день через день, т.е. день работали, а день отдыхали. А вот извозчикам приходилось пахать без выходных. Ночевали они в специальных казармах, иногда даже не раздеваясь. Большая часть заработка уходила хозяину – платить приходилось за ночлежку, за ремонт экипажей, испорченную упряжь…
В течение дня извозчик посещал трактир, чтобы отдохнуть, поесть и накормить лошадь. Таких извозчичьих трактиров в городе было несколько сотен. Обычно они имели надпись на дощечке «столько-то колод на столько-то лошадей». Двор трактира вмещал 20-40 лошадей с экипажами. Во дворе устраивали колоды, куда клали сено или сыпали овес для лошади. Здесь же извозчики могли помыть экипаж. Особой популярностью пользовался трактир «Феникс». Располагался он между Садовой улицей и Александрийским театром. В трактире было два входа: один парадный для купцов, и другой со двора, для извозчиков, которые по вечерам дожидались здесь окончания спектакля в Александрийском театре.
В некоторых трактирах буфетчики играли роль банкиров для постоянных посетителей. Извозчики доверяли им свои деньги, опасаясь оставлять их на квартире у хозяина. Буфетчики вели за них расчеты: посылали деньги родным в деревню, покупали нужные вещи, отпускали иногда еду в кредит.
Окончательно «легковые» извозчики как вид транспорта исчезают с улиц города в 1930-х годах, «ломовые» - несколько позже.
Автор - Александр Горячев