«Нам открыли границы и мы ломанули прочь. Cвязи — те, что вечно «прежние» — вытянулись и вот-вот порвутся. До струны, со звоном! И не сыграешь на ней..
Что в остатке — пыль прожитого, воспоминаниями тяготит. И — «страна», склонная к измене, «народ», склонный к насилию.
А как же надежды? Пусть и не сбывшиеся.. Даже мёртвыми планами — они всё одно греют… «когда-нибудь.. и моё время.. обрыбитесь!.» Пусть уже неуверенно вовсе, почти жалко, на слезе. Но начертанная — бросками и подходами, арьергардами и западнями, стратегиями и афронтами,.. — карта. Всегда манит, будит силы, прозревает внутренний отпечаток.
Что с ними?.. Ничего. Канули, в вечность.
«Come here, детка.. I don't bite..»
*
категория «страха» — весьма тонка, в понимании,
неуклюже пахуча — в действиях,
трепетно зловеща, при колыханиях.
где моя гаубица, Карл?
её сперли, в последней военной кампании!
и не вернули. и я тоскую..
это — как с отрубленными руками.
стрелять и попадая, удивляться.
где мои бурные планы на жизнь?
куда растворились останки оных?
всё заполонил странный страх.
он огорчил всю округу — где мои ружья, Карл?
где, в конце концов, обоз с трофеями и шлюхами.
они так славно умеют утешить, под стаканчик бурбона..
мой страх. он никогда не кончается. он — вечен, почему тогда не вечен
я?.. «from the howitzer, Karl!»
(оригинальный перевод..)