В удручающих стонах парализованной Степаниды ощущалась безысходная тоска вперемешку со страхом и болью.
Её правая сторона тела перестала слушаться в тот момент,когда она вязала пуховый платок и завершала кайму с ажурными зубцами. В свои 90 она не утратила сноровки ,и совершенно не глядя на спицы, с неимоверной скоростью равномерно и ловко выводила накиды, изнаночные и лицевые.
Уже с утра с телом стало происходить неладное - язык онемел, и её мягко повело в сторону. Что-то несвязно промычав , Степанида повалилась на скрипучие половицы.
Дочь Валентина обнаружила её обездвиженной только к вечеру, когда вернулась из района. Позвонив в неотложку, и кое-как перетащив мать на кровать, она , тяжело дыша , попыталась заговорить с ней. Но Степанида мутными глазами смотрела сквозь лицо дочери и едва шевелила перекошенными губами.
Врачи сделали, что могли. Учитывая преклонный возраст и упущенное время, назначили лечение и различные косвенные процедуры. Надо сказать, что спустя время речь Степаниды частично восстановилась, но мозг уже запустил неведомые процессы, вытягивая из глубин давно забытые призрачные образы.
Не в силах воспроизвести названия бытовых предметов домашнего обихода, она как по схеме описывала устройство фрезерного станка. Её работа на одном из Горьковских заводов возникла в памяти в мельчайших подробностях .
То она лежала без движения, здоровой рукой теребя уголок одеяла, то начинала взывать к кому-то, апеллируя специфическими терминами. После этих пространных монологов Валентине самой впору было читать лекции по технологии обработки вертикальных и горизонтальных плоскостей, пазов, углов, рамок, зубчатых колес.
Неделя за неделей мысли больной наводнялись иным содержанием, и по началу всем казалось, что они безумны и фантасмагоричны. Но эти роковые воспоминания уже больше не отпустили пожилую женщину до самой её кончины.
***
"Убери иголку из моей головы!" - вскрикнула Степанида, пытаясь приподняться навстречу двоюродной сестре Маше, приехавшей её навестить .
При этих словах Марья отпрянула назад ,махнув рукой и прижимаясь к дверному косяку. Полная и грузная, с трудом переступая ногами ,она как-то сразу съёжилась и будто сделалась меньше. Присев на табурет и несколько раз перекрестившись, Мария со слезами в голосе запричитала , заохала...
"Сестрицааааа, - хрипела Степанида,- сестрицаааа... достань..." Временами казалось, что неподвижная женщина усиленно напрягалась, пытаясь воссоздать зловещую картину из разрозненных обрывочных видений. Возгласы о застрявшей в черепе иголке продолжались, пока Степанида не засыпала после укола. Очнувшись , она снова требовала, просила, ругалась...
***
Шёл пятый месяц , как мать Валентины лежала, прикованная к постели...
Тёплые погожие дни бабьего лета с парящим в воздухе паутинным шелком услаждали взор желто-оранжевыми красками золотой осени. Ажурные листья стройной рябинки в палисаднике с вкрадчивым шелестом касались оконного стекла, у которого сидела Валентина.
Она была уже не молода. Когда-то очень давно мать научила её вязать , и с той поры дочь никогда не бросала доходного ремесла, которым в селе занимались почитай в каждом доме.
К концу недели она планировала отвезти пуховые платки , носки и варежки на железнодорожную станцию, чтобы продать их пассажирам дальнего следования.
Поезд Харьков-Свердловск останавливался по чётным всего на несколько минут, и нужно было успеть сбыть товар. Платки всегда пользовались спросом,а деньги от продажи служили хорошим дополнением к скромному бюджету. Однако сей промысел считался не совсем легальным, поэтому ещё и с милицией надо было уметь договориться...
***
Валентина глубоко вздохнула, гоняя думки о сыновьях,внуках,о предстоящих холодах и запасах угля на зиму...
- Какая иголка маме мерещится всё время?! Бредит видно,- глядя на алеющие кисти за окном, задумчиво произнесла Валентина.
Пальцы её в это время сами по себе привычно выводили петельку за петелькой. Исколотые подушечки пальцев огрубели настолько, что она уже не чувствовала боли от прикосновения острых кончиков металлических спиц. Изредка она подёргивала нить , ослабляя натяжение, и от этого клубок на полу слегка подпрыгивал.
Из-за дивана , навострив уши ,выглядывал шкодливый рыжий котёнок, готовый в любую секунду броситься на округлый моток и раскатать нитки по всей комнате.
Тётка , откинувшись в кресле возле заснувшей Степаниды, глухим голосом отрешённо произнесла:
- Кабы бредила...Грех мы с ней великий сотворили, Валя...Вот за это, видать , она горемычная мается . Ещё неизвестно, как я помирать стану...В каких муках...
-О чём это ты говоришь-то? - не прекращая работы,откликнулась Валентина.
Мария достала ситцевый носовой платок из кармана халата, и вытирая вмиг взмокший лоб , с придыханием, будто подавившись, изрекла:
-Да о том, племянница, что иголочку ту я сама в руках держала...
- Чего же такого я не знаю?-опустив на колени руки и оторвав взгляд от окна, вопрошала Валентина, - мама часто мне о своей судьбе рассказывала и ни о какой иголке я не слыхивала.
- Эххх, Валюша, видать пришло времечко скелеты из шкафов доставать,- протянула устало тётка,тяжело поднимаясь и направляясь к серванту за валерьянкой. Она долго возилась с каплями , гремя пузырьками и пустыми стаканами. Разлившийся по комнате характерный запах насторожил Рыжика . Подняв мордочку и распушив усы, он забавно зажмурил глаза, смешно принюхиваясь к любимому кошачьему аромату.
Валентина решительно отложив недовязанный платок в сторонку, не отрывая взгляда от взволнованной тётки,замерла в беспокойном ожидании.
Прихрамывая и переваливаясь, Марья Васильевна снова не без труда втиснула своё обширное тело в кресло и тщательно подбирая слова, заговорила. Будто освобождаясь от тяжкого груза, она с трясущимся от старости лицом поведала племяннице о драматических событиях более чем семидесятилетней давности...
***
Стешке ,т.е. Степаниде, в 46 ом шёл всего 19 ый годок. Время трудное было, что там говорить! Хозяйство разрушенное восстанавливали , профессии новые осваивали и личную жизнь налаживали. Их деревенская молодежь из местечка К*** Воронежской области ездила на заработки в Горький, вот и Стешка с ними рванула. Специальностью фрезеровщицы овладела быстро,впоследствии имела даже грамоты за ударный труд и победу в социалистическом соревновании.
Что уж и как случилось, то быльём поросло. Шептали только, что совсем не о любви речь шла , а о неком нелицеприятном происшествии , в результате коего вернулась из Горького Стешка в интересном положении. Своего недвусмысленного вида она стыдилась и потому тщательно перетягивала округлившийся живот. Сокровенным поделилась лишь с Марией, да и то ,много чего умолчала. В общем ,без особых сантиментов и истерик.
***
Мальчик родился в соседней деревне тайно ото всех. Бабке, принимающей роды, заплатили ,и концы в воду.
Выждав момент, когда дома никого не было, молодая мамаша в сумерках внесла живой свёрток в сени и поднялась по деревянной лестнице на...чердак!!! Там, среди хлама и рухляди Стешка и оставила ребёнка, прикрыв его старым тряпьём.
Она не дала ему имени, не кормила и не навещала . Его писк практически не привлекал внимания и становился слабее день ото дня...Но пронырливый и хитрый дедуля, постоянно пребывающий в хате , как -то прознал о новорожденном и некоторое время пытался кормить его, пеленая в пыльные , изъеденные молью пиджаки и шалюшки.
И мальчик боролся. Он продолжал жить!
Кого первой из сестёр посетила фатально-безумная мысль об игле - так и останется уравнением с несколькими неизвестными!
Да простит меня читатель, но я опущу подробности описания жутких противоестественных действий , в результате которых опасный предмет оказался в крохотной головке малыша. В итоге он прожил полгода ! Ровно столько же пролежала в своём огненном помешательстве Степанида!
***
Возможно, Валентина никогда бы и не узнала о брате, если б с матерью в конце жизни не случился инсульт. Да и свидетельница - тётя Маша, по стечению обстоятельств оказалась рядом...Исповедуясь Валентине, она сделала важное заключение: у некоторых кровных родственников стали рождаться дети либо с физическими патологиями, либо гибли в связи с несчастными случаями. Божья кара настигла...
***
Валентина поёжилась. Студёный ветер вольно гулял среди крестов и надгробий. Померкли яркие краски, облетела листва. Вместе с дождём из набежавшей тучи срывались редкие снежинки. Она теперь часто приходила сюда. От могилки Степаниды в обязательном порядке шла к неприметному холмику с небольшим, выкрашенным серебрянкой камнем. У младенца не было имени, но она всё равно разговаривала с ним, прося прощения за мать, за тётку, которая ,лишившись рассудка, ненадолго пережила сестру...
Давно забытое уже не являлось тайной, трубно и хлёстко взывая к совести нового поколения.
***
В основе повествования лежат реальные события, о которых мне решилась поведать дальняя родственница главной героини . Являясь моей подписчицей , после прочтения рассказа "Нежеланная" , она будто заново пережила одну из трагических историй своего рода.
Татьяна Золотарёва/Абрамова