«В большой тёмной прихожей стоял шкаф, комод, стойка-вешалка. Вдали терялись облики византийского кресла, времён раннего рококо. В корзине рядом, лежал — кажется.. — глянцевый журнал. Впрочем, не уверена..
От прихожей, в противоположные стороны вели два коридора. От оных, почти анфиладно, расходились 3-4 комнаты. Просторные, светлые, считай квадратные. И да! Огромное помещение смыслово и житейски делилось на мужскую и женскую части. «Зачем?.» — вертелось у меня на губах, но спросить было не у кого. Меня впустили. И испарились. Я осталась обследовать терре инкогнита одна.
Начав с половины мужской, я обнаружила мускульную атмосферу и стиль «кто у нас герой?» Спокойных цветовых решений — в основном, природной гаммы — мебель, утварь, шторы-ковры, мелкие предметы интерьера. Незамысловато, не привлекая излишнего внимания и не отягощая — явно! — уборщицу работой. Обстановка привлекала удобно и просто жить. И не навязывала чего-либо. Несколько постеров на стенах. Пара — в нужных точках изгибов пространства — зеркал. Светильники — продуманно и необильно. Строгая кухня, что-то ближе к лофту. Мягкие, резкие обивкой — единственно,.. видимо, сделать акценты.. — диваны. Спальня оказалась закрыта, на ключ. Ладно, пустяки! Основной брусовый фон — в тёмную дымку. Элегантно!
Из диковин, поразило алоэ — высотой в рост ребёнка, в непомерном вазоне, в углу гостиной. Я хмыкнула: «Нее, я тоже — за ЗОЖ. И в меня капали — ей Богу! — в детстве этот тошный сок. При насморке. Но теперь — предпочитаю лечить простуды водочкой…» Кактус — что странно, без пыли на колючих сочных листьях — выглядел бодро и не покоцано. «Значит, не насморк!» — вывела я, — «а так. Для экзоту. Получилось..»
Обойдя всю мужнину половинку, осталась довольна. Выходило складно и продуманно. Не валялись нигде лифчики и помады. Давно не политые пеларгонии не навевали жалость. Не пахло кисло-сладкими девичьими духами. А так же, регулярными истериками, надуманными обидами и капризами, не по чину. И всё же, женская волевая рука чувствовалась во всём. Нет! В идее, а значит — во всём. Но свободолюбиво. Игриво и прекраснодушно.
Я уже и передумала идти на территорию жены. Не хотелось портить впечатление. Но в садике — из-за кисейной занавески кабинета — я углядела стройную фигурку. Дом одноэтажный, с мансардой. В мансарду — не пригласили! Меня тоже заметили и приветливо махнули рукой — «идите дальше, я буду ждать..» Пришлось откликнуться.
Подав на себя тяжёлую дверь в женский ареал. Я сразу погрузилась в оазис алькова. Не скрою — это слегка шокировало. На половине — с полноценной кухней-столовой, кабинетом и спальней. Везде витала фантазия эротики. Лёгкой, но зримой.
Обустройство и общий дух были совсем иными — праздность, нега и любовь. На подоконниках — цветы. В вазах и горшках. Шторы тонкие и воздушные, ковры шелковистые и пряно-разноцветные. Каждая комната имела выход на открытую или застеклённую веранды. Полы деревянные, потолки высокие. Тёплый ветерок качает тюли и подолы, из столовой тянет свежезаваренным кофе. Пока двигалась на аромат, засветила оком в спальню. Углядела широкую кровать, с вышитыми подзорами и шёлковым стёганым покрывалом. С парного кресла на меня уставился кот. Нехорошим зелёным глазом — я поспешила убраться.
Пили латте, заедали бабьи печали круассанами, с вишнёвой начинкой. Хозяйка, в коротком халатике, босая и растрёпанная — я ещё провошкалась, фотая мужицкие интерьеры. А она, времени не теряя — сколько его от дня остаётся, да после работы. Освежилась и влилась настроением в послеполуденную сиесту. И вот уже, сидит передо мной — нога на ногу. И птичкой певчей щебечет о пионах и чубушнике. Что цвёл в это лето не так обильно, как прежде. Как мог бы! Это «мог бы!» звучало настолько убедительно — насколько и укоряюще.
Я тоже. Могла бы развести под окнами розарий и кормить озёрных уток, в парке по выходным. Если бы потратила жизнь на жизнь. А не на три «вышки»…»