Истина есть дочь времени, а не авторитета.
Фрэнсис Бэкон
2/15 ноября 1914 года флот Черного моря под флагом адмирала
А. А. Эбергарда во второй раз с начала войны с Турцией вышел из Сева-стополя к побережью Анатолии, где обстрелял порт Трапезунд, осмотрел прибрежные воды в юго-восточной части моря и поставил минные заграждения у Трапезунда, Платаны, Уние и Самсуна.
Узнав о появлении русских у берегов Лазистана, командующий германо-турецким флотом контр-адмирал В. Сушон принял решение выйти со своими лучшими кораблями — линейным (по германской классификации — «большим») крейсером «Goeben» и легким («малым») крейсером «Breslau» — к побережью Крыма, чтобы в случае разделения русского флота на-нести ему поражение по частям и тем обеспечить турецкие воинские перевозки в интересах действовавшей на Кавказе 3-й армии.
Разведсведения Морского генерального штаба (МГШ) о нахождении «Goeben» в Черном море А. А. Эбергард получил 4/17 ноября, однако недостаток угля не позволил ему предпринять активный поиск про-тивника, и флот (линейные корабли «Евстафий», «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон», «Три Святителя», «Ростислав», три крейсера,
13 эскадренных миноносцев) продолжил движение в базу.
Вскоре после полудня (12 ч 10 мин ) 5/18 ноября в 30 милях южнее мыса Сарыч — южной оконечности Крыма — русский флот, шедший в походном порядке (впереди завеса из крейсеров, затем линейные корабли
в кильватерной колонне, за ними — минная бригада) усмотрел дым,
а вскоре — неприятельские корабли (погода тихая, туман, видимость плохая — 30–40 кб).
А. А. Эбергард приказал перестраиваться в боевой порядок и повора-чивать последовательно влево для приведения противника на правый траверз.
В 12 ч 24 мин, еще до завершения маневра концевыми кораблями линейной дивизии, был открыт огонь по приближающемуся противнику. Принятая организация стрельбы предполагала ведение сосредоточенного огня тремя линкорами 1-й бригады («Евстафий», «Иоанн Златоуст» и «Панте-леймон») под управлением старшего артиллерийского офицера среднего корабля, однако на «Иоан Златоусте» неверно определили дистанцию.
В этих условиях командующий флотом разрешил флагманскому «Евста-фию», с которого дистанцию определили правильно (38,5 кб), открыть огонь по своим данным, что нарушило отработанную схему совместной стрельбы.
В. Сушон немедленно повернул на слегка сходящийся курс и почти одно-временно с русскими открыл огонь главным калибром «Goeben» по «Евстафию». Последний первым же залпом добился попадания, герман-ский крейсер в свою очередь трижды поразил «Евстафий» со второго, третьего и четвертого залпов.
Учитывая опасное повреждение своего флагмана и убедившись в том, что надежды на разделение сил русских не оправдались, В. Сушон отвер-нул вправо и вышел из боя. От торпедной атаки кораблями минной брига-ды А. А. Эбергард отказался из-за недостатка топлива на эсминцах.
Потеряв визуальный контакт с противником, русские корабли в 12 ч 38 мин прекратили огонь. В ходе боя, длившегося не более четверти часа
и проходившего на дистанциях от 40 до 34 кб, «Goeben» получил одно попадание и потерял 12 человек убитыми и умершими от отравления газами, «Евстафий» — три попадания, 34 человека убитыми и 24 ранеными.
Такова общеизвестная фабула первого в Великой войне морского боя,
в котором с обеих сторон действовали линейные силы, и одного из ключе-вых событий войны 1914–1917 годов на Черноморском театре (по мнению некоторых современников и исследователей, события решающего, во вся-ком случае, в первой кампании войны с Турцией).
В историографии Первой мировой войны бою у мыса Сарыч явно повез-ло: ему нашлось место буквально во всех монографиях, ретроспективных обзорах, боевых летописях, учебниках по истории военно-морского искусства, воспоминаниях черноморцев — ветеранов той войны; специально событиям 5/18 ноября 1914 года посвящены многочисленные статьи в советской, эмигрантской, современной российской и даже зарубежной военно-исторической периодике.
Более того, оценка боеспособности черноморской эскадры и эффектив-ности ее действий в первом столкновении с «Goeben» и «Breslau» стала предметом острых дискуссий между представителями советской и эми-грантской военно-исторических корпораций, что, впрочем, не мешало адептам обеих ветвей русской военно-морской мысли давать дружный отпор тенденциозным сентенциям зарубежных (главным образом гер-манских) коллег.
Сегодня накал этой полемики ослабевает, однако бой у Сарыча остается
в фокусе внимания исследователей, свидетельством чему продолжа-ющееся по сей день уточнение не только фактографических нюансов,
но и некоторых концептуальных подходов и оценочных суждений.
По-видимому, первым к исследованию обстоятельств боя у Сарыча
и обобщению его опыта обратился В. К. Лукин — сотрудник Военно-морской комиссии по исследованию и использованию опыта войны
1914–1918 годов на море (Мориском). В 1920 году в журнале «Морской сборник» Вениамин Константинович опубликовал статью «Бой Черномор-ского флота с крейсером “Гебен”», первая половина которой посвящена событиям 5/18 ноября 1914 года.
Автор, бывший в деле у Сарыча командиром линкора «Три Святителя»
(и одновременно флаг-капитаном 2-й бригады линейных кораблей),
в общих чертах охарактеризовал исходную обстановку, описал, хотя
и не слишком вдаваясь в детали, ход боя и привел доступные ему сведе-ния о потерях и повреждениях сторон.
Одновременно описание боя вошло в первую часть крупной работы
В. К. Лукина «Заметки о боевой деятельности Черноморского флота
в период 1914–1918 гг.», рукопись которой отложилась в РГАВМФ
(Ф. р-29 — «Морская историческая комиссия при историческом отделе оперативного управления Штаба РККФ») и увидела свет спустя 88 лет. Здесь в сравнении с журнальной статьей детали боя изложены чуть более подробно, и, кроме того, приведена пространная цитата из весьма репре-зентативного документа — всеподданнейшего доклада командующего флотом от 28 января (10 февраля) 1915 года.
Адмирал А. А. Эбергард, в частности, констатировал, что результаты боя опровергли «общее мнение морских специалистов», согласно которому «”Гебен” несравненно сильнее Черноморского флота из устаревших броненосцев». «Бой 5 ноября, — полагал Андрей Августович, — не опро-вергая преимуществ судов дредноутного типа, показывает, что отлич-ная стрельба и правильное маневрирование настолько парализуют преи-мущества ”Гебена”, что наш флот может рассчитывать на победу при встрече с этим сильным противником».
Сам же В. К. Лукин, хотя и уклонился от разбора и оценки тактических решений противников, увидел в событиях 5/18 ноября 1914 года «лучшее доказательство того, что наша морская сила на юге, несмотря на обращение к ней ”пасынковского” характера, по сути своей была здорова. Лучший современный крейсер — дредноут ”Гебен” — должен был усту-пить старому броненосцу ”Евстафий”, признав на деле хорошую стрельбу последнего».
К менее оптимистичным выводам пришел выдающийся отечественный военно-морской деятель, теоретик и историк М. А. Петров, вслед за
В. К. Лукиным обратившийся к затронутой теме в работе «Два боя»
(1926 г.), жанр которой автор определил как «параллельное исследо-вание» боев 5/18 ноября 1914 года у Сарыча и 19 июня (2 июля) 1915 года у Готланда.
Задавшись целью ответить на вопрос, «почему русский флот, отлично стрелявший в мирное время, не дал столь же блестящей стрельбы
в условиях боя?», Михаил Александрович детально реконструировал (также на основе документов Морискома) исходную обстановку и ход
боя, проанализировал тактические решения командующего Черномор-ским флотом и действия его подчиненных.
М. А. Петров весьма критически оценил распоряжения А. А. Эбергарда
и интерпретировал их как симптомы более глубокой проблемы — «уродливого уклона» русской морской тактики того времени, ставшего «следствием узкого понимания задач боя». Корни этой «узости» автор предлагал искать в широком комплексе обстоятельств — от «направления мысли и воспитания высшего командного состава», который, по мнению М. А. Петрова, так и не был излечен Н. О. фон Эссеном от «доцусимских» недугов, до господства «пассивной идеи» в планах и действиях флота.
Более того, М.А. Петров усмотрел в итогах боя у Сарыча свидетельство несостоятельности командующего флотом, который оказался «не на высоте» и подлежал немедленной замене «более энергичным началь-ником» (автор, впрочем, допускал, что причина «неспособности к боевому командованию» крылась в пагубном влиянии флаг-капитана по оператив-ной части капитана 1 ранга К. Ф. Кетлинского, высоко ценимого А.А. Эбер-гардом).
Любопытная деталь: эти рассуждения Михаила Александровича нахо-дятся совершенно в русле обличительных пассов начальника Морского штаба верховного главнокомандующего адмирала А. И. Русина и его флаг-капитана кавторанга А. Д. Бубнова из всеподданнейшего доклада о необ-ходимости смещения А. А. Эбергарда от 26 июня (9 июля) 1916 года, однако не вполне корреспондируют выводам из статьи «Кризис морского командования в 1916 году», опубликованной М. А. Петровым в 1926 году, то есть почти одновременно с брошюрой «Два боя».
В статье автор связывает не вполне благополучное положение в управле-нии флотом не только и не столько с «личностями командующих», сколько с «идейным стратегическим тупиком» высшего военно-морского руко-водства и прежде всего Морского штаба главковерха, то есть самих
А. И. Русина и А. Д. Бубнова.
Спустя год М. А. Петровым издается фундаментальный труд «Обзор глав-нейших кампаний и сражений парового флота в связи с эволюцией военно-морского искусства», заключительные главы которого представляют собой первое (из опубликованных в СССР) систематическое, хотя и весь-ма сжатое, описание боевой деятельности отечественного флота в Первой мировой войне. Здесь вкратце повторены выводы из книги «Два боя»: «Благодаря неудачному походному порядку Черноморского флота, его негибкой организации, в особенности — управления огнем, Черноморский флот упустил случай поразить своего главного врага».
К. П. Пузыревский в работе «Повреждения кораблей от артиллерии
и борьба за живучесть» (первое издание вышло в 1940 г.) несколько детализировал приведенные в книге «Два боя» сведения о боевых повре-ждениях «Евстафия» и кратко описал ход последовавших ремонтных работ.
Об уроне, причиненном «Goeben», автор высказался осторожнее своих предшественников. Если В. К. Лукин и М. А. Петров писали о многочис-ленных попаданиях в неприятельский дредноут («3 305-мм попадания
и 11 — снарядами среднего калибра, коими убито 12 офицеров, 103 матроса; ранено — 7 офицеров, 52 матроса, произведен пожар и повре-ждения, потребовавшие двухнедельного ремонта…»), то К. П. Пузырев-ский, учтя, по всей видимости, опубликованные в 1928 году официальные германские данные, не склонен быть столь категоричным: «О поврежде-ниях ”Goeben” имеются весьма ограниченные сведения, а именно: известно только об одном попадании — в казематную 150-мм броню, которую русский 305-мм снаряд пробил, произведя в батарее пожар». Правда, сведения о людских потерях противника — «112 человек (11%)» — почти не отличаются от опубликованных ранее.
Определенной вехой в отечественной военно-морской историографии стала публикация в 1948 году «Боевой летописи» дореволюционного флота, составители которой, как указывалось в предисловии, «поставили перед собой задачу последовательно изложить важнейшие события боевой деятельности русского флота, начиная с IX века и кончая дей-ствиями флота в первой мировой войне».
Фрагмент о событиях 5/18 ноября 1914 года в Черном море, написанный В. М. Ковальчуком, представляет собой сжатое изложение сведений, опу-бликованных М. А. Петровым, и в отличие от текста К. П. Пузыревского не указывает на знакомство автора с немецкой историографией вопроса. Новых красок в картину боя добавила обстоятельная статья А. М. Невин-ского, напечатанная в сборнике «Русское военно-морское искусство» (1951 г.). Автор привел чрезвычайно ценные сведения «из первых рук»
о принятой на 1-й линейной бригаде организации стрельбы, а также
о некоторых нюансах маневрирования и использования артиллерии
в бою 5/18 ноября 1914 года.
Оценки Александра Михайловича, который состоял старшим артилле-ристом флагманского линкора «Евстафий» и первым же залпом главного калибра добился попадания в неприятельский дредноут, если не компле-ментарны, то, во всяком случае, не столь негативны: неблагоприятная для русских обстановка, по его мнению, «определялась главным образом метеорологическими условиями — плохой видимостью», хотя «отчасти зависела и от решений, принятых командованием, от организации управ-ления огнем».
Однако в течение следующих четырех десятилетий заочная дискуссия между М. А. Петровым и бывшими черноморцами В. К. Лукиным
и А. М. Невинским развития, к сожалению, не получила, и подходы автора книги «Два боя» к интерпретации результатов и уроков боя у Сарыча стали мэйнстримом в советской историографии.
Это относится, в частности, к первому полноценному развернутому описанию борьбы на морских театрах Великой войны — двухтомнику «Флот в первой мировой войне», выпущенному в 1964 году под редакцией Н. Б. Павловича.
Хотя текст о бое 5/18 ноября 1914 года (его автором является, по всей вероятности, А. А. Ляхович) имеет почти нарративный характер и не перегружен оценочными суждениями и выводами, в нем можно обнару-жить упрек в адрес А. А. Эбергарда, который «поздно принял меры для занятия выгодной позиции».
В то же время само решение командующего флотом на последовательный поворот линейной дивизии влево для приведения противника на правый траверз признано автором разумным выходом из исходного положения, при котором «находившаяся в строе кильватера русская эскадра не могла эффективно использовать артиллерию на острых курсовых углах».
Работы об истории Черноморского флота, опубликованные в 1970–1980-х годах, остались в рамках сформировавшейся исследовательской пара-дигмы. Это относится, в частности, к ретроспективному очерку «Красно-знаменный Черноморский флот» (равно как и его более современным версиям) и книге В. А. Золотарева и И. А. Козлова «Российский военный флот на Черном море и в Восточном Средиземноморье».
В последнем сочинении дан достаточно детальный анализ хода и резуль-татов боя, но и там воспроизведены лишь основные тактические выкладки М. А. Петрова, хотя некоторые из его критических оценок обновлены
с использованием категориального аппарата современного военно-морского искусства (пример — тезис о «слабой оперативно-тактиче-ской подготовке» командующего флотом).
Обличительный пафос, вообще характерный для советской военно-морской историографии Первой мировой войны, начал уступать место более взвешенным суждениям в 1990-х годах. Первые признаки этой тенденции проявились в многочисленных научных и историко-публи-цистических сочинениях и публикациях, приуроченных к 300-летию Российского флота, с размахом отпразднованному в 1996 году.
Среди значительного массива литературы этих лет специальных иссле-дований борьбы на отечественных морских театрах Первой мировой войны не отмечено, однако разделы, посвященные событиям 1914–1917 годов, включены в «сквозные» исследования трехвековой истории ВМФ.
Эти труды отражали современные достижения военно-исторической науки, однако в отношении проблем применения сил Российского флота
в Первой мировой войне остались в русле историографической традиции, заложенной М. А. Петровым и продолженной Н. Б. Павловичем и его кол-легами. Первой работой, свидетельствующей о новом качестве исследо-ваний нашего сюжета, стала статья В. Ю. Грибовского «Черноморский флот в боях с “Гебеном” (1914–1915 годы)», впоследствии отдельной главой вошедшая в книгу «Российский флот на Черном море».
Автор предпринял попытку не просто реконструировать действия флаг-манов (А. А. Эбергарда, М. П. Саблина), командиров (В. И. Галанина,
К. А. Порембского) и артиллеристов (Д. Б. Колечицкого, А. М. Невинского, В. М. Смирнова), но и выявить мотивы их решений....
Продолжение следует...
© Д. Ю. Козлов
Фрагмент статьи из сборника "Гангут" №94/2016
Ещё больше интересной информации и сами книги у нас в группе https://vk.com/ipkgangut