Стиль и орфография сохранены.
Биографический очерк или этапы моей жизни,
и события в жизни своих родных.
Написал по просьбе моих внучек Лены и Милы.
Учёба. Работа. Ленинград. (1933 – 1939 гг.)
В августе 1933 года в возрасте 14 лет меня увёз в город Ленинград мой двоюродный брат Геннадий Яковлевич Наймарк, который учился там в военно-морском училище Фрунзе. Кстати, закончив это училище, он служил на Черноморском флоте, командовал отрядом торпедных катеров.
В дальнейшем окончил Академию и дослужился до капитана 1 ранга ( в сухопутных войсках это полковник). Жил в Ленинграде, жена Алевтина и сын Юра всех их уже нет. Только здесь в Ленинграде проживали два брата и три сестры моей матери. Вот почему меня увезли в Ленинград. Старшая тетя Дора работала буфетчицей в столовой, дядя Марк юрист в прокуратуре, дядя Роман инструктор Выборгского райкома партии, тётя Женя инженер мясо-молочной промышленности и тетя Рая товаровед. Меня поселили жить на квартире у ещё незамужних теток на улице Ленина (бывшая Широкая). Учиться меня определили в десятую среднюю школу Петроградского района номер 194, школа располагалась на углу улицы Розы Люксембург и проспекта Карла Либкнехта. Меня определили учиться в шестой класс, хотя должен был учиться в седьмом. Почему? Я всё по-белорусски говорил, по-русски очень плохо, поэтому решили всё-таки спешить некуда. И вот я в шестом классе, мне уже четырнадцать лет. Ребята в моём классе были слабаки, я их кидал даже по двое, силы было много, вырос на сале да физически работал. Только лишь один в классе был сильнее меня – Абрек, от него я иногда получал. Лучшими друзьями у меня в классе были Толя Сафронов и татарин Ялышев, Зоя Колобашкина за мной « стреляла» и Нина Бурмистрова в которую я был влюблён. Хорошо в школе были организованы уроки музыки, учительницей была бывшая оперная певица. Здесь я много узнал об оперной музыке, о чём в Белоруссии не слышал. Со школы мы ходили 1 мая и 7 ноября на демонстрации на площадь имени Урицкого (бывшая Дворцовая), видел на трибуне Кирова, которого убили в 1934 году. В общем 2 года учёбы в школе пролетели быстро, многому я научился, во время летних каникул ездил домой. Я в 1935 году поступил учиться в Ленинградский автодорожный техникум, филиал которого находился в Мала Малой Шире, 162 км от Ленинграда, проучился здесь два года. Жили в общежитии: двухэтажное деревянное здание, учебный корпус кирпичный. Учеба шла успешно, преподаватели были хорошие. В комнате проживало 7 человек. Стипендия была небольшая, всего 66 руб. в месяц, приходилось жить впроголодь, если нет помощи. Я на пригородном поезде частенько ездил на выходные к теткам, где отъедался, деньги мне давали. Так что жил сносно. Здесь я начал играть в духовом оркестре. Руководил оркестром рабочий из местного стеклозавода. Сначала я играл на барабане, потом на втором теноре, в дальнейшем начал играть на трубе вторым номером. Время проводили весело, проводились различные увеселительные мероприятия. На первом курсе была практика – это вождение трактора, а после второго курса проходили практику на машинно – дорожной станции в городе Полоцке , Белоруссия. Зимой в 1937 году наш оркестр ездил в Ленинград на Олимпиаду, но призового места не получил. На третьем курсе обучение проходило уже в Ленинграде. Учился в основном хорошо, продолжал играть в духовом оркестре. За то, что мы играли вечера для студентов, директор выдавал бесплатные талоны на обед. Кроме этого нас иногда нанимали играть на похороны. Это был заработок.Так что за два года на Смоленском кладбище похоронили прилично. Однажды был случай, когда подошла процессия на кладбище, пока снимают гроб, оркестр быстро уходит, мы конечно были уже подшофе, и вот барабанщик оступился и вместе с барабаном свалился в могилу…
Мы частенько ездили компанией в Петергоф, мне особенно нравился главный фонтан «Самсон», разрывающий пасть льву, интересен был и каскад фонтанов. Здесь мы фотографировались, плавали в Финском заливе. Вначале залив мелкий, зайдешь на 200 метров, а воды только по пояс. Практика проходила в слесарной мастерской, а преддипломная практика в городе Рыбинске Ярославской области, на заводе строительных машин которые выпускал 5-10 тонные моторные дорожные катки. Как правило практика в основном проходила в цехах: гальваническом, термическом, механическом, сборном. Вся наша группа выезжала за город с ночёвкой, было весело. Город Рыбинск небольшой, главное в нем авиамоторный завод. Кстати этот завод во время Великой Отечественной войны был эвакуирован в город Уфу. В городе Рыбинске и далеко за ним всегда стоял шум моторов, испытываемых на стендах завода. В конце июня 1939 года я защитил диплом и получил звание техника-механика по ремонту и эксплуатации автомобильных дорожных машин. Назначение для работы получил в управление Кяхтинского тракта, который находился в городе Селенгинске Бурятской АССР, в 132 км от столицы республики Улан-Уде. Тракт этот проходил в Монголию. Семь суток поездом ехал из Ленинграда в Улан-Удэ. О работе … Начальник тракта был бурят по фамилии Терыторов. Сначала меня назначили разъездным механиком, а потом дали должность начальника отряда. В отряде были передвижные вагончики на колесах, в которых были спальные места. В них жили заключенные с семьями, у которых заканчивался срок заключения. Были и вольно-наёмные. Из техники были: бульдозеры, моторные катки, автомобили. Была своя кухня. Задача наша: ремонт тракта от Селенгинска до Улан-Удэ. В армию меня начальник тракта не отпускал, заявляя, что я работаю инженером ( им дана льгота). Но я здесь в этой дикости оставаться жить не хотел и надоедал военкомату, и, наконец, добился, 10 сентября 1939 года меня призвали в Красную Армию. И вот с города Селенгинска нас, призывников на барже по реке Селенге, которая впадает в озеро Байкал, в течение 2 суток тянули до города Улан-Удэ, где погрузили в товарные оборудованные вагоны и повезли на Дальний Восток.
Срочная служба в армии (1939 – 1941 гг.)
Прибыл я в город Ворошилов-Уссурийский (теперь он Уссурийск) в конце сентября 1939 года в 14 Отдельный учебный автомобильный батальон, 1 Краснознамённой Армии Дальневосточного фронта. Зачислили меня курсантом в учебную роту по подготовке младших командиров. Командиром батальона был майор Согрин, комиссаром Елистратов. Командиром в роте был капитан Раков.
Прошли мы карантин, отстрелялись и 7 ноября 1939 года я принял Военную Присягу на верность Родине и Народу Советскому. Вот теперь я стал настоящим солдатом. Жили мы в двухэтажной кирпичной казарме ещё царских времён. Располагались в Западном городке. Были ещё Южный и Северный городки. В нашем городке располагались, кроме нашего автопарка, танковая бригада, артиллерийский полк, рота охраны штаба, топографический отряд, ансамбль песни и пляски армии, военная санчасть, магазины военторга. В нашей столовой питались ансамбль и топографы. В столовую и обратно нас вели строем. А когда наркомом обороны стал Тимошенко, то еще, прежде чем попасть в столовую, надо было преодолеть спортивные снаряды. Дисциплина была очень строгая, не только рукоприкладство, но даже словесное оскорбление солдата сурово наказывалось. Всё держалось на авторитете младших командиров. Призыв в армию в 1939 году был значительный по образованию, ибо призвали со средним и высшим образованием, даже имевших льготы. Командир роты сделал меня писарем роты. Шефами над нашим автобатом был комбинат военторга армии. В 1940 году я решил организовать художественную самодеятельность. Кинув клич об этом, только в нашей роте объявились 6 музыкантов, да из других рот 5 человек. Итого 11 человек: 3 баяниста, остальные на струнных (гитара, мандолина, балалайка) и 1 пианист. Нашлись и ребята с хорошими голосами: Гайворонский, Гончаренко, двое Бондаренко, Карпенко и другие. Кстати Гончаренко со временем забрали в Ансамбль Армии. Кроме этого девушки от шефов, их оказалось 14 человек. Заводилой среди них была Шура Менжулина (старшая сестра моей будущей жены, вашей бабушки Клавы). Она тоже начала работать на пошивочном комбинате и носила ещё пионерский галстук, ей был ещё 16-й годок. На помощь мне из ансамбля пришёл работник, разбил певцов на два голоса, организационно помог советом. Начали репетировать, давать концерты в батальоне солдатам, нашим шефам. На концертах всегда бывал отец Шуры и Клавы, мой будущий тесть Филипп Кононович Менжулин. Он был главным закройщиком в пошивочном комбинате, большой мастер. Жена его Матрёна Игнатьевна была домохозяйкой. Оба были казачьего рода. Кроме Шуры и Клавы у них были еще дети: Тамара, Зина и Володя. Наш коллектив художественной самодеятельности выступал на Олимпиаде Дальневосточного фронта и занял третье место. Наконец в октябре 1940 года состоялся выпуск, и мне присвоили звание отделенный командир (два треугольника на каждый петлице) и назначили в наш клуб, где я продолжал заниматься художественной самодеятельностью и ведал библиотекой. Начальником клуба был Миша Везденев, тоже младший командир. Здесь мне было довольно привольно. В мае месяце 1941 года я сдал экзамен и готовился осенью к увольнению.
Анис Моисеевич ГАЛИЦКИЙ
Продолжение следует...
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!