Готовились к венчанию. Вспомнили: при обряжении красавицы невесты полагается петь подблюдные песни. Накануне полезла в интернет. И сразу бросилось в глаза: все эти песни беспросветны и тягучи. Как будто девицу не замуж выдают, а заранее оплакивают перед похоронами. И это вместо того, чтобы прыгать от радости!
Понятно: красивый обычай, неприлично, если невеста открыто проявляет радость.
Во-первых, не девчонка уже, чтобы скакать, а взрослая, готовая к самостоятельной жизни девушка. Во-вторых, люди подумают, что в родной семье ей горько жилось, а ведь её там холили и лелеяли как лазоревый цветок. В-третьих, опять же люди сделают вывод, что засиделась в девках, никто на неё не смотрит, еле замуж выпихнули, она и радёхонька и т. д.
Сегодня слёзы перед свадьбой — это дань памяти, своего рода «Не плачь, Алиса«: прощание с безмятежной жизнью под крылышком у мамы и папы, с символом детства и юности — розовой мягкой игрушкой, с которой засыпала в обнимку (хотя никто не запрещает забрать его в семейную спальню и водрузить на подушку мужа).
Не то было во времена наших прапрабабушек и дедушек, когда нередко выдавали насильно за немилого, постылого, старого, вдовца.
На Фейсбуке одноклассница-краевед поделилась постом «Термины родства на Руси». Читаю:
« - Мы подбираемся к главной семейной оппозиции: свекровь-невестка. Судя по нашим пословицам и поговоркам, невестке не позавидуешь. Она ещё и на порог не ступила, а родственники мужа уже сокрушаются и друг на друга страх нагоняют.
Свёкор: Нам медведицу ведут,
Свекровь: Людоедицу ведут,
Деверья: Нам неткаху ведут,
Золовки: Нам непряху ведут.
Те еще ожидания!
Золовок людская молва тоже не жалует: »Змеиные головки, колотовки«.
»Суп кипящий несёт — на голову прольёт«, — это тоже про »злую золовушку«...
Невестка тоже в долгу не остаётся: »Свёкор драчлив, свекровь ворчлива, деверь журит, золовка мутит. Свекровь – гроза, выест глаза«. («О ТЕРМИНАХ РОДСТВА НА РУСИ»).
***
Вот те на. Это что, тяжёлый крестьянский быт наложил отпечаток на семейные отношения?
И бывают же совпадения. Недавно раскрываю Бунина, «Деревню », разговор братьев:
«Да-а, хороши, нечего сказать. Историю почитаешь: волосы дыбом станут: брат на брата, сват на свата, сын на отца... А песни?
«Свекор сидит на палате, ровно кобель на канате». Свекровь «лютая« «сидит на печи, ровно сука на цепи». Сыну «свекор-батюшка вялит жану больней бить, шкуру до пят спустить », а невестушка этому самому батюшке «полы мыла — во щи вылила, порог скребла — пирог спекла». К муженьку же обращается:
«Встань, постылый, пробудися,
Вот тебе помои — умойся,
Вот тебе онучи — утрися,
Вот тебе обрывок — удавися». Можно ли выдумать грязнее и похабнее «
Жуть! Готовые монологи для американских фильмов ужасов.
***
Кстати, про Америку. Ведь и там (как и во всём мире) парней и девушек часто выдавали замуж и женили насильно. Но нет в их фольклоре свадебно-похоронных заунывных криков и стонов. Зато есть забавный обычай бросания невестиного букета в толпу девушек. Кто схватит — та следующая замуж выйдет. Судя по образующейся, весело визжащей свалке в борьбе за букет — претенденток, завидующих невесте и желающих распрощаться с девичеством, очень много.
При том, что наверняка девушке тоже нелегко приходилось в чужой семье. А может, причина в том, что у них не свивался тугой змеиный родственный клубок? »Двум медведицам в берлоге не ужиться, двум бабам на кухне не примириться«. Там парень женился, когда твёрдо стоял на ногах и был в состоянии завести свой дом, ферму, обеспечивать семью. Там дом не напоминал безразмерный, резиновый терем-теремок.
Феодальный, крепостнический, общинный обычай не делиться и жить одним домом »в кучке» себя не оправдал. Помните умильные мечты Толстого о муравейниках, ульях, их дружном коллективном укладе?
А притчи, которые нам читали в школе? Про веник, который не сломать, а растащишь на прутики - легко сломить по одному? Но не всегда правы притчи, не стоит сравнивать живых людей с прутиками и вениками, с пчёлами и муравьями. Насекомые живут инстинктами, а люди — мыслями и чувствами. Сколько сломанных судеб из-за того веника... Отсюда едкая пословица о родне: «Чем дальше — тем роднее».
Почему-то только у нас принято гнобить самых близких и пресмыкаться перед чужими. Не только в семье, но и на государственном уровне. Вспомните преклонение царей, начиная с Петра, перед всем европейским, перед французским языком (дворяне), перед немецкой дисциплиной (Павел).
Не жалели русских мужиков, забривали в солдаты, чтобы завоёвывать басурманские земли — а дома (читаем современников, того же Толстого, Бунина) — нищета, безграмотность, бесправие, землянки, голод, грязь, рои мух, облепляющих лица... Ну и что вы хотели — здравствуй, Октябрьская революция.
...Конец Великой Отечественной войны. Дома падающие от голода бабы пахали на падающих от голода коровах, брошенные без присмотра младенцы иссыхали без молока. Ничего, бабы опять нарожают. А в это время советские солдаты отстраивали Европу, восстанавливали экономику. Разливали суп немецким фройлян, чешским и польским пани. Сейчас те пани плюют на памятники »оккупантов«. И где те ГДР, Чехия, Польша?
Хрущёвское, брежневское время. Вместо того, чтобы вкладываться в родную страну — поднимали страны третьего мира. А эта охота за джинсами и жвачками? Это вылизывание »заграничных иностранцев«, а для соотечественника в гостинице — презрение и »мест нет«. Ну и — здравствуй, Горбачёв и перестройка.
А нынче — это щедрое царское, широким жестом прощение миллиардных долгов налево и направо — а из несчастной русской бабушки последнюю копейку вытрясут и в могилу сведут, если задолжала за электричество.
Откуда это пренебрежение к своему народу — вот он, корень-то, торчит из народных песен, где злоба против самой близкой родни так и клокочет. Менталитет такой?
***
Во всём мире семейные отношения очень сложны. И скандалы, и разводы, и смертоубийства, от которых стынет в жилах кровь. Но за бугром , видимо, принято не выносить сор из избы. По крайней мере, не кладут на музыку и народных песен на эту тему не сочиняют.
Да что далеко ходить. Фильм »Родные« (могу ошибиться в названии). Там муж в ярости признаётся жене, как ненавидит её. И, почти доведя до самоубийства (та вскрывает вены), ужасается. Ошибку исправляет так, как понимают современные простые мужики: ведёт её в караоке и посвящает песню в своём исполнении: »Я люблю тебя до слёз«. Пьяный расплывающийся голос, фальшиво взятые ноты, чужая песня, чужие слова, хрипящий микрофон, чужие равнодушные пьяные лица вокруг — но видно, что любит ведь, поёт от души, страстно. Хотя до этого так же страстно и искренно кричал ей в лицо: Тварь!» И жена сквозь кабацкую дымку сморит, впившись влюблёнными глазами. Простила.
***
Каждая страна проходила через сложные периоды. Но нигде больше вы не встретите таких мрачных, чёрных красок, как в русской литературе.
Возьмите произведения О. Генри . Великая депрессия, разорение, люди кончают с собой, травясь газом, бросаясь из окон небоскрёбов. Есть случаи голодной смерти. Но как светлы и легки, и незлобивы рассказы классика, с какой симпатией он пишет и о миллионерах, и о голодающих продавщицах, даже о мошенниках и бродягах... И венец самоутверждения, гимн любви - «Дары волхвов».
А Джек Лондон ? Золотая лихорадка — явно не обошлось без обмана, убийств и ограблений, и люди вели себя далеко не ангелами — однако благодаря писателю золотоискатели остались в памяти предков мужественными, сильными, легендарными героями. О белых он пишет с восхищением, об индейцах и жителях тихоокеанских островов — свысока, с насмешкой. Вот у кого поучиться идеализации действительности.
Будь это русские писатели — о, как бы они проклинали, секли сами себя, выставляли соотечественников в самом неприглядном свете, копались, вытаскивали на всеобщее обозрение самую грязь, вопили: «Нет нам прощения, окаянным!»
Откуда такой мазохизм?!
***
Какая-то в народе патологическая, самозабвенная готовность взять на себя все грехи мира, самоедство.
Наша серьёзная литература всегда полна надрыва, буйной тоски, тёмных мыслей, философии, достоевщины. Это так свойственно русскому человеку: вцепиться в косматую голову, посыпать её пеплом, закачаться в буйной тоске, разодрать на груди рубаху, разуться босым — и сладко каяться, каяться. И взять на себя роль богоносного народа-страдальца, искупителя, поставить себе это покаяние в исключительные заслуги. Да чтобы в всё непременно напоказ: театральное на миру и смерть и красна.
«Что делать! Что делать! - воскликнула она, вдруг вскочив с места, и глаза ее засверкали. - Встань! Поди сейчас, сию же минуту, стань на перекрестке, поклонись, поцелуй сначала землю, которую ты осквернил, а потом поклонись всему свету, на все четыре стороны, и скажи всем, вслух: "Я убил!" Тогда бог опять тебе жизни пошлет. Пойдешь? Пойдешь? - спрашивала она его, вся дрожа, точно в припадке, схватив его за обе руки, крепко стиснув их в своих руках и смотря на него огневым взглядом.
Он изумился и был даже поражен ее внезапным восторгом.
- Это ты про каторгу, что ли, Соня? Донести, что ль, на себя надо? - спросил он мрачно.
- Страдание принять и искупить себя им, вот что надо ».
А вот Толстой , пьеса »Коготок увяз«:
»Анисья. Батюшки родимые! Да что ж он разутый!
Никита. Батюшка! ты здесь? Гляди на меня. Мир православный, вы все здесь, и я здесь! Вот он я! (Падает на колени). Мир православный! Виноват я, каяться хочу... Первое дело: Маринка, гляди сюда. (Кланяется ей в ноги.) Виноват я перед тобой, обещал тебя замуж взять, соблазнил тебя. Тебя обманул, кинул, прости меня Христа ради! (Опять кланяется в ноги.)... Акулина, к тебе речь теперь. Слушайте, мир православный! Окаянный я. Акулина! виноват я перед тобой. Твой отец не своею смертью помер. Ядом отравили его.
Аким. Тут, тае, божье дело идет... кается человек, значит... Дай божье дело отойдет.
Никита. Еще, Акулина, перед тобою грех мой великий: соблазнил я тебя, прости Христа ради! (Кланяется ей в ноги.)
Аким (в восторге). Говори, дитятко, все говори, легче будет. Кайся богу, не бойся людей. Бог-то, бог-то! Он во!..
Никита. Отравил я отца, погубил я, пес, и дочь. Моя над ней власть была, погубил ее и ребеночка... На погребице доской ребеночка её задушил. Сидел на нем... душил... а в нем косточки хрустели. (Плачет.) И закопал в землю. Я сделал, один я!.. Не боюсь я теперь никого. Прости меня, мир православный! (Кланяется в землю.)
Аким (в восторге). Бог простит, дитятко родимое. (Обнимает его.) Себя не пожалел, он тебя пожалеет. Бог-то, бог-то! Он во!..
Откуда эта манера восторженного, даже истерического, кликушеского самоуничижения?
***
Мы не объявляли своих женщин ведьмами, не придумывали для них садистских пыток и не жгли на кострах. Мы не вырезали индейские племена, не убивали об угол вигвамов индейских младенцев. Мы не угнетали и не линчевали негров. Мы не травили евреев в газовых камерах.. Мы, наконец, не распинали Христа.
Так откуда?!