Отвечает Екатерина Гудкова, филолог, автор портала «Культура.РФ».
При жизни Ивана IV прозвище Грозный принадлежало его деду — Ивану III. У этих двух правителей было много общего: оба Иваны Васильевичи, оба присоединили к Московскому государству новые территории и оба реформировали систему государственного управления.
При Иване IV Казанское и Астраханское ханства окончательно вошли в состав России, и началось присоединение Сибирского ханства. Иван III, великий князь Московский, первым принял титул «князя всея Руси» и «самодержца». А Иван IV первым венчался на царство и официально стал царем всея Руси. Иван III издал общерусский свод законов — Судебник, а Иван IV составил новый Судебник и учредил сословно-представительный орган — Земский собор.
Сам факт перехода прозвища от деда к внуку говорит о том, что народ видел в Иване IV продолжателя дела Ивана III. Но значило слово «грозный» в то время совсем не то, что в наши дни
Установлено, что в приложении к царю эпитет «грозный» не имел отрицательного оттенка. Он связан не с идеей тирании, а с идеей величия. «Достоин царю грозну быти», — говорится в «Валаамской беседе» (памятник публицистики середины XVI века. — Прим. ред.), и эти слова нельзя толковать как призыв править круто и безжалостно. <…> Дело в контексте: эпитет «грозный» и существительное «гроза» появляются там, где речь идет о порядке в государстве, об обязанности монарха «исправляти и здержати» города и веси, «уставити» определенные правила поведения в монастырях и в миру.
Александр Панченко, Борис Успенский. «Иван Грозный и Петр Великий: концепции первого монарха», 1983
Во времена язычества гроза олицетворяла верховное божество. В XVI веке этот образ уже был тесно связан с православным «гневом Божиим» — не жесткостью, но справедливостью и неотвратимостью наказания.
Ивана IV начали звать «грозным» или «прегрозным» в народных песнях, самые ранние из которых датированы 2-й половиной XVI — началом XVII века. Так сам народ распространял этот эпитет, который позднее превратился в прозвище. Как и в публицистике, в фольклоре слово «грозный» встречалось там, где речь шла о справедливом царе, вершителе правосудия. Например, «грозный царь Иван Васильевич» освободил от наказания невинно осужденного:
Случилося тут ехати
Самому царю православному,
Грозному царю Ивану Васильевичу.
Как возговорит царь Иван сударь Васильевич:
«Ох вы гой еси, бурмистры-целовальнички!
За что вы пытаете доброго молодца
Нагого, босого и разутого,
Поставя его на бел горюч камень?»
Другая известная песня была посвящена тому, как один из сыновей царя задумал извести своего брата, — Иван IV описан так, как принято его представлять в наше время:
Тут стемнел царь, как темна ночь,
Зревел царь, как лев да зверь:
«Сказывай, собака, про измену великую!»
Согласно одной из версий, прозвище Грозный стало трактоваться как свидетельство «лютости» и «бесчеловечности» под влиянием иностранцев, которые побывали в правление Ивана IV в Москве. Видимо, то, что московиты воспринимали как высшую справедливость, европейцам представлялось неоправданной жестокостью. При переводе на европейские языки прозвище Грозный полностью потеряло связь с грозой и гневом Господним и приобрело смысл «страшный», «ужасный»: Iwan der Schreckliche по-немецки, Ivan the Terrible по-английски, Ivan il Terribile по-итальянски, Ivan le Terrible по-французски.
Известно, что в 1581 г. Стефан Баторий прислал государю «великой России» (то есть самому Ивану IV. — Прим. ред.) книги о жестокости Ивана Грозного — видимо, сочинения А. Гваньини, Г. Штадена, А. Шлихтинга, И. Таубе и Э. Крузе, памфлеты времени польского бескоролевья 1570-х гг., или германские «летучие листки». Стало быть, прозвище, которое с течением времени оказалось символом целой эпохи русской истории, возникло в иностранной литературе. Из произведений зарубежных авторов его мог заимствовать создатель первого научного труда о прошлом Российского государства.
Яков Солодкин «Когда и почему стали называть Грозным первого московского царя»
Николай Карамзин, издавший в 1818 году первые восемь томов «Истории государства Российского», писал: «Добрая слава Иоаннова пережила его худую славу в народной памяти: стенания умолкли, жертвы истлели, и старые предания затмились новейшими… …а народ в течение веков видел Казань, Астрахань, Сибирь как живые монументы Царя-Завоевателя... отвергнул или забыл название Мучителя, данное ему современниками, и по темным слухам о жестокости Иоанновой доныне именует его только Грозным...» Такое толкование прозвища — «по темным слухам о жестокости» — и легло в основу его современного понимания.