Сидим, сторожим горшок. Я хотел посмотреть, что там. Хозяйка же в духовку, когда готовит, заглядывает, и в кастрюлю под крышку. От этого еда становится только лучше. Я тихонько подошёл к горшку, уже поднял лапу, чтобы разгрести немножко земли, как из-за горшка выходит Гомункул.
Пришлось сделать вид, будто я дирижирую «Лючию де Ламмемур», как в «Пятом элементе» — так ему и сказал. Гомункул не поверил, но когда приводишь факты, названия какие-нибудь, цифры, собеседники обычно смягчаются. Так и он, насупился, а потом переспросил: «кого-кого?» Как, говорю, разве ты не смотрел «Пятый элемент? Там голубая осьминожиха пела арию из этой оперы. А потом из неё элементы достали».
Гомункул, как слышит слово «элементы», сам не свой становится. Оказалось, тема «земля-воздух-вода-огонь» ему хорошо знакома. Это алхимические штучки. От горшка отходить далеко не хочется, приходится слушать этого малохольного «о великом искусстве алхимии».
Пойдём, поедим, говорю, угощаю. Он согласился. Я пошёл, но не слышу его шагов за спиной. Едва успел перехватить его у горшка, уже когтистую лапу над землёй занёс. «Что, говорю, дирижируешь «Лючию де Ламмемур»»?
И тут мы вдвоём кинулись раскапывать. Горшок, естественно, на пол, земля по всему полу. Но нужно же просеять, просмотреть каждый комочек. Когда хозяйка пришла, не стала слушать про золото, Лючию де Ламмемур. Сначала загнала меня тапком на вешалку, потом собрала осколки, землю и выбросила в ведро.
Гомункул сказал, что надо и там проверить. Я и без него знаю. Когда мы дрались с Гомункулом в ведре из-за фольги от шоколадки, хозяйка вошла на кухню. Зажгла свет. Пообещала меня лишить естества, Гомункула отдать в зооуголок, а ведро с золотом вынесла на улицу. Я говорю Гомункулу, не горюй, это была всего лишь фольга. Он заладил: а вдруг золото.
Мне понятны его сомнения. Но тут он стал спрашивать про естество и зооуголок. Лучше бы мы сомневались в фольге. Мы пропустили самое главное: хозяйка видела гомункула и даже говорила о нём.