Лев Борисович мог спокойно встать со стула, и прекратить безумие, которое происходило в квартире. Но он остался сидеть и наблюдать за дальнейшими действиями сумасшедшей женщины. Все это напоминало страшный дурной сон, что должен вот-вот закончится. Где-то в глубине души он чувствовал, что сегодня произойдет нечто важное.
Соседка отодвинула табурет подальше от кладовки и осторожно присела, поглядывая на мужчину. Открыв книгу, она задумчиво начала перелистывать страницы.
- Меня ваши фокусы не напугали. Уж не знаю, как вы это устроили, но должного эффекта не случилось, увы.
- Зинаида Николаевна, у меня скованны руки и ноги... Я по всем законам физики не смог бы что-то сделать. Вы не думаете, что это потустороннее...
- Нет.
- Очень странно, учитывая то, что вы собираетесь прибегнуть к потусторонним силам?
Женщина поджала губы, не отрывая глаз от книги. Кажется, она нашла что-то.
- Лев Борисович, мне глубоко жаль, что вы попали в такую неприятную ситуацию, но это мой шанс. И я не могу отказаться от него, мне бы этого не простила дочь. Я должна все исправить.
- Неужели вы задумали вернуться в прошлое?
- Вы прекрасно знаете, что я собираюсь сделать. Не надо над мною шутить. Это, как минимум, не вежливо.
- А опаивать меня всякой дрянью вежливо?
Зинаида Николаевна махнула рукой, продолжая читать книгу. Мужчина, представив себе картину со стороны, горько усмехнулся. Если бы кто-то увидел их, то возможно сделал бы неправильные выводы. Скованный в наручники из магазина для взрослых, мужчина спокойно наблюдал за женщиной, которая читала книгу рецептов, сидя напротив него на стареньком табурете. Это были не те рецепты, что можно было приготовить. Хотя с какой стороны посмотреть. Лев Борисович зацепился за книгу взглядом и ему внезапно пришла мысль, которую он решил озвучить.
- Помните то письмо, что обнаружилось в этой книге, вы его еще прочитали, пока я отходил.
- Помню.
- Моя жена в последних строках писала, что-то про то, что если я у нее что-либо возьму это будет иметь последствия. И стащив эту книгу у нее, я, кажется, получил какое-то проклятие. Но почему это случилось лишь после того, как я нашел книгу?
- Это случилось после того, как вы ее открыли. Обычная активация. Порой недостаточно взять в руки, чтобы получить негативный заряд. Нужно его активировать. Например, откусить угощение или надеть на себя какую-нибудь вещь. В вашем случае открыть книгу. Это просто.
- Но вы украли у меня эту книгу. Значит теперь все перешло к вам?
Женщина устало вздохнула, немного помолчав она будто решала, что ответить соседу.
- Судя по всему вы взяли у нее что-то еще.
- Но что?
- Вам виднее, - пожала плечами Зинаида Николаевна, и добавила, - Пожалуйста, не отвлекайте меня.
- Помните, я говорил, что развелся с женой из-за ее подлого поступка?
- И?
- Вам разве не интересно?
- Вы все равно не расскажите мне этого.
- Отчего же, раз вы решили принести меня в жертву, то я могу поделиться с вами своими переживаниями. Сидя здесь, я сделал кое-какие выводы, и я хочу, чтобы вы послушали мою историю. Мне, кажется она чем-то похожа с вашей.
Зинаида Николаевна загнула страницу в книге и закрыв ее положила к себе на колени.
- У вас на все пятнадцать минут. После вашего рассказа, я буду вынуждена приступить к ритуалу, - совершенно серьезно говорила женщина, - ждать больше нельзя.
- Хорошо, - согласился мужчина.
- Так почему вы решили развестись с женой?
- Она поступила со мной подло. Моя мать была замечательной женщиной, но очень прямолинейной. Когда я познакомил ее с Энни, она сходу сказала, что девушка мне не пара. Я плохо понимал свою мать тогда. Мне казалось, что она зря прикапывается к Энни. Например, моя жена не готовила еду, это часто служило поводом для упреков со стороны моей матери. В один прекрасный день Энни поставила мне одно условие: я продолжаю с ней жить в том случае, если прекращаю любое общение с матерью.
- Вы из-за этого развелись?
- Нет, я выбрал Энни. Я не общался с матерью и сейчас очень жалею о своем выборе. Когда мы нашли щенков, а позже Энни их начала пристраивать, у нее остался один больной кабель, но никто не брался ему проводить операцию. Энни, зная, что моя мать ветеринар обратилась к ней за помощью, когда больше идти было некуда. И мама помогла. Она простила и меня и жену мою, за то, что мы перестали общаться и оставили ее одну. Она даже не упрекнула меня, когда я позвонил ей, чтобы попросить помощи. В ее голосе не было обиды и злости. Хочу напомнить вам Зина, - оставив формальности, продолжал говорить мужчина, - что она была прямолинейна.
- Что вы хотите этим сказать?
- Я думал, что после того, как мама нам помогла, Энни не будет столь категорична. Но нет. Жена была против моего общения с матерью, - Лев Борисович тяжело вздохнул, - я работал в тот день, когда к нам домой позвонила мамина подруга. Она сообщила о том, что мама находится в тяжелом состоянии и просила передать мне, чтобы я немедленно приехал. Мать хотела меня видеть. Энни ничего мне об этом не сказала. Второй раз, когда позвонила мамина подруга, она сообщила о том, что мамы больше нет.
Возникла пауза, которая, как показалось Зинаиде Николаевне, тянулась достаточно долго.
- Сразу после похорон я подал заявление на развод. Я не хотел иметь ничего общего с этой женщиной. Она не дала мне проститься с матерью. Я в какой-то момент я остался один. Я ненавидел свою жену за ее подлость. Каждый день просыпаясь, я так сильно злился на Энни, что буквально захлебывался в собственной агрессии. Меня так сильно это ранило, что я начал сходить с ума. По началу это вовсе не заметно, для тебя самого. Я начал ненавидеть всех людей. Они ходили по улице и улыбались, у них все было хорошо. Влюбленные гуляли и не видели никого, кроме друг друга. Кто-то шел из магазина закупившись продуктами. Кто-то, проведя день в заботах, закончивши работать, шел домой, предвкушая отдых. Кто-то планировал, как проведет отпуск. У меня разрывалась душа, а им было хорошо. Я их ненавидел за то, что у них продолжается жизнь. Мне, казалось, если я остановлюсь посередине улице и закричу что хватит сил, меня никто не услышит. В день похорон моей матери, хоронили не ее, а меня. Я не ценил ее, но винил во всем жену. Если бы она тогда не была так категорична, возможно все сложилось бы иначе, но я был слеп. Так я тогда думал. А еще я терпеть не мог новый год. Это адский праздник, который я проводил в одиночестве, когда вокруг все закупались подарками и весело проводили время в семейном кругу. Я обратился к психологу и это меня спасло.
- Я ненавижу психологов.
- У меня нет друзей, я не стал дружелюбным. Мне тяжело сближаться с людьми. Я избегаю конфликтов. И знаете, что я хочу вам сказать? Рассказав все это, я понял одну важную вещь. Я больше не виню Энни. Я прощаю ее. Она не виновата, что стала такой. Если бы вы знали ее жизнь, возможно, вы смогли бы ее понять. А я не смог. Я просто принимал все, как должное. Я мог общаться с матерью, и никакая жена бы мне не помешала в этом, если бы я сам этого хотел. Все решения мы принимаем сами. Изменяя, убивая, крадя. Только мы. Это наша ответственность. Я не мог взять на себя эту ответственность, когда умерла мама. А теперь поговорим о вас, а точнее о том, почему вы не можете простить себя, почему вы повесили на себя чужую ответственность, - Лев Борисович встал со стула и подойдя к женщине, положил руку ей на плечо.
Зинаида Николаевна заметно побледнела и чуть не выронила книгу от неожиданности. Она закрыла лицо руками и прикусила губу. Ее тело дернулось и набрав полные легкие, она прикусила собственный кулак, чтобы заглушить крик, который хотел вырваться из легких.
- Я мог уйти отсюда в любую минуту. Я мог вызвать полицию, но не стал. Когда-то давно я совершил ошибку, когда жена рассказывала мне о своих переживаниях. Я поступил не хуже ее родителей, что оставили ее одну в ужасный период ее жизни. Я проигнорировал ее чувства, тогда. И делал это, каждый день, что жил с ней. Сегодня я задумываюсь о том, что не она была тем чудовищем, которым все время представлялась мне, а просто я хотел видеть ее таковой.
____________________________________________________________________________________
"Счастливая квартира №12" Глава 16.