Многие видели картину «Княжна Тараканова», написанную Константином Флавицким. Так кто же эта красивая чувственная девушка, изображённая на ней? И какая предыстория у героини этого полотна?
18 столетие называют «веком перелома эпох»: на смену старым ценностям и традициям приходят новые. Неспроста это время породило огромное количество самозванцев, мошенников и аферистов. Такая ситуация была распространена по всему миру, и Россия в этом плане не стала исключением, к тому же молодая империя ещё не совсем прочно стояла на ногах. Пётр задал импульс к преобразованиям, но не довёл их до конца: дворцовые перевороты и частая, порой неожиданная, смена власти только показывали непрочность созданной структуры.
Одной из самых загадочных фигур 18 века историки называют княжну Тараканову. По крайней мере, именно под этим именем она вошла в русскую историю. Ее биография еще при жизни обросла невероятными домыслами и слухами. Эта особа объявила себя внебрачной дочерью российской императрицы Елизаветы Петровны и ее фаворита графа Алексея Разумовского. Долгие годы ходили упорные слухи, связали ли себя узами брака императрица и ее фаворит. Разрешить этот вопрос не удалось, даже если бракосочетание и имело место быть, его тайну супруги унесли с собой в могилу. Появлялись догадки о якобы существовавших у них детей, так что вопрос появления на политической арене кого-то из них или того, кто сможет выдать себя за такого, был был временным.
Происхождение «княжны Таракановой» до настоящего момента достоверно неизвестно. Полагается, что она и сама о нём не знала. Возможно, что родилась она между 1745 и 1753 годами, данные о том, где она родилась и кто были её родители, отсутствуют. Вероятно, происходила из знатного рода, иначе не имела бы такого образования и манер.
Судя по сохранившимся описаниям, «княжна» была худощавой, стройной и темноволосой, видом своим напоминала итальянку. Отличаясь редкой красотой (которую не портило даже небольшое косоглазие) и умом, а также тягой к неумеренной роскоши, авантюристка всегда имела немало поклонников, средствами которых пользовалась, доводя их до разорения, а то и тюрьмы.
Она знала несколько языков, живо интересовалась искусством, прекрасно разбиралась в архитектуре и живописи, рисовала и играла на арфе.
Женщина заявила не только о своей принадлежности к царской династии, но и о притязаниях на российский трон. Она утверждала, что Екатерина II, занявшая тогда престол, сделала это незаконно, буквально отняв его у законной наследницы.
Однако судьба лже-княжны сложилась трагически: российская государыня соперничества не терпела. В то же время происходило крестьянское восстание под предводительством Емельяна Пугачёва, который выдавал себя за спасшегося императора Петра III. «Воевать» на два фронта и затягивать оба конфликта Екатерина не собиралась, это бы негативно повлияло на ее репутацию, так что вопросы с ними стоило завершать решительно.
Впервые будущая самозванка появилась в Киле около 1770 года, откуда перебралась в Берлин и жила там некоторое время под именем фройляйн Франк. Тогда она называла себя дочерью императора Австрии. После неприятной истории, в которую она оказалась вовлечена, но подробности которой неизвестны, девица переехала в Гент, где звалась уже фройляйн Шелль. Здесь она познакомилась с сыном голландского купца по фамилии ван Турс, которого, как и многих других, довела почти до разорения. Преследуемая кредиторами, в 1771 году она перебралась в Лондон вместе со своим возлюбленным, бросившим ради неё законную супругу. Здесь она назвалась госпожой де Тремуйль.
Девушка транжирила деньги богатых мужчин, приковывая к себе пристальное внимание общественности. Позже за дерзкое заявление она была даже арестована австрийской императрицей. Однако вскоре вышла из тюрьмы в Брюсселе, очаровав одного из вельмож, занимавшегося ее делом.
Отсидев в тюрьме в Лондоне, Ван Турс меняет имя на барона Эмбса. В 1772 году он воссоединился с лже-княжной в Париже, где ее уже сопровождал другой поклонник по фамилии Шенк, имевший крайне сомнительную репутацию.
Самозванка была активнейшей участницей светских раутов. Многочисленным новым знакомым она представилась княжной Владимирской, рассказывая удивительную историю своего происхождения.
По ее словам, она происходила из древнего рода владимирских князей. Однако из-за ранней смерти отца и матери была вынуждена скрываться от других претендентов на владение Владимирским и Азовским княжествами. Поэтому и бежала в Персию, где воспитывалась у богатого купца Али. Интересно, что Владимирское княжество не существовало с 14 века, когда слилось с Московским и стало составной частью Российского государства. Видимо, в этом вопросе самозванка была не особо компетентна.
Уже позже разоблачения стали говорить, что она была дочерью трактирщика из Праги или булочника из Нюрнберга, но обе эти версии так же подкреплены фактами, как и та, что она была дочерью российской императрицы.
Положение «княжны» в Париже становилось все более трудным с точки зрения финансов. Авантюристку от незавидной участи спас очередной влиятельный поклонник – Филипп Фердинанд фон Лимбург. Граф влюбился в девушку так сильно, что заточил в тюрьму ее кредитора де Валькура и уладил все финансовые трудности. Она пугала Лимбурга отъездом то в Персию к мнимому дядюшке, то в Россию, вынуждая его на ней жениться. Он сделал ей предложение после получения известия о беременности «княжны». Однако брак так и не был заключен. В качестве причины считаются появившиеся у лже-принцессы в 1774 году мысли о притязаниях на российский престол. Ее легенда стала настолько популярна, что неглупая аферистка поняла - такой шанс нужно стараться ухватить.
Михаил Доманский, новый любовник девушки, убедил возлюбленную изменить легенду, назвавшись не просто «княжной Володимирской», а потерянной дочерью императрицы Елизаветы и ее тайного супруга Алексея Разумовского.
Именем «княжны Таракановой» сама она никогда не пользовалась, его присвоил ей французский дипломат Жан Анри Кастера. В дальнейшем оно было растиражированы художественной литературой, героиней которой женщина стала на долгие годы. Существует две версии происхождения фамилии. Одни исследователи считают, что она произошла от имени слободы, в которой родился граф Алексей Григорьевич – Таракановки. К слову, такого места на самом деле никогда не существовало. По другой версии это искажение фамилии сестры Разумовского в замужестве – Дараган.
Польские эмигранты были намерены сместить с престола Екатерину II, которая вела агрессивную внешнюю политику. Заговорщики знали самое слабое место императрицы – законность ее нахождения у власти: Екатерина стала царицей в результате военного заговора против собственного супруга Петра III. Одним из вариантов, который мог бы им помочь, считался все тот же Пугачев, но тут появилось что-то поближе: внезапно возникшая дочь Елизаветы Петровны вполне могла претендовать на престол. Для аферистки такой исход тоже был выгоден - ей требовались деньги, которые заканчивались, не успевая появиться.
В 1774 году «княжна» познакомилась с Карлом Радзивиллом и начала вести с ним переписку. Вскоре и весь высший свет стал поговаривать о том, что невеста Лимбурга – законная наследница русского престола. По некоторым сведениям, источником для слухов стал именно Радзивилл. Он первый запустил легенду, передаваемую молвой. Зачастую «княжне» даже не нужно было ничего делать: слухи раздались и распространялись сами по себе. Каждый пытался внести свою лепту в такую чудесную историю и якобы вспоминал те или иные, до того скрытые, факты. Вероятно, европейским вельможам желательно было стать причастными и вписать своё имя в историю, а кому-то просто нравилось сплетничать. Сама же она рассказывала о себе урывками, лишь давая намёки (хотя вполне понятные), но сохраняя интригу, чем ещё сильнее подогревала интерес.
По другим данным, биография была придумана самой лже-княжной без участия поляков: она вдохновилась многочисленными историями об авантюристах, безбедно живших под чужими именами. Рядом с самой «княжной» тоже постепенно образовался кружок из таких же самозванцев и аферистов, от которых, наверняка, она набиралась опыта.
Сама Тараканова прикрывалась тем, что только недавно узнала, кто она есть на самом деле. Ее хорошо воспитывали и всегда относились с почтением, но никогда четко не давали понять, откуда она родом и кто ее родители. Отсюда якобы и родились все ее предыдущие имена. Сейчас же, когда все стало явным, она не могла оставлять это в секрете. Ей также, по ее словам, принадлежали несметные сокровища, хранящиеся в Персии, которые следовало бы забрать после возвращения престола.
Теперь девушка утверждала, что была тайно увезена из России, где ее несколько раз пытались убить неизвестные. Якобы воспитывалась изгнанница в Персии, где имеет серьезную поддержку. История «княжны» обрастала все новыми деталями и подробностями. И, конечно, привлекала новых почитателей: Тараканова была весьма очаровательна.
В свою авантюру, ставшую уже слишком серьёзной, женщина попыталась вовлечь и Огинского, однако тот уклонился, пожелав «столько удач, сколько в его жизни несчастий».
В Венеции девушка была тепло встречена и поселилась в доме на территории французского посольства, что означало официальную поддержку Франции. С переездом «княжна» вновь изменила имя, став графиней Пиннеберг. Сделано это было якобы для отвлечения внимания, но все и без того прекрасно понимали, кто перед ними. Да и в личных беседах Тараканова без забывала упомянуть о своём положении и далекоидущих планах.
Она стала подписывать документы именем «Елизавета», что делала даже после ареста, – якобы по наречению покойной матери Елизаветы Петровны. Вместе с Радзивиллом графиня стала дожидаться поддержки из Турции, а затем – отъезда в Стамбул, где уже можно было официально объявить притязания на российский престол. Пока же это были лишь разговоры на званых вечерах, но стоило переходить к действиям.
Тараканова показала Радзивиллу поддельные завещания Петра I и Елизаветы Петровны. Также предоставила достоверную копию завещания Екатерины I. Документы, по некоторым сведениям, были детально воссозданы Доманским. Однако после того, как женщина объявила Пугачева родным братом, а ожидания оппозиционеров на иностранную поддержку не оправдались, отношения между Радзивиллом и «княжной» стали портиться. Вскоре к этому добавились финансовые трудности: за женщиной продолжали всюду следовать кредиторы. Материально помогать, не понимая, к чему приведёт такая поддержка, Радзивилович не решился. Таракановой нужно было искать помощи в другом месте.
Прибыв со своей свитой в Рим, женщина попыталась встретиться с кардиналом Альбани, которого должны были избрать в папы. Основной целью обращения стала рекомендация для получения большого кредита, нужного, чтобы добиться встреч с другими высокопоставленными вельможами.
В какой-то момент Тараканова заявила, что Пугачев - ее родной брат и их действия были направлены на достижение общей цели. Но со временем она все больше отдаляла себя от этого мнимого родства и стала говорить, что он простой казак, которого когда-то ее мать Елизавета взяла на поруки и дала ему хорошее образование. Конечно же, это были просто сказки.
Она рассылала письма во все концы Европы, в которых просила поддержки и утверждала, что в России у нее огромное количество приверженцев. Ей только нужно явиться, дать отмашку - и корона уже у нее в руках. Ответов не было. Весёлую праздную жизнь становилось вести все труднее.
В отчаянии «принцесса» попросила помощи у одного из поклонников, лорда Гамильтона. Ему она написала о «тайне своего происхождения», которое вновь подтвердила копиями завещаний. Предложила будущие привилегии в обмен на большую сумму денег. Однако он переслал письмо графу Алексею Орлову, брату фаворита Екатерины II и одному из тех, кто посадил ее на трон.
Вероятно, с этим письмом Орлов явился к Екатерине II. До той доходили слухи о некой барышне, которая путешествовала по Европе и просила денег, представляясь дочерью Елизаветы Петровны, но императрица и не думала, что за всем этим скрывается желание сместить ее с престола. Екатерина велела Орлову найти самозванку, схватить ее и доставить в Россию вместе с имевшимися у нее документами. Для этого она разрешила применять любые меры, даже при необходимости бомбардировать тот город, где будет скрываться Тараканова.
А она и не скрывалась: все так же появлялась в свете и собирала вокруг себя толпы почитателей. Граф Орлов часто стал бывать во дворце, в котором остановилась «княжна». Они познакомились и стали проявлять взаимное внимание друг к другу. Орлов всем своим видом показывал, насколько серьезно относится ко всем ее словам и выказывал уважение. Тараканова как-то сказала ему, что намеревается опубликовать имеющиеся у нее бумаги в европейских изданиях, чтобы все узнали, что истинная российская государыня вынуждена жить поддельной жизнью.
Вскоре между графом и самозванкой начался роман: по слухам, Алексей Григорьевич влюбился в «княжну» так сильно, что даже предложил руку и сердце. Девушка отвечала взаимностью, но сплетничали, что она хотела получить от богатого графа деньги на продолжение своей авантюры. Кто из них испытывал настоящие чувства, а кто лишь играл - не известно, скорее всего, каждый стремился достигнуть собственной выгоды.
Орлов поклялся возвести ее на русский престол. Говорят, они даже тайно обвенчались на одном из его кораблей, чтобы подтвердить свои намерения. Но семейного счастья не последовало.
Наблюдая с палубы за демонстрацией военных маневров кораблей, «княжна» не сразу заметила подошедшего к ней капитана Литвинова, объявившего об аресте. Вскоре судно снялось с якоря и отправилось в Кронштадт. «Княжна» писала возлюбленному письма, в которых молила о спасении. Однако граф не ответил ни на одно из них. Во время этого нелегкого путешествия у девушки случались нервные припадки и обмороки, а однажды она даже попыталась выброситься за борт.
По прибытию в Россию Тараканова была заключена в Петропавловской крепости. Дело самозванки вел князь Александр Голицын. Несмотря на то, что императрица отсутствовала в Петербурге, она составила список вопросов, на которые хотела получить ответы прежде всего.
Екатерина знала о связях авантюристки с польскими конфедератами и главной ее задачей было выяснить происхождение женщины. Допрос заключенной велся на французском языке и был довольно жестоким, так что здоровье лже-княжны стремительно ухудшалось. Условия содержания в подвальной камере, где постоянно находилось двое солдат, тоже оставляли желать лучшего. Тараканову ограничивали в пище, одежде и прочих повседневных вещах. Помимо физического воздействия применялось и моральное, чтобы сломить волю преступницы и выведать как можно больше информации. Из-за этого время от времени случались приступы истерики.
Девушка отрицала, что называлась дочерью императрицы, утверждая, что в этом ее пытались убедить поляки. Также заявила, что непричастна к написанию письма графу Орлову и манифеста «Обращение к русскому флоту». По словам Таракановой, документы передали ей анонимно с просьбой переслать их адресату.
Кроме того, она так и не выдала тайны происхождения: клялась, что не помнит ни своих родителей, ни родственников. Следствие зашло в тупик. Выяснить главное, кто же стоял за всем этим спектаклем, никак не удавалось. Не могла же женщина в одиночку провернуть такую аферу?
И даже во время разговора со священнослужителем, самозванка не раскаялась во лжи и не совершила ни одного признания. Некоторые источники указывают на то, что заключенная была беременна от графа Орлова, однако родила ли она ребенка в камере, неизвестно. По одной из версий, именно тяжёлые роды стали причиной ее скорой смерти. Если брать эти данные как истинные, но предполагаемым ребёнком Таракановой и Орлова считался Александр Чесменский, ставший в дальнейшем офицером и умершим в молодом возрасте.
Тараканова продолжала писать письма даже из заключения, в том числе она обращалась к императрице, вымаливая прощения и обещая до конца дней прожить в монастыре, если ей разрешат покинуть стены Петропавловской крепости. Она также умоляла о личной встрече, где рассказала бы все, что знала. Хотя вряд ли она смогла бы предоставить какую-то новую информацию помимо той, что уже выдала. Екатерина оставляла эти письма неотвеченными. Другой адресат посланий Таракановой, князь Голицын, как говорили, хватался за голову каждый раз, когда получал новое письмо.
Официально же княжна Тараканова умерла после двухдневной агонии 4 декабря 1775 года от чахотки и была тайно похоронена во дворе Петропавловской крепости. Граф Орлов, которому разрешили вернуться в Россию, вскоре после смерти самозванки навсегда покинул Петербург, вышел в отставку и поселился в своем московском дворце.
Появившаяся уже гораздо позднее легенда гласит, что Тараканова погибла во время наводнения в 1777 году. Именно этот слух вдохновил художника Флавицкого на написание той самой известной картины. По другой версии, Тараканова и Екатерина смогли как-то придти к согласию, и узницу тайно вывезли из Петропавловской крепости и отвезли в Ивановский монастырь, где она безмолвно прожила до конца своих дней. Считается, что ею была некая Досифея, постриженная в 1785 году нестарая женщина, сохранившая остатки былой красоты, но при этом худая и сильно измученная.
Арестованные спутники самозванки, в том числе и поляки-конфедераты – Доманский и Чарномский – в январе 1776 года были отпущены на свободу. Их наградили деньгами, а затем тайно вывезли за границу. В Россию им было запрещено возвращаться под страхом смерти.
Версий о том, кем она могла быть, ходила масса, но ни одна не имела под собой веских оснований. Анализируя бумаги из архива «княжны», можно прийти к выводу, что она не была знакома со славянскими языками. Рассказы же о своём происхождении она постоянно меняла, очевидно, в соответствии со своим очередным «имиджем», и, вероятно, в реальности сама не знала о нём.
В дальнейшем появилась ещё одна легенда. Говорили, что настоящая дочь Елизаветы Петровны и Разумовского действительно живёт где-то в Европе, но не хочет о себе заявлять и остаётся неизвестной. А княжна Тараканова - лишь самозванка, в нужное время отвлекшая на себя лишнее внимание.