Уважаемые читатели. В этой статье, помимо своих мыслей о Петербурге петровских времён, я опираюсь на данные Игнатовой Елены Алексеевны в книжке, «Записки о Петербурге» и писателе Кутзее Джоне Максвеле, «Осень в Петербурге». Я далеко не во всём согласен с авторами, на которых ссылаюсь, и скорее верю в то, что наш город уже существовал до описываемых здесь событий и его то ли отмыли, то ли откопали, то ли откопали и отмыли одновременно. Но истина, как водится, посредине. Не могли же откопать всё, что-то ведь и строили!)) Надеюсь будет не скучно. Желаю вам приятного времяпрепровождения.
Строительство Санкт-Петербурга с нуля, его заселение и придание ему статуса столицы огромной империи, проект мирового масштаба, и на мой взгляд, непостижимый для начала XVIII века. И тем не менее это факт, ведь мы живём в этом городе. Предлагаю рассмотреть это событие, не беря во внимание, кто строил этот город (Пётр или лже-Пётр), его строил Человек. Условимся называть его Пётр Первый. В любом из вариантов этот человек был незаурядной личностью. Я опущу предисторию с соколом (орлом, в других источниках) и строительство Петропавловской крепости. Об этом я подробно рассказывал раньше. Ссылка на статью >>> "Санкт-Петербург. До своего рождения."
Прошло пять лет.
Петр I строил город и был готов оборонять его. Император Карл XII, узнав о строительстве Петербурга, высокомерно заметил: «Пусть царь занимается пустой работой строить города, а мы оставим себе славу брать оные».
В 1708 году армия под предводительством генерала Либекера в последний раз попыталась вернуть Швеции господство на берегах Невы, но русские войска под командованием генерал-адмирала Ф. М. Апраксина разбили ее и тем положили конец этим устремлениям.
Со шведами было покончено навсегда. Пора было переходить к повседневной, послевоенной, мирной городской жизни. И Пётр Алексеевич принялся неустанно «насаждать» её, где это возможно и невозможно ежедневно и с азартом.
Одним из первых, градообразующих сооружений (как и Петропавловская крепость), стало Адмиралтейство.
Оно занимало обширную территорию, застроенную эллингами, амбарами, мастерскими. Окруженное с трех сторон укреплениями — валом с пятью бастионами и рвом с водой, — Адмиралтейство оставалось открытым со стороны Невы для спуска кораблей. Верфь строили как крепость, она имела стратегическое значение.
К двадцатым годам облик Адмиралтейства изменился. Через ров перебросили мосты, деревянные строения заменили более прочными мазанковыми, над башней у южных ворот голландский мастер Яков ван Болес построил шпиль, обшитый железом, увенчав его яблоком, короной и корабликом. Этот символ Адмиралтейства — кораблик на шпиле — был скопирован и при более поздней перестройке главного здания Адмиралтейства в начале XIX века; позже он станет эмблемой города. Первым генерал-губернатором назначен ближайший сподвижник и друг царя А. Д. Меншиков.
Между тем по многочисленным указам Петра началось переселение жителей из внутренних областей страны в заложенный(?) на Неве город. Из Москвы в Санкт-Петербург переселили несколько семей дворян и богатых купцов с требованием, чтобы они выстроили себе в отведенных царем местах новые дома. А крестьян и ремесленников сюда переводили постоянно и в большом количестве.
Раньше других в новом городе был застроен соседствующий с Заячьим островом (на котором стоит крепость) - Березовый остров. Здесь появились первые улицы. Их названия говорят о том, кто там жил: Большая и Малая Дворянская, Пушкарская, Зелейная1, Монетная, Ружейная, Посадская ... На Большой Дворянской строили дома вельможи — от губернатора Меншикова до канцлера Шафирова.
На другой стороне Невы вокруг Адмиралтейства располагались слободы его служащих, состоявшие из деревянных и мазанковых домов, вытянутых в линии параллельно зданию Адмиралтейства. Эти улицы назывались Офицерскими, Морскими. Ближе к Адмиралтейству стояли дома людей побогаче. Им для застройки отводили участки шириной в двадцать пять и длиной в сорок метров. Дальше, за речкой Мьей (ныне река Мойка), жили солдаты, матросы, мастеровые люди, переведенные на жительство в Петербург.
Каждый, будь то богатый помещик, боярин или бедный крестьянин, переселение в Петербург принимал как величайшее несчастье . Причин для этого было немало, основные из них — природные условия
и наводнения.
Через полстолетия петербургский журналист В. Зотов будет с горьким юмором описывать родной климат:
«С первыми числами июня оканчивается царство густой грязи и начинается царство жидкой. Календарь показывает наступление лета — предосторожность похвальная, без которой это было бы трудно заметить, и петербуржец, то промокая от дождя, то просыхая от холодного ветра, выставляет двойные рамы и, обвязывая простуженную щеку, говорит: „Пора на дачу“. И те, кто выезжал на дачу, и те, кто оставался в городе, все одинаково чихали. "Только одни называли это инфлуэнцией и аккуратно выполняли все предписания домашнего доктора, а другие объясняли все волей Божьей и пользовались нашептанной водицей, помогавшей не хуже хваленых докторских пилюль».
Воспетые Пушкиным белые ночи, с «прозрачным сумраком, блеском безлунным» , прекрасны, но их немного в году — да и переселенцам эти ночи с их полярной красотой должны были казаться непривычными и пугающими. По первости всё здесь казалось чужим, все не похожее на привычную русскую жизнь.
Центральным местом Петербурга становится Троицкая площадь, расположенная напротив парадного входа в крепость. Сегодня она не воспринимается как главная, а в 1710 году, на месте, где сегодня стоит часовня, возвели деревянную церковь Св. Троицы, поставленную Петром I в память о походе на Выборг.
Возле церкви находился первый в городе питейный дом! Неподалеку был и двухэтажный Гостиный двор, выстроенный в форме прямоугольника. По царскому указу торговлю вести разрешалось только в Гостином дворе, а товары купцы хранили в казематах крепости. Также на площади находились Оружейный двор и первая в Петербурге типография.
Питейный дом возле церкви назывался пышно — «Царская торжественная Аустерия ». Содержал ее приехавший из Гамбурга Ян Фельтен . В гостеприимной Аустерии собирались офицеры, иностранцы, служившие в Петербурге. Это был своего рода клуб, который охотно посещали царь и придворные. Петр присвоил Фельтену звание «кухмистера его величества» , потому что нередко там обедал, платя за обед по серебряному рублю! Жена Фельтена была известна в городе как сваха, ее стараниями многие молодые люди, посещавшие Аустерию, обзавелись семьями.
Возле Троицкой площади находилась и торговая гавань. В первые годы жизни Петербурга на площади происходили торжественные церемонии, праздники, маскарады, здесь казнили важнейших преступников.
Кроме русских переселенцев значительную часть населения Петербурга составляли иностранцы. По указам Петра российские дипломаты в Европе приглашали и нанимали на службу мастеров различных профессий, архитекторов, художников, военных. Положение иностранцев, приехавших в Россию, коренным образом отличалось от положения русских всех сословий — «исконных рабов» царя. Они получали хорошее жалованье, многие привилегии, пользовались царским покровительством.
Иван Готлибович Георги - доктор медицины, профессор минералогии Российской Императорской Академии Наук, этнограф, путешественник, писал в мемуарах:
«изо всех иностранных здесь жительствующих народов немцы суть многочисленнейшие... Преимущества, дарованные Петром Великим и наследниками его всем иностранцам, привлекали их в Санкт-Петербург; ибо всякий, кроме беспрепятственного исправления богослужения по собственному его закону веры, пользуется свободою своим искусством, ремеслом, художеством или иным честным образом приобретать себе стяжания и потом имеет право с имением возвращаться куда ему угодно».
В 1708 году в Петербург из Москвы переехала семья царя, в 1712 году — двор.
С 1712 года новый город фактически стал резиденцией царя и столицей России. Но странное дело: при невероятном количестве петровских указов не было указа о перенесении столицы. Для «разжалования» Москвы царь имел личные причины: с нею, хранительницей старого уклада, у него были давние счеты. В Москве ему пришлось бороться за власть со старшей сестрой Софьей; там в детстве и юности он пережил ужас боярских и народных смут, в которых погибли его родственники, - такое не забывалось!
Конец первой части.
