Мне нехорошо. Я чувствую, что стены сужаются, проходы стали коридорами без выхода и конечной точки, пол тонет. На спинках кроватей сидят непонятые и смеются, на столах пляшут убитые и мычат, а в ванной переплетаются меж собой руки и длинные, вязкие, как тесто, руки. Мать говорит, я сошёл с ума, но школа не начинала со мной общаться, поэтому она в очередной раз ведёт меня к дяде.
- Теперь что ты видишь?
- Цветок.
Он пожимает плечами и вздохнув, провожает нас.
Дверь закрылась и мы снова одни, непонятые. Мне надоело это и я смотрю на мать. Она встречает мой равнодушный взгляд своим ужаснувшимся лицом. Словно, я монстр. Не её сын. В глазах читалось "Как ты можешь быть таким спокойным, зная, что с тобой что-то не так?"
И я знал, что именно. Я всё знал, этот момент пересечения наших линий, он выдал мои мысли по поводу многого, показал истинную атмосферу между нами, но неужели наши пути...
Разные?
Мама вернулась:
- Пойдём, сынок, нужно тебя покормить.
И я думал, что мне с собой хорошо, ничего эти приходы не сделают с ним. С нами всё хорошо.
Я просыпаюсь от чего-то страшного. Вокруг всё ненастоящее, паника трясёт мою голову, мне холодно, лоб потный и в зеркале я совсем другой. Постарел?
Мне нехорошо, хороших нет нигде, чёрт же смотрит на мои потуги, так подавись ими же.
У матери было много плоских кружочков, некоторые она прятала, но теперь её поведение давало понять, что они дороже золота.
Однако, они такие вкусные. Очень вкусные. Я издал несколько странных звуков, похожих на писк и злобное хихиканье.
Похоже, она просыпается...
Протирает глаза. Что будет, если она узнает? В любом случае плохо.
На тумбочке рядом с её кроватью стояли часы и я не стал медлить. Они падают ей на голову несколько раз, комната окропляется красными каплями. Тело не дёргается, значит, пора поспать, но не мне. Голову мучают боли, руки дрожат, получается, я смогу себя вылечить.
Они растворяются внутри меня, прижимаются к стенкам. Мы растворяемся в грёзах, предаемся вечности, касаемся рукой бесконечности. Но кто-то перекрыл нам дорогу туда и растворил нас в темнейшей тьме.
И я выздоровею, только не здесь, тут слишком холодно и темно. Я не могу нащупать стены.
И... пол?