Продолжение. Начало смотрите здесь
Смерть матери 25 января 1694 года окончательно развязала руки Петру: теперь некому было сдерживать и стеснять его волю. Три дня спустя состоялось назначение князя Ю.Ф. Ромодановского главным адмиралом будущего «флота», Бутурлина – вице-адмиралом, а Гордона – шаутбейнахтом (контр-адмиралом. 29 января в Архангельск отправили иноземных мастеров строить новый корабль небольших размеров, торопя Федора Матвеевича Апраксина скорее заготавливать всё необходимое для строительства.
Первоначально поездку на белое море предполагалось осуществить в непосредственно в 1694 году, но возникли организационные сложности. День выезда окончательно был определен в конце февраля и царь с жаром отдался задуманному предприятию: точил корабельные блоки, заготавливал порох, самопалы, ружья. В Архангельск отправлялись из Москвы 24 пушки, выписывали из-за границы порох. Лефорт постоянно торопил Витзена с постройкой заказанного судна.
Были минуты, когда Петр мечтал даже об организации экспедиции для поиска морского пути в Китай и Индию по Северному Ледовитому океану и участии в ней. Но больше всего планировали повеселиться в предстоящую поездку. Не даром Лефорт писал своим родственникам в Женеву, что во время путешествия 1964 года планируется позабавиться больше прошлогоднего, а Гордон, также сопровождающий Петра в это путешествие, подыскивал для нового судна капитана – не сурового «морского волка», а человека, понимающего толк в выпивке и развлечениях.
Отправление в «дальний Городской поход» состоялось 30 апреля 1694 г. Накануне у Лефорта пировали Двор и чуть не все участники поездки. Народу собралось больше двухсот человек, не считая нижних чинов, которых обносили чаркой вина. Траур по цариц Наталье еще носили: танцевать, поэтому, не танцевали, но духовые инструменты и пальба из пушек были допущены. Свита государя состояла из 100 человек, и под нее понадобилось до 500 подвод. Кром Лефорта, Гордона, князя Б. А. Голицына и других, с царем ехали и члены его дружины: будущий князь Ижорский, А. Меншиков, спальник Федор Плещеев и Гуммерт (тот, что в 1700 году изменит под Нарвой). Царская кухня (путный ключник, чарошник, стряпчий и 11 подключников) была одета в немецкое платье и, конечно, не одна она. На этот раз царь ехал не сержантом, а принял звание шкипера. В походе 1694 г. участвовала и существовавшая, может быть, еще с прошлого лета, если не с более ранней поры, особая «рота корабельных матросов», под своим особым корабельным знаменем.
К 6 мая все чины экспедиции съехались в Вологду и 8-го двинулись далее водным путем, большим караваном из 22 стругов и досчаников, под главным начальством «адмирала» князя Ромодановского, который руководил движением флотилии посредством установленных сигналов. Плаванье прошло совершенно благополучно. После короткой остановки в Устюге (12-13 мая) царь, не заходя в Холмогоры, приплыл (18 мая) в Архангельск и занял прежнее помещение на Моисеевом острове. Заложенный в прошлом году 24-пушечный фрегат «Апостол Павел» уже ждал государя. и 20 мая его спустили на воду, с обычными в этих случаях салютами и возлияниями. Вместе с яхтой «Святой Петр» у Петра было теперь два корабля; не доставало лишь главного - того, что сооружали в Голландии. Впрочем «Апостолу Павлу» понадобилось еще не мало времени на окончательную отделку и на рейд его смогли вывести его только 28 июня, активную же службу начал он нести лишь с 11 июля.
Не тратя времени на ожидания, Петр спешил в Соловки. 30 мая, после напутственного молебна, где царь басом подпевал певчим, «Святой Петр» вышел в море. К вечеру 1 июня, за Унской губой, в 120 верстах от Архангельска, разразилась сильная буря, и судно едва не пошло ко дну. Положение было весьма критическое: архиепископ Афанасий, сопровождавший царя, уже причастил его. Петр, однако, не потерял присутствия духа. Рука об руку с опытным лоцманом Антипом Тимофеевым (Пановым) он управлял он рулем и отдавал команды. С трудом удалось яхте укрыться в Унской бухте, пройдя в нее между двумя рядами подводных камней, и пристать к Пертоминскому монастырю (2 июня). На память своего избавления Петр собственноручно срубил и обтесал деревянный крест, полторы сажени высотой, сам снес его на место своей высадки на берег и водрузил в землю, вырезав на нем надпись на голландском языке: «Dat kruys, m aken kaptein Piter, van. a Cht. 1694».
Из-за бури невольное пребывание в гостях у Пертоминских монахов затянулись на несколько дней. Впоследствии хозяева были щедро одарены Петром. Только 6 июня можно было выехать в Соловецкий монастырь. В обители Зосимы и Савватия царь провел трое суток в беседах с настоятелем монастыря, архимандритом Фирсом, и так же, как в Пертоминском, запросто трапезуя с братией за общим столом. 13 июня Петр вернулся обратно из своей поездки. В Архангельске его встретили песнопением: «Слава Тебе, Господи!» тем более радостным, что там все время находились в тревоге: во всех церквях, включая и протестантскую, усердно молились о спасении царя.
Лефорт не ошибся, предупреждая, что поездка на Белое море предпринята «ради удовольствия». Пиры следовали у царя за пирами. То он гостит на борту английского корабля, при чем хозяева не щадят при угощении «ни пороха ни ликеров», то на именинах Т. Н. Стрешнева, или на большом празднике у воеводы Апраксина, Б. А. Голицына, Гордона и других, то забавляется игрою в кегли. Пьют, как и всегда, не в меру. Царь откровенно сознавался, что именно жертвоприношениями в честь Бахуса главным образом объясняется краткость его писем, ибо бог вина «своими листьями заслоняет очи хотящим пространно писать».
Было бы, однако, несправедливо подчеркивать веселую сторону пребывания Петра в Архангельске и забывать о другой. Пировать Петр мог и не выезжая из Москвы. Не даром же здесь, в устье Двины, он целые дни проводит на «Апостоле», подробно знакомясь с корабельной службой, изучая ее практически. Время от времени производились артиллерийские учения, иногда по 100 выстрелов в день. Почти всегда в одежде голландского матроса, Петр любил смешиваться с толпой на бирже или на рынке. На рейде или на верфи перед ним открывалось широкое поле для наблюдения. Технические тонкости кораблестроения и мореходства, в чем позже он был такой знаток, царь, конечно, здесь, в Архангельске, мог изучить гораздо лучше, чем в Москве или Переяславле. Петр хотел все знать и, говорят, однажды на корабле голландского капитана Николая Вильемсона Мута на практике прошел все виды корабельной службы от простого юнги до матроса, подавая капитану, конечно, шутки ради, спички и вино и, уже в серьез, затягивая канаты, отпуская паруса, взбираясь на снасти.
Не одну впрочем технику усваивал в Архангельске царственный шкипер. Новые горизонты родят и новые планы. Если в Москве поговаривали о морской экспедиции в Китай, то теперь мечтают о посылке нескольких галлиотов в Балтийское море с торговыми целями, толкуют о поездке в Казань и Астрахань, намереваются строить новые суда, спустить их на Волгу и завязать торговые сношения с Персией. Забава опять незаметно переходит в серьезное дело.
Нетерпеливо ожидаемый голландский корабль, наконец, пришел 21 июля. Это был 44-пущечный фрегат «Santa Ргоfeetie», прекрасный ходок, с отличным экипажем, которому не жалели жалованья, со всеми удобствами, — настоящее царское судно: спальные каюты с коврами и шелковыми занавесками, потолки, разрисованные птицами и цветами, стены, обшитые золоченой кожей. Корма и нос судна, украшены были живописью. Столовая обиловала сервизом, добрым запасом рейнвейна и французского вина. В довершение всего услужливый Витзен озаботился прислать обезьян и болонок. На мачте этого первого русского военного корабля впервые взвился русский трехцветный флаг (красный, синий, белый), незатейливая комбинация голландского образца (красный, белый, синий), — первый шаг на том пути, на котором у России на море не только появятся свои национальные интересы, но и появится возможность поддерживать и осуществлять их соответственными средствами.
Капитаном «Santa Profeetie» был назначен Лефорт, лейтенантом — князь Б. А. Голицын, а звание шкипера принял сам царь. Опытный моряк Флам (Фламинг), доставивший корабль, остался на нем в качестве штурмана и на деле управлял судном. Через некоторое время явился прекрасный случай серьезно испробовать качества корабля. Подоспела пора купеческим кораблям возвращаться на родину. По примеру прошлого года, Петр решился и их проводить до Океана. Во главе трех русских кораблей, 10 августа царь вышел в море, конвоируя купеческие суда до Святого Носа, крайнего пункта на Белом море (17 августа). Отсюда он повернул назад. Первоначальный план побывать в Океане (еще в мае месяце шел вопрос о снабжении кораблей провиантом на десять недель) и, может быть, даже обогнуть Лапландию вплоть до Колы, — был оставлен.
21 августа русские корабли вернулись в Архангельск, а 26 августа государь уже выезжал обратно в Москву. Перед отъездом он распорядился нагрузить «Апостола Павла» и «Santa Profeetie» товарами и отправить их будущим летом за границу. Это была первая проба самостоятельного ведения дела с иностранными фирмами. В столицу царь вернулся 5 сентября.
Спасибо, что дочитали до конца.
Если Вам понравился материал - обязательно подписывайтесь на наш канал и, пожалуйста, не забудьте поставить ЛАЙК!
Всего Вам доброго!