Самые яркие, самые драматичные, насыщенные выразительными подробностями, самые трэшевые – утренние сны пробуждением. Если накануне долго работал и перегруженное сознание начало давить на подсознанку. Влечения, комплексы и всякий фрейд.
Бывают такие сновидения, что можно самому у себя подворовать – для сценария или для пьесы. Особенно, когда сон с профессиональной тематикой.
Допустим, снится, будто смотрю по-настоящему смешную американскую комедию «Томатный сок». Знаю, что сняты уже «Томатный сок-2» и «Томатный сок-3».
А дальше я будто бы просыпаюсь (любимый приём Бунюэля в «Скромном обаянии буржуазии») и рассказываю, как только что видел во сне по-настоящему смешную американскую комедию «Томатный сок». Собеседник - герой из первой части - жалуется, что он навсегда остался в своём фильме и своём времени, в 1998 году, и никогда не узнает, что случится дальше.
Или снится, что организую покушение на Ивана Грозного, внешне напоминающего молодого дона Корлеоне - Роберта Де Ниро. Грозный убивает одного за другим своих приспешников, и собственноручно, и с помощью своих опричников, точнее, опричниц - в личной охране царя только девственницы. Просыпаюсь за секунду до провала и казни.
А как вам вот такой сон? Участвую в съёмках фильма, нужно пронести бревно, от вокзала до театра. Бревно, к счастью, бутафорское. Главная трудность - изображать напряженную работу, усталость. И читать стихи. Что-то вроде: «Вот ответ, на который нет вопроса. Где найти вопрос без ответа? Будем делать любовь» (похоже, какой-то подстрочный перевод).
Тоже съёмки, фильм уже другой. Сериал, что ли? Женщина бросала в дом бутылку с зажигательной смесью, огонь в доме вспыхнул раньше, чем долетела бутылка, я сказал, что это техническая накладка, брак и услышал в ответ от какого-то седоватого хмыря: «Пожалуйста, с уважением относитесь к работе других, с уважением».
Или сон полностью в стилистике Чиаурели, фильм «Падение Берлина», то есть поздний имперский стиль. Или голливудская «Клеопатра». Монументально, масштабно. На века.
Огромное здание - скрещение ГУМа с Дворцом съездов, переходы, галереи, ярусы.
Ступени, на каждой из которых спокойно разместится сцена академического театра.
Колонны - стволы баобабов. Лепнина тяжёлая, как каинова печать.
Витражи.
Мозаики.
Охранники, администраторши в строгих костюмах, военные и просто люди в форме.
Тысячи людей - кажется, ни один мой сон не был столь многолюден - и все смеются, оживлённо подхватывают друг друга под руку, идут в одном направлении. Чего-то ждут.
Я вхожу в белую беседку. Сажусь в углу. Не понимаю, что я здесь делаю. И тут беседку начинают заполнять генералы и маршалы. Звёзды, звёзды на погонах - распухшие от собственной важности звёзды, петлицы, нашивки, лампасы.
А потом все по команде встают и входит министр обороны. Высоченный, метра под два красавец в чёрной морской форме. Тщательно уложенные чёрные волосы с сединой. Прямой строгий нос. И сам он строгий.
И я понимаю, что сейчас начнётся совещание, на котором мне нельзя присутствовать, иначе услышу такое, что за границу никогда не выпустят.
Именно так и подумал: «За границу никогда не выпустят». И все садятся, министр собирается говорить, а я поднимаюсь и ухожу. И они все, совершенно офигевшие, смотрят, как я пробираюсь сквозь звёзды и лампасы.
А потом меня догоняет какой-то полковник и говорит, что это сущая наглость, министр был фраппирован, и чтобы загладить свою вину, я должен доставить по назначению пакет, который мне передаст тот солдатик. И показывает на него - а солдатик совершенно чмошного вида, явно «дух», неприятно контрастирующий со всем этим старшим командным составом.
Напоследок – сон, который время от времени снится всем людям театра. Мне говорят: «Нужен срочный ввод, запил артист, который играет Лопахина. Учи роль». Но текста ни у кого нет, или просто никто не хочет давать мне текст, догадываюсь по каким-то перемигиваниям актёров, по хитрому или притворно-равнодушному выражению лиц. Наконец какой-то пожилой мужик (амплуа «благородный отец») начинает по памяти читать реплики Лопахина, записать нечем, приходится заучивать налету. Понимаю, что это не Чехов - какие-то слова о торгово-промышленном капитале, но повторяю, повторяю, реплику за репликой.
Проснулся с чувством, что роль провалю, обязательно провалю.