Вот ведь он целую дискуссию развел. Причем Воланд только что прибыл в новый город, где ни разу не бывал. У него были обширные планы – осмотреть и оценить целую эпоху, к тому же, радикально новую. Так зачем же он столько времени потратил на каких-то двоих на бульваре?
А впоследствии ему еще и вынесли голову Берлиоза на подносе на балу.
Между прочим, как бы горько-иронично ни звучало, это была большая честь.
Ведь на том балу были всё больше императоры да люди известные, даже в оркестре вон сидели одни таланты, например Иоганн Штраус.
А тут Берлиоза представили как чуть ли не основного побежденного идеологического соперника.
Можно, конечно, ответить примерно так: Берлиоз и Бездомный обсуждали религию – вот Воланду и стало интересно с ними побеседовать («здесь так хорошо под липами, а я, кстати, никуда и не спешу»).
Но так можно ответить, лишь если говорить о реально происходивших событиях. В случае же книги отвечать надо на вопрос: почему писатель захотел столкнуть героев вместе и заставил их обсуждать тему религии, чтобы Воланду было чем заинтересоваться?
Ведь его герои могли говорить о чем угодно. И князя тьмы тогда их тема не привлекла бы.
Далее. Когда Воланд вдруг начал благодарить Берлиоза за то, что тот рассказал ему о распространении атеизма в России, – это выглядело, как минимум, странно. Мол, ему такие сведения «как путешественнику чрезвычайно интересны». А что, Воланд не мог узнать о таких глобальных вещах другим способом?
О том, чтО это за способы, лучше даже не думать.
Я лишь упомяну мимоходом, что Мастер тоже наверняка не просто так «вдруг» выиграл в лотерею много денег в то время, когда это было практически невозможно…
И ведь дальше глава темных сил действовал уж совсем как ярмарочный фокусник или дешевая гадалка: начал стращать собеседников, гороскоп приплел… Мол, «человек соберется съездить в Кисловодск… неизвестно почему вдруг возьмет – поскользнется и попадет под трамвай».
Не надоело прародителю зла за много тысячелетий (а как знать, может, и за миллиарды лет) с каждым мелким человечком разговаривать и вот так его личной судьбинушкой припугивать? Не легче ли было хотя бы устраивать массовые сеансы ознакомления с душ(онк)ами, как в театре варьете?
Если рассматривать, отталкиваясь от «темной армии», то ее представителям – да, это интересно: испытывать всё новые души год за годом, век за веком.
И не только «мелким бесам». Но и их глава сказал с акцентом Берлиозу и Бездомному: «Имейте в виду, что Иисус существовал». Спрашивается: зачем ему-то надо было убедить в этом людей?
Если «мелким бесам» наподобие Коровьева с Бегемотом весело было устраивать пакости (да одна ситуация с Жоржем Бенгальским, которому oтopвaли гoлoву, чего стоила), то князю тьмы было интереснее общаться более глубоко – вот как в философской (ну, почти) беседе.
Причем, заметим, беседа была не абы с кем, а:
1) с редактором печатного издания – считай, идеологом, человеком, который продвигает конкретные ценности в широкие массы;
2) с поэтом – «рупором эпохи».
Между прочим, некоторые литературоведы считают, что прототипом для редактора и для поэта мог стать Демьян Бедный.
Но, если отталкиваться от цели сюжета, то на самом деле сцена на Патриарших прудах нужна была Булгакову, чтобы выразить в ней во многом свое мнение. Пожалуй, это и было основным.
Так всегда и делают авторы: это не главный герой обращается к другому персонажу, а сам писатель что-то доносит читателям. Даже если авторская оценка вкладывается в уста отрицательного персонажа.
Булгакову через разговор на Патриарших надо было показать:
1) сопоставление книги Мастера о событиях Нового Завета (которую Воланд уже мимолетно цитировал на Патриарших) антирелигиозной поэме Бездомного.
Об этой поэме любители Булгакова почему-то обычно забывают. А ведь спор с начальством у поэта как раз и вышел из-за того, что он написал о Христе, «очертив Его очень черными красками», но «Иисус в его изображении получился ну совершенно как живой»;
2) разные оценки новой жизни – социалистической.
Описывая новую жизнь, писатель очень рисковал сбиться на конфликт с цензурой. Но описать реальные события очень хотелось. Поэтому приходилось делать это завуалированно (для примера читайте статью «"Медведи в икре": реальная вечеринка, которую Булгаков описал как бал в "Мастере и Маргарите"»);
3) каким видел новый строй конкретно глава темных сил.
Булгакова во многом за то и критиковали священники, что описанные им темные силы получились размышляющими, глубокомысленными… такими, от кого не хотелось отвернуться, но над чьими словами хотелось задуматься.
Более того, как глубоко разбиравшийся и частично даже сам «варившийся в масонском бульоне», Булгаков еще и активно тему вольных каменщиков в своем романе продвинул (читайте статью «Масонская символика в романе Булгакова "Мастер и Маргарита"»).
Что ж, пожалуй, замыслы автора удались. Книга вышла многослойной, ее интересно читать много раз, каждый раз находя что-то новое интересное.