Один из центральных проспектов Баку носит имя Бюль-Бюля. А в районе станции метро «Низами» есть улица Мамедова. Разные улицы, с разной архитектурой и историей. Но названы они в честь одного и того же человека – великого ханенде.
22 июня 1897 года в уездном городе Шуше в обычной семье родился мальчик. Отец хотел, чтобы ребенку дали красивое арабское имя Муртуза, которое означает «избранный». Однако маме больше нравилось имя Айдаллых. Родители никак не могли договориться, поэтому каждый называл сына по-своему. С семи лет он участвовал в национальных азербайджанских праздниках, которые невозможно представить без музыки. Ребенок так прекрасно пел и так виртуозно подражал трелям соловья, что соседи, родственники и друзья стали называть его Бюль-Бюль, что в переводе с азербайджанского значит «соловей». Под этим именем певец и вошел в историю мировой культуры.
Искусство быть первым
Бюль-Бюль обладал безусловным вокальным талантом. Но одного только голоса, пусть даже уникального, мало, чтобы стать великим. Бюль-Бюль Мамедов был настоящей личностью, с гигантским диапазоном деятельности. Он был целой эпохой в истории развития профессионального музыкального искусства, став первым в различных направлениях искусства. Именно он – первый вокалист, который со специфического восточного пения перешел на европейскую манеру. Бюль-Бюль первым синтезировал лучшие приемы азербайджанского национального мугамного пения с русской и европейской вокальной школой. Таким образом, он создал в Азербайджане новую вокальную школу, которая затем оказала влияние на развитие певческого искусства в странах Закавказья, Средней Азии, Ближнего и Среднего Востока.
Окончив Азербайджанскую государственную консерваторию по классу вокала, в 1927 году артист в первой советской группе едет на учебу в Италию в знаменитый миланский театр «Ла Скала». В 1933 году он принимает участие в I Всесоюзном конкурсе вокалистов и становится лауреатом. Он был первым музыкантом, составившим учебные пособия по игре на азербайджанских народных инструментах таре, кеманче и балабане. Под Бюль-Бюля были написаны и первые азербайджанские классические оперные произведения: «Шахсенем» Р. Глиэра, «Наргиз» М. Магомаева и другие. Великий Узеир Гаджибеков первую героико-эпическую оперу «Кёроглу» также создал именно для голоса большого мастера.
Благодаря Бюль-Бюлю Мамедову был организован первый в Азербайджане научно-исследовательский центр по собиранию и изучению фольклора. Певец и педагог стал составителем первых сборников народных песен и вокальных сочинений как мировой классики, так и азербайджанских композиторов. Кроме того, Бюль-Бюль – первый профессор-азербайджанец в области вокала.
Консерватория Кавказа
На вопрос, когда он почувствовал себя певцом, Бюль-Бюль неизменно отвечал: «В Шуше даже младенцы плачут в мелодиях мугамата». И действительно, в мире есть несколько городов, где каждый камень, каждая улица, да и вся аура пропитаны музыкой. Например, Вена в Австрии, Неаполь в Италии… В Азербайджане это Шуша. В начале XX века в одной из энциклопедий было отмечено, что этот город «снабжает Закавказье музыкантами и певцами. Шуша – блаженная родина поэзии, музыки и песен; служит консерваторией для всего Кавказа, поставляя ему для каждого сезона и даже месяца новые песни и новые мотивы». Здесь Бюль-Бюль начал петь. И именно здесь в 1961 году, за два месяца до смерти, Бюль-Бюль Мамедов дал один из своих последних концертов.
История в Доме культуры
Бюль-Бюль всегда с удовольствием откликался на предложения выступить с шефским концертом. Однажды его пригласили на небольшую фабрику, коллективу которой должны были вручать Красное знамя. «Мы пришлем за вами машину», – сказали рабочие артисту. «Машину не надо, – вежливо отказался Бюль-Бюль, – нужен только Володя».
Дело в том, что всю жизнь певцу аккомпанировал бакинский пианист Владимир Козлов. Именно о нем говорил Бюль-Бюль. Однако рабочие не стали переспрашивать, кто такой Володя, видимо, решив, что это причуды большого человека. Тем не менее они пригласили пианиста по имени Володя в качестве аккомпаниатора. Но это был не Козлов.
И вот в назначенное время Бюль-Бюль прибыл в Дом культуры, где с удивлением обнаружил, что за роялем сидит незнакомый ему человек. «Кто это?» – поинтересовался певец. «Как вы просили – Володя», – ответили ему. «Это не та Володя», – грустно изрек артист.
«Просто я соловей, а он воробей»
В 1948 году в Бакинском оперном театре, где работал Бюль-Бюль, собрали весь коллектив для обсуждения постановления ЦК ВКП(б) «Об опере Мурадели «Великая дружба». Постановление клеймило формализм в советской музыке. Собрание было чрезвычайно скучным. Профессор Бюль-Бюль сидел в первом ряду и печальными глазами смотрел на сцену. И вдруг один бездарный тенор стал наскакивать на Бюль-Бюля, утверждая, что у того в одной из арий вместо си-бемоля прозвучало чистое си. Зал замер. Сидящий в президиуме представитель ЦК шепотом пытался выяснить у соседа, какая идеологическая разница между си-бемолем и чистым си: «Мы же должны выступать за чистоту звука?»
Председательствующий попросил Бюль-Бюля ответить на критику. Профессор промолчал. Председатель стал настаивать. Тогда Бюль-Бюль указал на горе-тенора и громко сказал: «Да не в си дело. Просто я соловей, а он воробей».