В первой части мы с вами говорили о том, что на Роскосмосе лежит решение двух основных задач. Первая – удовлетворять технические нужды государства в технологиях, связанных с использованием космического пространства. Задача это нелегкая – с одной стороны, есть советский задел, но с другой – от СССР в наследство России досталась очень и очень неэффективная структура предприятий космической отрасли. А тут уже закономерность известная – выгоды преходящи, а издержки со временем растут все больше и больше. Но, худо бедно, Роскосмос с этой проблемой справляется и за это ему нужно сказать спасибо. Подчеркну – это без ерничания и иронии.
Вторая задача связана с поддержанием на должном уровне символического аспекта космической деятельности. От СССР нам в наследство перешла слава космических первопроходцев, на этом во многом стоит наш государственный миф, без него государству плохо. Реноме космического лидера необходимо поддерживать. Причем, в отличие от первой задачи, поддерживать в первую очередь в глазах российского народа.
Задача это, пожалуй, будет посложнее первой. И парадоксальным образом тут Роскосмосу подсуропила экономическая конъюнктура. Ибо когда в стране было плохо все – никто ничего особенного с него не требовал. Все всё понимали – денег нет, система рухнула, отстраивается новая, и то, что даже в таких условиях пытаемся что-то делать – например Ангару, строим МКС, поддерживаем на требуемом уровне пилотируемую космонавтику – было только плюсом.
Однако тяжелые времена прошли. В 21 веке конъюнктура, повторюсь, изменилась, причем изменилась не только в плане экономики, но и во всех остальных сферах жизни. В частности – появился запрос на величие. Особенно заметным он стал после того, как началось «вставание с колен» – в принципе, это была весьма удачная находка властных пиарщиков, задавшая рамки обсуждения ситуации после известной «Мюнхенской речи».
Углубляться в политические дебри мы тут не будем – как я уже говорил, политики на этом канале не будет. А вот в деятельность Роскосмоса она вторглась самым непосредственным образом – необходимо было поддерживать торжественную риторику конкретными делами.
И вот здесь крылась очень серьезная засада. Дело в том, что такого рода риторика подразумевает использование «успехов», «свершений», и, в конечном итоге, «подтверждения первенства». Огромную и в целом успешную работу по поддержанию в относительном порядке текущих космических дел в качестве успеха представить было нельзя. Ну, в самом деле – армия должна побеждать, а если она всего навсего занимается рутинной боевой подготовкой – кому ж это интересно? Нужны броские заголовки, нужно поднимать энтузиазм масс, нужно, в конце концов, подчеркивать превосходство. Ведь мы же первые!
Роскосмос очень и очень старался. Огромным подспорьем тут стали, во-первых, закупки двигателей РД-180 Штатами – нашим основным «символическим» противником; во-вторых, тот факт, что они прекратили программу пилотируемых полетов на Шаттлах. Это было весомое и зримое свидетельство нашего превосходства, к которому можно было апеллировать. О сферах, в которых наши успехи были гораздо скромнее – изучение Солнечной системы, научный космос, дистанционное зондирование земли можно было не говорить вовсе, типа, кому это интересно.
Это, кстати, привело к появлению весьма неприятного феномена, о котором я тоже писал. Пренебрежение - всегда плохо, особенно если стоит на столь шатком фундаменте.
К сожалению, запросы были очень и очень велики – хотелось чего-то супер-пупер, такого, что никто еще не делал. Именно этим, как мне кажется, и объясняется катастрофический провал миссии «Фобос-Грунт» – руководство торопилось, так как кормить людей только обещаниями становилось уже неприлично.
Увы, амбициозная межпланетная миссия потерпела крах и в арсенале Роскосмоса остались, фактически, только обещания будущих достижений. Этот ресурс был использован на сто процентов и даже больше – я уже приводил небольшой обзор на эту тему. Уже больше двадцати лет их набор остается более менее одинаковым – межорбитальный буксир, новый пилотируемый корабль, исследования Луны с полетом на нее космонавтов.
Тут можно включить иронию, вспомнить обещания лунной базы к 2016 году и остальное. Но ерничать не особо хочется. Роскосмос не может не делать таких заявлений. Они должны обещать что-то, что будет лучше, чем у всех, что будет уникальным, до чего всем остальным еще расти и расти.
Как говорил один мой товарищ, у России на самом деле три беды – дураки, дороги и технологии, не имеющие мировых аналогов. Ну, или можно использовать более короткое и емкое слово – понты.
Без них никак и это не вина Роскосмоса, а его беда. А по большому счету – беда всех нас.
Другое дело, что можно было бы иногда фонтан и затыкать – но что ж тут поделаешь. Это мы тут без политики обойтись можем, да и то, как показывает опыт, далеко не все. А на высоких должностях без этого не обойтись.
Правда потом приходится объясняться...
В этой связи очень, кстати, радует, что наша Лунная миссия – дай бог, запустим ее в этом году – в кои-то веки не ставит перед собой каких-то запредельных задач. Просто долететь, просто сесть, просто ничего не сломать по дороге, просто держать устойчивую связь. Это на самом деле очень немало, а самое главное – это фундамент, на котором можно уже что-то строить.