Начало этой истории здесь
Мысли по поводу...
После разговора с учителем Ярков ворочался в постели часов до трех ночи. Легко сказать: "Я должен заболеть, серьезно и неизлечимо." Но как это осуществить на практике? Не говоря уже о том, что дело пахнет нарушением Клятвы Гиппократа, а ее пока никто не отменял.
Сумма, обещанная Степанцовым за "имитацию болезни", покрывала пятилетний фонд заработной платы заведующего хирургическим отделением. Олег долго взвешивал все "за" и "против", мучился угрызениями совести, находил оправдания, вновь ставил их под сомнение - и так без конца.
Утром, совершенно не выспавшийся, он поплелся на работу. Все буквально валилось из рук. Коллеги иронизировали, дескать, вчера заведующий "на грудь" принял, а с ними не поделился...
Артур Маркович, зав. анестезиологической службой, в который раз у него стрелял "полтинник до зарплаты", во время операций все разговоры крутились вокруг баксов, которые получают американские хирурги.
Последней точкой в решении Яркова согласиться на "имитацию" стал звонок главврача, информирующий, что зарплату за сентябрь выдадут скорее всего под Новый год, что им не привыкать к таким задержкам, что деньги на медикаменты урежут чуть ли не в два раза, придется потуже затянуть пояса и так далее, и так далее...
Из телефонной трубки веяло такой безысходностью, что, положив ее, заведующий тут же набрал номер мобильника своего учителя.
План хирурга Яркова состоял из нескольких пунктов. Первое - госпитализировать учителя к себе в отделение, поместив в пятую палату. Степанцов на приеме у хирурга предъявляет жалобы, которые должен выучить наизусть. Свободных мест в отделении полно, так что проблем не возникнет.
Телефон и ноутбук, необходимое для контролирования ситуации, приносить и уносить будет Ленька, - так, чтобы ни одна живая душа не видела. И в первую очередь - жена Марина! Если она пронюхает, что учитель ведет двойную игру, - пиши пропало, плакал докторский гонорар.
Ярков видел - каких усилий стоило учителю произнести последнюю фразу, каково ему было решиться на подобную авантюру. Байрам, похоже, и в самом деле, - гад редкой ядовитости, если Борис Авдеевич - достаточно сильный человек - не нашел другого выхода, как пойти на эксперимент, связанный с риском для здоровья и жизни.
Вторым пунктом плана Яркова стоял выбор диагноза, то есть болезни, которую предстояло смоделировать. Да так, чтобы ни у кого не возникло ни малейшего сомнения в достоверности. И чтобы прогноз был серьезный.
Рак желудка? Рак мочевого пузыря? Рак кишечника?
Когда Олег спросил учителя, какой рак тому легче изобразить, ответ был однозначный: рак желудка. Отец Степанцова когда-то умер от рака желудка, все протекало у учителя на глазах, поэтому имитация должна была получиться «на все сто».
Несколько дней Ярков ломал голову, проигрывая в уме последовательность анализов, рентгенологических и эндоскопических исследований, которым должен будет подвергнуться учитель, чтобы ярлык, приклеенный в конце концов на титульный лист Истории болезни, выглядел бы логическим завершением диагностического процесса, а не домыслами заведующего. Хотя, безусловно, мысль диагностическую придется подгонять в заранее обозначенном направлении.
Злокачественная опухоль должна подтверждаться гистологически;. Без этого диагноз окончательным никогда не станет.
Вводить в курс дела кого-либо из коллег Яркову не хотелось. И не из меркантильных соображений. Люди есть люди. Наверняка "противник" будет зондировать почву, узнавать - что да как - по разным каналам. Знать про авантюру должны только они с учителем. Компромиссы исключались.
Третий пункт, который меньше всего зависел от Яркова, в его плане обозначался как "внешний вид больного". Разумеется, учитель должен прогрессирующе худеть. Аппетит можно заблокировать, имелись в наличии соответствующие лекарства. Затем мягко подключить мочегонные, слабительные - под контролем, конечно. Об осложнениях Ярков не забудет, сведет их риск до минимума.
Все это хорошо выглядело на бумаге. Но как реализовать задуманное втайне от медперсонала? Заведующему предстояло раздвоиться: одна его половина официально лечила бы Степанцова, назначала капельницы, обследования, а другая - тайно - сводила бы на нет все усилия первой. И не переступить бы черту (хотя кто ее проведет в данной ситуации?), после которой наступят необратимые изменения.
Ярков несколько раз перечитал от корки до корки амбулаторную карту учителя. Никаких аллергий, никаких отклонений формулы крови. Все как у всех - редкие простудные заболевания, остеохондроз, умеренные изменения кардиограммы.