Одним из крупнейших боестолкновений Северной войны 1655-1660 годов (не путать с Великой Северной войной 1700-1721) стало сражение под Варшавой, в котором польско-татарское войско три дня кряду билось со шведско-бранденбургской армией.
То, что в политике не бывает постоянных друзей и таких же врагов, подтверждают события середины XVII века в южной Прибалтике, где наметился серьезный конфликт интересов Konungariket Sverige и Rzeczpospolita , в который оказались втянуты и другие государства. Скажем, Бранденбургская марка, правившая которой династия Гогенцоллернов, вообще-то, пребывала в постоянных контрах со Швецией из-за герцогства Пруссия, которым с 1605 года бранденбургские курфюрсты с правили на правах регентов, а с 1618-го – в личной унии. Пруссию скандинавская сверхдержава того времени так и норовила подмять под себя, невзирая на то, что герцогство находилось в вассальной зависимости от Польши. Естественно, полякам такое поведение шведов также отнюдь не импонировало.
На противостоянии двух более могущественных государств и решил сыграть Фридрих Вильгельм I Бранденбургский (известный еще и как Великий курфюрст), в назревавшей драке выступив на стороне «северных львов». Дескать, сначала скинем ненавистного сюзерена, а потом, глядишь, разберемся и с ситуационным союзником. Как результат – 7 января 1656 года в Кёнигсберге был заключен договор, согласно которому, Бранденбург обязывался иметь наготове значительные военные силы, чтобы в любой момент помочь шведскому королю. Отношения Фридриха Вильгельма с Карлом X еще более упрочил Мариенбургский договор, подписанный в июне. Но до того как разрешить шведской армии проход через Пруссию в Великую Польшу, Großer Kurfürst принялся искать новых партнеров, готовых помочь ему в дальнейшей борьбе против Швеции.
Еще в июле 1655 года ему удалось заручиться обещанием Голландии прислать свой могучий флот в случае нападения на бранденбургские или прусские земли. Известно также о попытках Фридриха Вильгельма вступить в союз с русским царем Алексеем Михайловичем (он же Тишайший).
Ну а пока 8 000 бранденбуржцев присоединились к 10 тысячам шведов, высадившихся у Данцига, от которого войско двинулось на юг, к Варшаве. Навстречу союзникам спешил Ян II Казимир, ради такого случая позабывший (на время) о татарских набегах на свои южные владения, а также о помощи крымчаков восставшим запорожцам, и задружившийся с ханом Мехмедом IV Гераем, который послал на помощь 35 тысячам поляков 2 000 своих всадников. В результате кавалерия заметно превалировала над пехотой, насчитывавшей в своих рядах всего около 4 500 человек. Однако (и это неординарный факт) на сей раз и шведско-бранденбургская армия была, по преимуществу, конной - 12 500 кавалеристов и 5 500 пехотинцев. Хотя обычно шведы отдавали предпочтение своей прославленной инфантерии. Двоекратно превосходя противника в живой силе, польско-татарская армия настолько же (даже чуть больше) уступала ему в артиллерии – 18 пушек против 47. И в дальнейшем это сыграло свою роль.
Встреча враждующих сторон состоялась 18 (по старому стилю) июля 1656 года на правом берегу Вислы в нескольких километрах от варшавского предместья Прага. Не откладывая дело в долгий ящик, шведы и бранденбуржцы сразу же нанесли объединенными силами удар во фронт неприятелю. Однако дефицит свободного пространства между лесом и рекой, на котором разворачивалось сражение, не позволил построить атакующие полки так, чтобы достичь максимально эффективной плотности стрелкового огня. К тому же, полякам помогли предусмотрительно оборудованные шанцы, разбившись о которые, союзники отступили.
Сообразив, что в лоб противника не взять, Фридрих Вильгельм утром 19 июля лично отправился на рекогносцировку. Внимание курфюрста привлек холм – не сказать, чтобы очень крутой, но на этой равнинной местности вполне тянувший на господствующую высоту, с которой отлично просматривались польские линии.
- Ausgezeichnet! – воскликнул довольный бранденбуржец. – Прикажите-ка пехоте и драгунам занять dieser wunderbare Berg и вкатите на нее артиллерийскую батарею.
Поляки слишком поздно осознали наметившуюся угрозу, отдав невзрачную горушку без особого сопротивления. А когда поняли, чем это пахнет, и попытались вернуть «wunderbare Berg», были отбиты с большими потерями. Установив пушки, командующий бранденбургским корпусом генерал Отто фон Шпарр принялся интенсивно обстреливать польские шанцы, нанося их защитникам неприемлемый урон.
Ян Казимир гневно требовал у своих военачальников восстановить ситуацию, те сыпали приказами и распоряжениями, но толку от всей этой штабной суеты не было никакого: прочно укрепившиеся как на господствующей высоте, так и по всей своей линии, союзники без особого труда отбивали разрозненные вражеские наскоки. Поляки и татары упрямо атаковали до глубокой ночи, пока, наконец, не выдохлись совершенно. Продолжать удерживать позиции они могли лишь в силу пресловутого численного перевеса.
Едва занялся рассвет 20 июля, как фон Шпарр возобновил губительный обстрел, который продолжался несколько часов. Убедившись, что немногочисленная артиллерия противника приведена к полному молчанию, а шанцы полуразрушены, комкор двинул вперед пикинеров, которые стремительным натиском опрокинули деморализованные польские войска. Окончательно их координация нарушилась, когда бранденбургскую пехоту поддержала кавалерия под командованием Георга фон Дерффлингера.
Этот австрияк по рождению сызмальства служил в вооруженных силах протестантских держав и прошел множество кампаний, сражаясь сначала за Саксонию, а потом за Швецию. Способный и смелый кавалерист обратил на себя внимание Фридриха Вильгельма, который в 1654 году предложил блестящему офицеру в очередной раз сменить службу. Именно фон Дерффлингер провел реформу бранденбургской кавалерии и артиллерии, выведя их на качественно новый уровень. Матерый вояка и отъявленный пьяница, хлеставший шнапс ведрами, был по натуре чрезвычайно независим и не боялся спорить с самым высоким начальством, отстаивая свое мнение. Вдрызг разругавшись с Великим курфюрстом, он на какое-то время покинул его армию. И согласился вернуться на прямо-таки невероятных условиях, в числе которых были, например, такие: никто не должен идти в бой впереди него; ему же после каждого боя поступает оговоренный процент добычи и пленных офицеров (которых потом можно было отпустить за выкуп).
Обрушившись на поляков с правого фланга, мо́лодцы фон Дерффлингера довершили разгром армии Яна Казимира, в лоскуты изрубив дерзнувшее противостоять им шляхетское ополчение. Ошеломленные поляки вперемежку с татарами устремились к единственному мосту через Вислу, пытаясь как можно скорее оказаться на другом берегу. Закономерно у переправы возникла давка, пришлось бросить все пушки. И все равно в итоге мост не выдержал и обрушился – утонула масса народу.
«На Варшавском мосту, который рухнул, были утрачены только пушки, но дух армии был переправлен через Вислу, - пытался хоть как-то оправдать соотечественников отъявленный польский шовинист, писатель Генрик Сенкевич. - Войска клялись всем, что было святого, что под водительством такого полководца, как Ян Казимир, в следующей битве они разобьют и Густава, и курфюрста, всех, кого будет нужно, поскольку предыдущая битва была лишь репетицией, немного неудачной, но сулящей на будущее полную победу».
По различным оценкам, польские потери в трехдневной битве составили от 2 600 до 4 000 человек. Союзники потеряли 1 300, бо́льшую часть которых составили вынесшие на себе главную тяжесть сражения бранденбуржцы. Фон Шпарр прямо на поле боя был пожалован курфюрстом в генерал-фельдцехмейстеры. Какой награды удостоился фон Дерффлингер – не говорится, но в том, что старый рубака и тут поимел немалую выгоду, сомневаться не приходится.
В тот же день победители парадом прошли по улицам Варшавы. Но удержать столь скромными силами такой большой город было немыслимо, и польскую столицу союзники вскоре оставили, перед уходом хорошенько ограбив. Несмотря на это досадное обстоятельство, военный престиж Фридриха Вильгельма I Бранденбургского взлетел до небес. Осенью шведский король отблагодарил самоотверженного союзника, 20 ноября в Лабиау подписав с Великим курфюрстом очередной договор, согласно которому бранденбуржец получал полный суверенитет в Пруссии. Знал бы Карл X , что в это время Фридрих Вильгельм уже вовсю устанавливает контакты с Яном Казимиром! Здраво рассудив, что шведский подарок несколько эфемерен, курфюрст решил получить санкцию на прусский суверенитет еще и от польского короля.
Заветной цели Фридриху Вильгельму удалось, наконец, достичь в сентябре 1657-го, заключив знаменитый Велауский мир, обеспечивший Гогенцоллерну верховную власть над Пруссией. И только когда 6 ноября трактат был ратифицирован в Бромберге, о свершившемся факте узнали шведы.
Что они при этом сказали – история благоразумно умалчивает.