.
.
Про немецкого поэта и писателя Теодора Шторм а (1817 - 1888) можно сказать, что это поэт святой повседневности, как характеризовали его стихи лучшие критики. Хотя, последнее связано с тем, что Теодор Шторм типичный немецкий бюргер , живущий накануне упадка мира, и противостоящий ему . Это не аристократ, каким был например английский Шелли, или Гете , это буржуа, хотя и в консервативном, благородном смысле. Дьердь Лукач интересно писал, что для бюргера характерен примат этики , но не в евангельском ключе, а просто как господство порядка над настроением, прочного над преходящим, спокойного труда над гениальностью. "Живи тем, чем должно жить". Если задать вопрос, воплотима ли автономная этика Канта , можно ответить что она и воплотилась в старых немецких бюргерах уходящего 19 века. Это против них позднее восстал Ницше. Справедливо ли он восставал? Как опять же писал Дьердь Лукач, среди таких провинциальных бюргеров не было людей злых или плохих. Если кто- то из этого сословия нравственно оступался, сила его нравственного существа все равно оказывалась сильнее последствий его поступка .
НА ОКРАИНЕ
.
Теплынь и тишь; Луг словно спит
В лучах полдневного светила,
И отблеск розовый летит
Вокруг надгробий на могилах,
Да разнотравья аромат
Небесный наполняет сад.
Жучки туда-сюда снуют
Сквозь вереск в латах золотистых,
И рой пчелиный тут как тут
На колокольчиках душистых.
Порхают пташки по траве
Под трели певчих в синеве.
На ладан дышит низкий дом,
Весь освещенный солнцем знойным,
Бедняк, заняв дверной проем,
Следит за пчелами спокойно.
Сынок на камушке в углу
Из рога мастерит стрелу.
Часы бьют полдень — небеса
Ответно вздрогнут, им внимая,
Старик сидит, смежив глаза,
Весь в предвкушенье урожая.
И одинокий этот сон
Не потревожит звук времен.
Теодор Шторм (перевод Ирины Назаровой)
БЫЛ ЛИ САМ ТЕОДОР ШТОРМ ЧЕЛОВЕКОМ БЕЗУПРЕЧНЫМ
.
.
Тем более, что нельзя сказать, что и сам Теодор Шторм был человеком этически безупречным, особенно в любовных своих увлечениях. Например, будучи девятнацатилетним студентом, он поэтически увлекся десятилетней Бертой, которой целомудренно посвящал сказки и стихи , однако, когда та достигнув шестнадцатилетия его отвергла, женился на Констанции, с которой уже через год изменил с девятнадцатилетней блондинкой Доротеей. Нужно отдать должное супруга восприняла этот странный брак втроем спокойно, до самого конца своей жизни оставшись поэту верной спутницей и другом, чью смерь Теодор стойко перенес, оставшись на склоне лет, в полном одиночестве. Однако, то дела любовные. В остальном же Теодор ничем не выделялся от своих спокойных и замкнутых соседей, которые были такими же бюргерами, как и он сам. Теодору были чужды очень уж индивидуалистичные мотивы. был по своему жизненному складу стоиком.
НАЧАЛО КОНЦА
.
Это лишь точка, это вовсе не боль,
То смутное чувство едва ощутимо,
Покоя лишает, повсюду с тобой,
И жизнь отнимает так неумолимо.
Желая излить свои чувства друзьям,
Слова не находятся для объясненья,
И ты говоришь: «Это просто пустяк»,
Но чувство тебе не дает отпущенья.
И странным чужим для тебя станет мир,
Потом постепенно надежда растает,
И вдруг, наконец, ты однажды поймешь,
Что смерти стрела твою жизнь настигает.
Теодор Шторм (перевод Ирины Назаровой)
КАКИМИ ЧЕРТАМИ ЗНАЧИМА ЛИРИКА ШТОРМА
.
.
.
Именно эстетику сословия бюргеров, и выразил в своих стихах и новеллах Теодор Шторм , работающий обычным судьей, будучи при этом истинным немецким патриотом, хотя и человеком скромным и тихим. Как и в каждом подлинном бюргере , по замечанию Лукача, суровость в нем соседствовала с нежной сентиментальностью, и в нем была неотличима сила от слабости . Внутренняя стойкость в нем была силой, но поскольку, она ни в чем не выражалась, кроме безучастной покорности установленным порядкам и судьбе, она могла казаться и слабостью. Но и слабость его была силой. Теодор Шторм как классический буржуа, был только ремесленником в искусстве. Труд и этика - главные измерения благородного буржуа. А с другой стороны он наследник немецкого романтизма. Как опять же, тонко заметил Лукач, Шторм не мог создавать романы, потому что ему была чужда стихия противоречий , которые в сущности и составляют диалектическую основу любого романа. По этой же причине он еще лучше себя выразил в стихах, чем даже в новеллах.
ОКТЯБРЬСКАЯ ПЕСНЬ
.
Туманом дышит листопад,
Налей-ка, брат, хмельного,
Давай добавим в серый мир
Оттенки золотого!
И, если мир сойдет с ума,
Кто со Христом, кто нехристь,
Все ж этот мир, прекрасный мир
Навеки с нами вместе
Но, если сердце сдавит боль –
Вино опять поможет,
А настоящие сердца
Ничто убить не сможет!
Кружит в тумане листопад,
Налей-ка, брат, хмельного,
Давай добавим в серый мир
Оттенки золотого!
Снаружи осень, ну и что?!
Ты подожди немножко,
Весна вернется, зацветут
Фиалки под окошком.
Настанут солнечные дни,
Когда ж они промчатся,
Мы наслаждаться, добрый друг,
Вновь будем наслаждаться!
.
ОСЕНЬ
Аисты летели косяками
Через море в царство пирамид,
Ласточки уже простились с нами,
Жаворонка песня не звучит.
С горьким сожалением вздыхая,
Прозелень голубит ветерок,
Лето улетает, улетает,
Сладких дней к концу подходит срок.
Лес туманом северным проглочен,
Он свидетель всех счастливых дней,
В ароматах сумерек и ночи
Исчезает красочность полей.
Но еще раз вспыхнет на прощанье
Солнышко, пробив броню небес,
И лучи воскресшего желанья
Светом озарят и луг, и лес.
Засияют горы и долины,
И душа поверит в благодать:
За зимой мучительной и длинной
Дни весны вернутся к нам опять.
Теодор Шторм, (переводы Ирины Назаровой)
В КАЧЕСТВЕ ЗАВЕРШЕНИЯ ЭТОГО ОЧЕРКА
.
.
Что добавить к сказанному выше? ..На самом деле, и такой большой философ как Мартин Хайдеггер вышел из этого же сословия (отец его был ремесленником и низшим церковнослужителем в костеле св. Мартина, а мать простой крестьянкой) Такими людьми был окружен и Шторм , живя в родном Шлезвиге. Лишь в двадцатом веке, такой тип человека оказался исторически значимым ...Потому что такие люди умели вслушиваться в шорохи леса, или в звук колокола, что бы различить в них, или расслышать голос сокровенного бытия. Возвращаясь же к Теодору Шторм у, это еще 19 век. В сущности это и закат романтизма, и закат строго мира , на смену которому приходил уже новый мир... Этот старый уходящий мир Теодор Шторм и выразил в своих стихах, новеллах, и даже сказках с элегичной музыкальностью, и мелодизмом Природы.
В ЛЕСУ
.
Вот здесь на горном склоне,
Где ветер мирно спит,
Свисают ветви бука,
Под ним дитя сидит.
Сидит в цветах тимьяна,
Струящих аромат,
Лазоревые мошки
Искрятся и жужжат.
И мудрым взглядом смотрит
Дитя в безмолвный лес,
В каштановые кудри
Струится свет небес.
Я тут же догадался
По золотым глазам,
Что королева леса
Мне повстречалась там.
(переводы Ирины Назаровой)
*
P. S.
Интересно и то что , у Теодора Шторма и Ивана Тургенева были самые близкие дружеские отношения, (как известно, некоторое время немецкий писатель даже гостил у Тургенева и Виардо), Тургенев же высоко отзывался о Шторме , считая его очень умным человеком...