Ранее: Вместе и врозь.
На нефтебазу пришла по рекомендации Горкома комсомола, куда я обратилась за помощью в поиске работы. Приняли меня помощником диспетчера, чтобы впоследствии я заменила действующего, которая должна была выехать по месту жительства мужа. Я была прилежной ученицей и быстро освоила все премудрости этой должности. Я была самой молодой и настырной, но отношение ко мне было хорошее.
Директор по-отечески наблюдал за мной, парторг тоже присматривался, чтобы в последующем привлечь меня в члены партии. Главный инженер, что являлся отцом шести детишек пытался ухаживать за мной. Молодые ребята, что работали на территории Нефтебазы тоже ухаживали и присматривались, даже женатые. Но не обижали и рук не протягивали.
Клиенты базы тоже присматривались и ежедневно я получала от кого-нибудь предложение куда-нибудь сходить, но голова от этого не кружилась. Я уже стала привыкать к мужскому вниманию и многие, а практически все не волновали меня. У директора была секретарь-машинистка кореянка и я, время от времени, когда была свободна помогала ей в распечатке документов. Мне нужна была практика в освоении скорости письма на пишущей машинке, а она предоставляла мне такую возможность.
Кроме того, она подсказывала как примерно вести делопроизводство и вообще опекала меня, я иногда приходила к ней за советом по работе. Когда у диспетчера расстроилась свадьба и она осталась работать на прежнем месте, то я оказалась вроде не нужной, но благодаря ей меня оставили в конторе, чтобы я помогала всем в операторской.
Иногда я обедала с нею и она, однажды, накормила меня собачьим мясом, но рассказала об этом не сразу. Я только плечами пожала, когда узнала. После драки кулаками не машут. Обедать с нею продолжала, но когда я увидела, что обижают Юру, братика, дома то стала ходить на обед домой. Неважно было сумею я пообедать в это время или нет, но я шла домой. Дорога туда и обратно и сам обед занимали ровно один час.
Пока Толик еще не работал, то он старался что-то приготовить на обед, у него очень вкусно получались макароны с помидорами. Мы смеялись, что дешево и сердито. Тогда помидоры и макароны копейки стоили, а какими вкусными были. В одну сторону со мной тоже ходили два работника Нефтебазы, один женатый, второй холостой.
Мы ходили домой втроем, и я всегда посередине. Лето, полдень, жара. Иногда соприкасаемся предплечьями и тогда один жалуется, что я колюсь и спрашивает, чем это, а второй жалуется на то, что я током бью и тоже спрашивает, чем. Я не верю, но они действительно отскакивают от меня при соприкосновении.
С ними же, когда нет клиентов, несусь на Шават, что протекает за территорией Нефтебазы, чтобы освежиться. Но через месяц директор просит не делать этого на территории Нефтебазы и не смущать мужчин. Здесь так не принято. Нельзя, так нельзя.
Ухаживания инженера становятся всё настойчивее, они уже ни для кого не секрет. Иногда вызывает меня на работу в мои выходные, я не могу отказаться, начальство требует. Тогда я беру с собой одного самого маленького братика или двоих. Пока я переписываю то, что мне он даёт младший сидит на столе, а второй на стуле у другого стола.
Когда в операторскую заходит инженер, а в конторе больше никого нет, то Юра встаёт со стула и подходит ко мне, а если тот продолжает идти в мою сторону младший подымает такой ор, что он быстро выскакивает за перегородку и оттуда даёт свои указания. Ему не нравится, что я прихожу на такие вызовы с детьми, но я говорю, что в выходные я сижу с ними, а в рабочие дни за ними няня смотрит. Потом перестал вызывать меня на работу в выходные дни.
Он был мужчина обычного роста, еврей, но не в национальности дело, а в том, что я представляла, что у него жена такая миниатюрная евреечка красавица, которая любит его. Но однажды, проезжая в автобусе, я увидела, как одна русская бабища тянет его за руку за собой, чуть не волочит, а он беспрекословно тащится за ней и, даже голову в плечи втянул, отчего казался таким маленьким, невзрачным и замученным мужичонком рядом с ней.
Утром на работе перед началом рабочего дня я рассказываю, как я увидела инженера накануне и всё в лицах и мои впечатления от увиденного. Они все смеются в голос, а потом вдруг замолкают, а я в раж вошла и продолжаю рассказывать. Потом кто-то снова прыскает и показывает на дверь, а там он стоит и оказывается всё слышал. Я поворачиваюсь к нему и спрашиваю, кто его всё-таки волочил вчера через улицу.
Тогда он посмеялся только со всеми, сделал вид, что действительно смешно. А потом к нам с Ташкента ревизор приехал. Русский мужчинка лет шестидесяти, сухонький такой, в очках. Меня к нему приставили, чай готовить, бумаги приносить, относить. Ревизия завершается, а он мне предлагает открытым текстом переспать с ним, а то он «найдет» недостатки в работе Нефтебазы.
В секрете не стала держать, также утром объявила при всех о его предложении и хорошо высмеяла. На второй день его в конторе не было. Негативных последствий его ревизии тоже. Хотя кто-то шипел, что можно было и промолчать. Тогда я поняла, что гласность тоже оружие.
Стали посылать меня в колхозы и совхозы области на сверку документов. Точно уже не помню, как эта сверка проходила, но по области поездила, посмотрела окрестности, даже в Кызылкумы на газораспределительную станцию пришлось однажды заехать по работе. Это далеко за Хивой.
В это время в контору приходит новенькая замужняя женщина бухгалтером, вместо прежней уволившейся, и мы с ней вроде находим общий язык. Она замужем, у ней ребенок. Муж её где-то за Хивой работает. Однажды приходит она и рассказывает, что её муж утром в одних трусах с Хивы пешком пришёл. Всю ночь почти шел. Сама ржет, хоть и знает, что тот пытался ей изменить в эту ночь, но попал в переделку нарвавшись на другого любовника той молодки. Вот за открытость и умение посмеяться над сюрпризами жизни мне она и понравилась. В общении с ней легко было.
Пришло время сбора хлопка, я тоже должна была ехать на хлопок, а у меня нет одежды лишней, обувь только одна, в которой я на работу хожу, платье два, меняю их. На осень одна кофтенка, а обувь еще та же. Отказываюсь ездить и мотив называю не стесняясь, всё как есть.
Только директор Нефтебазы, который принимал меня, на повышение пошел, а новый упертый и ничего слышать не хочет, кадры все передал главному инженеру. Вот он и решил оторваться на мне, его время пришло. В конторе для меня места нет, все на своих местах, на хлопок ездить не хочу, тогда будешь мол королевой бензоколонки. Такой фильм был. Да только реальность совсем другая.
Бензоколонка за городом. Там тоже работала женщина и совсем недолго. Несколько раз к ней прорывались местные мужики с одной целью, она до утра сидела забарикадировавшись. А что там могли со мной сделать, это никому не известно. Секретарь-машинистка, если раньше могла что-то сказать, то сама сейчас была на волоске от увольнения. Новому начальству вроде не ко двору пришлась. Не молодая. Я подала заявление на увольнение.
Потом в Горкоме комсомола говорили, что надо было к ним обратиться, но ведь отношения жалобами и давлением не исправить.
Далее: Не так сильна, как хотела бы быть.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи "История знакомства моих родителей". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.