Эта статья на днях была опубликована в моём профессиональном блоге "ЛингЭксперт" Если кому-то интересно, оригинал здесь. Тема настолько любопытная, что я решила поделиться материалом и здесь.
«Ленинский суд Комсомольска-на-Амуре вынес решение о внесении романа Николая Островского в федеральный перечень экстремистских материалов. Лингвистическая экспертиза выявила в тексте «возбуждение вражды в отношении представителей церкви и участие в незаконных вооруженных формированиях». Иск поступил от местного жителя Виктора Лещинского.
Эксперты обнаружили в тексте многочисленные нарушения действующего законодательства главным героем романа Павлом Корчагиным, а также его окружением. В частности, было выявлено, что «Корчагин в период с 1917 по 1930 гг подсыпал отцу Василию махорку в пасхальное тесто с целью разжечь вражду к представителям православной церкви, участвовал в незаконных вооруженных формированиях — так называемой Красной Армии, активно способствовал насильственному изменению строя и нарушению территориальной целостности Российского государства; вступил в большевистскую партию».
Приведённая выше цитата – это, конечно, пародия. Псевдоновость в лучших традициях сарказма и гротеска я обнаружила на просторах интернета на днях. Но признайтесь честно: разве не похолодело на душе?
***
Сейчас я не работаю с темой экстремизма принципиально, но некоторый опыт в этой сфере имеется.
Больших «экстремистских» статей, связанных с ответственностью за слова, в нашем законодательстве три – статья 280 УК («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности»), статья 280.1 УК («Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации») и статья 282 УК («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»).
По статьям 280 и 280.1 для признания материала экстремистским в нём обязательно должны быть явно выраженные призывы к деятельности, которая по закону определена как экстремистская (свержение политического строя, унижение лиц или групп по расовому, национальному, религиозному, социальному или другим признакам, сепаратизм и прочее).
Под словами «явно выраженные» следует понимать, что:
А) это прямо вербально выраженные призывы. Не намёки, не пожелания, не размышления, а именно конкретные выражения,
Б) используются типичные и понятные носителю русского языка смысловые и синтаксические элементы: слова вроде «давайте », «идите (туда-то делать то-то)», «вперёд!», иные глаголы в повелительном наклонении; предложения с побудительной риторикой.
Ещё раз подчёркиваю: здесь преследуются не идеи, которые кому-то могут не нравиться, а конкретные призывы, то есть речевые действия.
В отношении статьи 282 ситуация иная. Караются действия, так или иначе возбуждающие расовую, национальную или социальную нетерпимость и унижающие личность, скажем так, глобально – не из-за её собственных качеств, а из-за принадлежности к какой-то группе. Такими действиями могут быть и словесные – например, создание «образа врага», когда некая группа лиц (например, религиозная конфессия или целая нация) последовательно описываются сугубо отрицательно и на всех представителей группы априорно возлагается ответственность за деяния отдельных лиц. Все действия членов неугодной автору группы представляются как неприглядные и имеющие нелицеприятный подтекст.
Именно эту ситуацию автор цитируемого текста и пародирует. Мол, Корчагин виноват уж в том, что большевик – со всеми вытекающими.
Да, к сожалению, пародийный текст отразил явные перегибы в нашем законодательстве, с которыми мы живём уже почти два десятка лет. Напомню, что примерно в нынешнем виде статья 280 появилась в Уголовном кодексе в 2002 году (она была и ранее, но с другим названием). Впоследствии статьи 280 и 282 подвергались изменениям: в 2014 году наказания по ним были ужесточены, а в декабре 2018-го статью 282 частично декриминализировали.
Статья 282 неоднократно критиковалась и критикуется – и юристами, и правозащитниками, и экспертами. Например, уважаемый судебный лингвист, сотрудник Института русского языка имени В.В. Виноградова РАН Ирина Левонтина неоднократно в интервью подчёркивала, что считает уголовную ответственность за слова и «мыслепреступления» чрезмерным наказанием. Тем не менее мы имеем то, что имеем.
И об этом пародисты из «Панорамы» в очередной раз напомнили нам сквозь призму сатиры. Интересно, одной ли мне эта сатира кажется пугающе реальной (на фоне относительно недавнего шума вокруг образов полицейских из детского романа «Незнайка на Луне», который тоже подводили под экстремистскую статью )?.. Да не станет пародия об «экстремисте» Корчагине реальностью, друзья!
***
А что вы думаете об этой стороне писательства и читательского опыта - о том, что произведения с острыми сюжетами могут подвести под статью об экстремизме (даже если это классика)? Можно ли, на ваш взгляд, пересматривать значимость и, так сказать, юридический статус текстов из прошлых эпох?
Ваша Ариаднина нить,
автор не только этой книжной странички, но и блога "ЛингЭксперт", независимый эксперт-лингвист, член Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС), член Судебно-экспертной палаты РФ.