В работе с депрессивным клиентом для меня важно для начала понять, какой процесс является ведущим в формировании непреходящей тоски, самообвинений или апатии.
Как правило это:
1) Подавленная агрессия
2) Вина
3) Недопережитые потери
Часто в формировании неприятных для клиента чувств участвуют несколько процессов. Вопрос в этом случае состоит в том, какой процесс актуально более доступен для работы (какой ближе к сознанию).
Я это выясняю посредством различных техник. Я могу предложить клиенту «погрустить вслух» (чтобы аффективное содержание обрело вербальное выражение), могу организовать его диалог с собственной грустью, где клиент выяснит, что грусть с ним делает и для чего ему нужна. А могу и просто обойтись прямым вопросом «О чем сейчас грустишь?». С разными клиентами срабатывают разные подходы. Одним проще идти от чувств, другим от тела, третьим от взаимоотношений. Размышлять над природой собственной депрессии я, как правило, не предлагаю, т.к. клиенты приходят уже много передумавшие и нуждаются скорее в новом взгляде на создавшуюся ситуацию, чем в пережевывании старого.
Если на первый план выходит подавленная агрессия:
Подавленная агрессия может быть замечена в работе с клиентом через разнообразные феномены. Это мышечные боли напряжения (в том числе головные боли), аутоагрессивные действия (шлепанье себя, щипание, царапанье и т.д.), чувство обиды и проекции гнева (клиент думает, что я или кто-то из его окружения на него злится). Цель работы с подавленной агрессией - это ее присвоение (признание и проживание), только таким образом можно прекратить тратить уйму сил на удерживание гнева.
Для этого я обращаю внимание клиента на замеченный мною признак подавления и предлагаю:
- Просто ответить на вопрос «Какое чувство сейчас удерживаешь?», если клиент уже не новичек в терапии;
- Присвоить ответственность за создание собственной боли напряжения, произнеся «Я сейчас напрягаю мышцы плеч до боли». После того, как отчужденная ответственность принята клиент может понять, зачем он это делает (скелетные мышцы управляемы сознанием, их сжатие — результат выбора).
- Усилить пошлепывания, царапанье, щипание и обратить внимание на собственные чувства. Или предположить, что чувствует шлепающая рука/рука, которую шлепают (клиент может назвать гнев и/или обиду, это проекция собственных чувств на собственные руки. Так они становятся доступны для работы).
- Присвоить проекцию, спрашивая чувствует ли сам клиент гнев, который приписывает мне или кому-то из своего окружения.
Когда гнев узнан и присвоен начинается работа по его конкретизации, легализации и выявлению потребностей, которые им обслуживаются.
Для этого я могу напрямую спросить “на кого ты сейчас злишься?”, могу попросить поискать во внешнем мире человека, на образ которого гнев более всего откликается, могу предложить драматически изобразить свой гнев, нарисовать его и т.д. Есть масса способов найти точку приложения гнева.
Гнев - это реакция, выражающая желание добиться изменений. Поэтому, когда будет понятно, на кого злиться клиент, я начну выяснять, чего он хочет в отношениях с тем человеком или чего он хочет изменить в ситуации (если ситуация - точка приложения гнева). Когда клиенту станет ясно, чего он хочет, у него возникнет возможность использовать свой гнев по адресу, а не угнетать его вместе со всей эмоциональной сферой, формируя таким образом депрессивные переживания.
Если на первый план выходит вина:
Вина, самообвинения тоже представляет собой род агрессии, направленной на самого себя и таким образом подавленной в своих внешних проявлениях. Способ работы с ней несколько отличается от работы с подавленной агрессией вообще. Поэтому я решил вынести вину на рассмотрение отдельно.
В ходе психотерапевтической сессии вина проявляется самообвиняющими мыслями и самонаказующим поведением. Оно отделяется от другого аутоагрессивного поведения (описанного выше) тем, что клиент добивается им облегчения (заломил себе палец и хорошо, вина уже не так ощутима).
Вина бывает двух видов - вина, основанная на личных ценностях и вина основанная на чужих установках. Какой виной пользуется клиент - первое, что я выявляю.
Для этого я выясняю, за что он себя винит. Как правило, клиент достаточно легко называет свое “преступление”. Если этого не происходит, то я предлагаю ему воспользоваться одной из техник исследования чувств, которые я приводил выше.
Предположим, мой предполагаемый клиент мужчина назвал свою коллегу женщину дурой и теперь винится. Я задам ему вопрос:
Терапевт (Т) : В чем вы конкретно виноваты?
Клиент (К) : Ну, я назвал ее дурой и она, наверное, обиделась.
Т : А зачем вы это сделали?
К : Она удалила документ, который я составлял в течении двух часов и я очень разозлился.
Т : И чего вы добивались, когда называли ее дурой?
К : Чтобы она больше не трогала мой компьютер
Т : Т.е. вы защищали свое личное пространство?
К : Да, защищал. Но… нельзя же оскорблять женщин…
Обратите внимание, в приведенном отрывке сессии клиент высказывает установку “нельзя оскорблять женщин” ровно тогда, когда приближается к переосмыслению своего поступка как варианта защитного поведения. Установка мешает ему. И это не удивительно, ведь она принадлежит не ему. При ближайшем рассмотрении мы выясним, что она принадлежит кому-то из значимых других.
Чтобы выделить конкретное лицо я могу просто спросить: “Чьи это слова?”, и если этого будет недостаточно усилить отделение клиента от этого убеждения повторяя эти слова ему. Как правило, поняв, что убеждение не его, клиент начинает сердится. И гнев его направляется на человека, который ему это убеждение всучил. Теперь у клиента есть возможность выработать свое собственное мнение.
В том случае, если клиент винится, т.к. нанес ущерб своей личной ценности (например: ударил своего ребенка), то я буду поддерживать работу раскаяния и искупления. Я буду поддерживать клиента в поиске средств, которыми он может исправить положение, в поиске новых способов поведения, в развитии, на которое толкает вина, основанная на совести.
Если на первый план выходят недопережитые потери:
Я понимаю, что источником страдания клиента являются недопережитые потери, с самого начала исследуя его тоску. Иногда, достаточно спросить: “О чем вы тоскуете?” и в потоке речи клиента покажутся если не люди, которых он потерял, то ценности, которые ушли вместе с ними. Если прямого вопроса не достаточно, то я приглашу клиента в драматический эксперимент, где он сам станет своей грустью или предложу ему изобразить это чувство красками или карандашем.
Когда потеря становится очевидной, я начинаю поддерживать процесс горевания, который клиент останавливает. И клиент продолжает работу горя, которая когда-то была им остановлена.
Он злится на ушедшего, за то, что тот ушел, оплакивает его, просит прощения, благодарит сам. Моя задача здесь - присутствие, поддержка и проработка сопротивлений, если это необходимо. Клиенты могут запрещать себя плакать, ведь “мужчины не плачут”, запрещать злиться, ведь на “на маму злиться нельзя” и т.д.
Когда работа горя закончена, клиент может впустить в свою жизнь новое, призванное занять освободившееся место.