Буеслав-богатырь налегает на вёсла, подгоняя лодку к берегам острова Буян. Волны ударяют о борта, норовят опрокинуть утлое судёнышко. Особенно крупные перемахивают через борт и обрушивают на молодого волхва, скорчившегося на лавке. Парень прижимает к груди древний свиток, закрывает собой от проклятой влаги. Берег разрастается, охватывает горизонт, проступают заросли леса и холмистые горы. Над ними, заслоняя солнце, возвышается исполинский дуб.
Могучие ветви подпирают небеса, самые тонкие в полверсты толщиной. Верхушка теряется среди облаков и, кажется, достаёт до Вирия. Обиталища богов и зимовья певчих птиц. Перистые облака скользят меж листвы, даже на таком удалении мощно пахнет древесной смолой.
— Я вот что подумал... — Сказал Буеслав, не отрывая взгляда от исполина. — Это ведь дуб, а Залег?
— Как видишь... — Буркнул волхв, подставляя спину под очередную порцию брызг.
— А ведь у него и жёлуди есть? Такой на голову свалится и всё... причёску попортит.
— Да и одёжку запачкает. — В тон ответил Залег. — Так что поглядывай вверх, а то мало ли.
— А вот ещё что интересно, какие хряки на таком харче вымахивают?
— Бр-р-р... вот чего знать точно не хочу!
— А вот я хотел бы... — Вздохнул богатырь. — Жрать хоцца, а от рыбы уж воротит сил нет!
— Ничего, друже, вот поборем Кощея, нам в стольном граде такой стол накроют! Ух!
— Так я сейчас хочу! Брюхо в будущее заглядывать не гораздо!
Порыв ветра запутался в волосах волхва, парень сжался в страхе, что драгоценную карту вырвет из рук. Лодка закачалась, взрезая носом набегающую волну. Буеслав сощурился и охнул, белая скала, тянущаяся в море из леса, оказалась выбеленным морем и ветрами корнем.
— Насколько же огромен этот дуб?!
— Ну дык, это Перводуб или Прадуб, если тебе угодно. Верхушкой подпирает Вирий, а корни опускаются до самого Подземного мира, где меж них заточён Вий. Достаточно большой, в общем.
Лодка вплыла в густую тень от кроны, запах дубовой коры стал почти осязаемым. Спустя полчаса по днищу заскребло, а волхв и богатырь спрыгнули на твёрдый берег. Буеслав рухнул на колени, запустил пальцы в землю и нервно засмеялся.
— Ох... думал так и будем плыть до конца жизни!
— Поднимайся, — сказал Залег, разворачивая свиток и оглядываясь, — иглу сломаем и отдыхать будем. А сейчас не до этого... ага, нам туда.
Волхв махнул рукой вдоль исполинского корня, уходящего в лес. Богатырь забурчал, но послушно поплёлся за товарищем. Остановился, глядя на выходящих из леса созданий. Рослых, с телами из переплетения ветвей и камня. Волхв пискнул и белкой юркнул за спину друга. Богатырь оскалился и снял с пояса палицу, взялся обеими руками и рыкнул, напрягая мышцы:
— А я уж думал ничего весёлого не будет!
***
Лесные исполины атакуют медленно, но каждый удар оставляет в земле огромную рытвину, как от упавшей звезды. Палица крошит дерево, дробит камни, а над островом разлетается озлобленный рык и вспышки магии.
Когда последний гигант пал, с деревьев посыпались сплетённые из трав и листьев коротышки с обсидиановыми ножами. Позже их сменили хищные сирины да озверелые чугайстеры.
Сразив последнего врага, Буеслав опустился на землю у самого ствола Прадуба. От кольчуги остались ошмётки, лишь чудом держащиеся на плечах, забрызганные соком растений и кровью. Волхв охрип ещё на середине боя и махал суковатой палкой, с трудом напитывая её магией и леча напарника.
— Ух... — Простонал богатырь, ощупывая бардовый синяк на рёбрах. — Это было... занятно... ну что, где там сундук?
— Здесь. — Просипел Залег, указывая палкой на переплетение корней за спиной друга.
Богатырь смахнул пот со лба горстью, сощурился и охнул. С трудом поднялся, запустил руки меж кореньев, натужился. Мышцы на спине вздулись, на шее и руках набухли и запульсировали жилы. Затрещало, остатки кольчуги лопнули и свалились под ноги.
— Вот она, смерть Кощеева! — Захохотал богатырь, стоило меж корней показаться краю кованного сундука.
Ларь тяжёл, сколочен из морёного дуба и окован булатом да серебром. Замок навесной, огромный и без скважины. Зато с меткой Кощея: венцом, надетым на гарду исполинского меча.
Хрипя богатырь вытянул его на свет и рухнул рядом, жадно хватая ртом воздух. Застонал и, собрав остатки сил, сшиб замок ударом палицы. Поглядел на друга и сказал:
— Утку с зайцем зашибить сможешь-то?
— Да...
Волхв медленно приблизился, взялся одной рукой за крышку, а другую занёс над головой. Меж пальцев проскочила искра, вспыхнуло синее пламя, разгорелось в тугой шарик. Залег скрипнул зубами и рывком открыл ларь...
— Какого...
Пламя потухло, а волхв склонился над добычей, выпучив глаза.
— Что... что там?! — Простонал Буеслав.
Залег наклонился и достал из ларя кусочек пергамента, стряхнул пыль, оглянулся на друга и начал читать, бледнея, как утопленник:
— Я тут подумал, а на кой держать иглу за тридевять земель? Я ведь Кощей, а не дурак. Пусть дома лежит, под подушкой.