Пока ходил по выставке сюрреалистов – потихоньку брал со стоек монетки и клал себе в рот. Поначалу вкус был нормальный – такой медно-сладковатый. Успел даже поговорить с несколькими художниками. Они тщательно втирали про высшие материи и вдохновение, но меня это мало интересовало – я высматривал ещё монеток: больно хотелось их положить в рот.
На выставку меня притащила девушка. Подошёл к её экспозиции. Стена, увешанная подобием вырезанных из бумаги снежинок, только какой-то настолько искусной формы, что удивился даже я – повидавший пирсинг в виде свиных рыл на чьих-то пятках – и положил себе в рот ещё три сладковатые монетки.
Вокруг собиралось всё больше народу. Все восхищались её творением, а остальные художники одиноко маялись возле своих бездарных произведений. Я ещё подумал: вот же ж талант. Я-то всю неделю думал, что она фигнёй страдает, покручивая бумажки, – а тут такой отклик, такое признание. Я немного погордился ей и вдруг почувствовал тошноту – то ли от неё, то ли от монеток.
Видимо, всё же перебрал монеток, решил я. Кто-то подошёл и спросил, что тут за кипиш, а в ответ я смог лишь промычать: рот-то был забит до предела. Человек посмотрел на меня, повертел у виска и растворился в толпе. Я только развёл руками.
Однако важнее было другое – меня всё больше тошнило от приторно-сладких монеток. Понятия не имею, зачем я это делал, но я продолжал набирать в рот медь, пока не ощутил позыв к рвоте. Тогда, крепко сцепив руками губы, чтобы не выронить медные запасы, я побежал по коридорам в поисках уборной.
Уборной, конечно, нигде не оказалось. В одном из недействующих залов я в бессилии остановился и с облегчением выплюнул всю медную сладость на пол. Монеты громко зазвенели, и мимо проходящие люди с удивлением покосились в мою сторону. Сначала с удивлением, потом – с интересом. Вдруг вокруг монеток стал собираться народ, а меня всё ещё тошнило: во рту стоял отвратный вкус медяков. Кто-то хмыкал, кто-то бормотал, а потом ко мне подошёл бородатый мужичок и представился куратором.
– Я что-то о вас раньше не слышал. Как вас зовут? Это ваша инсталляция? Сколько вам лет?
Меня тошнило, а бородач наседал.
– Не хотите ли у нас как-нибудь выставиться?
Я присматривал уголок, где бы самозванцу-художнику незаметно блевануть, а потом, так и не найдя подходящего места, разочарованно ушёл. Забыв про девушку и про всё на свете.
Когда утром я проснулся, красавица собирала свои шмотки.
– Ты куда? – непонимающе спросил я.
– Ты забрал моих зрителей, сволочь. Я ухожу.
Я хотел было объяснить, что это случайность, что я всего-навсего выплюнул сладкие монетки на пол, но вместо этого промолчал и лёг спать дальше. Хер с ней, подумал я. И так весь дом захламила шмотьём.
✖️ Сон был настолько реальный , что , когда проснулся , меня ещё часа два подташнивало . Разве что монеток нигде не оказалось .