Женщина написала заявление «куда надо» на старенькую соседку. Обвинила ее в воровстве. А ситуация заключалась в следующем. Бабушке за восемьдесят. У нее сбились каналы на телевизионном пульте, а может, и сам пульт перестал работать. Может, и батарейки «выдохлись». Что делать? Она, опираясь на палочку, пошла стучать в соседские двери. Ей мало кто открыл, потому что день рабочий. Старички, бывшие дома, тоже ничего в пультах не понимали. И тогда старушка обратилась к соседке – женщине лет пятидесяти. Та радостно пригласила к себе неожиданную гостью. Усадила на диван. Начала рыться в шкафах: нет ли запасных батареек.
Не нашла, и на минуточку вышла на кухню. Вдруг там есть? И действительно обнаружила. Затем они отправились к бабушке. Всё поправили: телевизор заработал. И женщина ушла.
Через некоторое время она снова появилась у дверей старушки. Запинаясь, сказала, что у нее со стола пропали деньги – целых пять тысяч. Это когда бабушка на диване сидела. А она «женщина бедная», и ей самой «питаться нечем». Так вот, может, непрошеная гостья случайно положила чужую денежку в карман?
Бабушка начала божиться, что ничего не видела, а чужого сроду не брала. И, если надо, то она с легкостью вернет батарейки обратно.
Женщина не унималась. Она сказала, что батарейки ей не нужны, она их от всего сердца дала, а вот пять тысяч, которые «пропали», очень даже нужны.
Короче говоря, довела старушку до слез. Но не успокоилась. Она написала заявление, в котором обвинила пожилую соседку в воровстве, и пошла с этой бумагой по всем квартирам подъезда, чтобы найти союзников. Потому что так легче будет старушку к «ногтю прижать». Ей нужно было выяснить: может, «вороватая» бабушка и у других людей что-нибудь стянула?
Но никто с ней связываться не стал. Некоторые пробовали пристыдить. Но нарвались на изощренное хамство.
В одной из квартир старичок одинокий жил. В чем душа, как говорится, держится. Он этой женщине тоже дверь открыл. Но в его прихожей темно, и разглядеть дедушку было невозможно.
Он выслушал жалобы «бедной женщины», которой «кушать нечего», покачал головой, но разговаривать не стал. Он дверь закрыл.
Через пятнадцать примерно минут «потерпевшая сторона» звонок услыхала. Кто-то пришел. Открыла дверь и старичка увидела. Её поразило то, что он ну точь-в-точь как ее покойный родной дед, который воевал в Великую Отечественную. И лицо, и сутулость, и прищур глаз. И голос. Очень похож. Дедушка – и снова странность, причем волнующая – назвал женщину «доченькой». Назвал и протянул ей пять тысяч рублей. Сказал, что ему только что пенсию принесли. А он старый, есть много уже не может. А она молодая, у нее, наверное, аппетит хороший. Так вот «возьми и купи себе что-нибудь».
Что-то ударило ей в сердце, сильное, мощное, горячее и острое. Она даже отшатнулась от старичка. Заговорила, затараторила, что она деньги на полу нашла и что зря бабушку обвинила. А сейчас жалеет. А извиняться идти – стыдно.
Дедушка пошамкал почти беззубым ртом и заковылял к себе.
А она действительно деньги на полу обнаружила: не наврала. Ночью плохо спала. Ей дедушка приснился. И душа болела.
А к той старушке все-таки сходила. Извинилась. Она сказала, что в нее «бес вселился» и что она раскаивается. Не знаю, бес или не бес, но в том момент она явно на человека похожа не была.